— И о чем же?
— Понимаете, мэтресса, вопрос очень деликатный и тонкий…
— Вы опять недовольны внешностью Элоизы и хотите, чтоб она сбросила десяток фунтов? — ужаснулась Далия.
— Нет-нет, с той проблемой мы уже разобрались. Признаться, я была недовольна тем, как закончилось наше знакомство в начале года, но потом всё оказалось к лучшему. Да, Элоиза потеряла шанс выйти замуж за сына барона, но зато теперь… — Синтия воровато оглянулась по сторонам и продолжила, понизив голос: — Зато теперь у нее образовалась куда более выгодная партия.
— О, — протянула Далия.
— Это такие перспективы, такие связи! У меня просто голова кружится от восторга! Ах, мэтресса, как я счастлива, что вы испортили будущее Элоизы!
Графиня Росинант прослезилась.
— Вы полагаете, их чувства серьезны? — осторожно уточнила Далия.
— Конечно! — Синтия снова огляделась, убедилась, что их никто не подслушивает и объяснила. — Со мной только что разговаривала королева. Она согласна.
— Согласна — на что?
— На то, чтоб отметить их помолвку как можно быстрее. Скажем, к концу Гусыни. Вечером мой муж приедет из Росинанта и обговорит детали с королём. Ее высочество Ангелика тоже не возражает — она считает Элоизу девушкой скромной и порядочной. Ах, как это неожиданно— моя дочурка станет принцессой!
— Ах, вот на что ее величество согласилась! — наконец-то догадалась Далия. И в самом деле — как она могла подумать, что наследственная аристократия в лице графини Синтии оценит душевные качества и жизненные перспективы мэтра Лео. Алхимичка поджала губы — сама-то она считала, что трудолюбие и искренность начинающего волшебника стоят гораздо больше, чем титул его кавладорского высочества…
Хотя Роскар тоже не так уж плох. Если, конечно, абстрагироваться от его привычки гоняться по всему свету за чудовищами, разбойниками и прочими авантюрами. И если забыть о его феномене пролонгированного детства — привыкнув к опеке брата и сестры, Роскар в свои двадцать шесть был, по мнению Далии, остолоп остолопом. Но в остальном, если не слишком придираться…
— А сама Элоиза что думает по поводу своего замужества? — спохватилась алхимичка.
Заботливая матушка проигнорировала вопрос:
— Ее я пока не спрашивала. Конечно же, она будет согласна! Такая честь, такие возможности!.. Правда, в последнее время у Элоизы появилась нехорошая привычка дерзить старшим. Так что, пожалуйста, мэтресса, — Синтия снова подхватила Далию под локоть. — Пожалуйста, повлияйте на мою дочь. Она так ценит ваше мнение! Она так вас уважает, пожалуйста, велите ей, чтоб на этот раз не было никаких фокусов. И ради всех богов — отсоветуйте Элоизе экзаменовать его высочество на пристрастие к кошкам. Если ей так интересно — пусть спустится в зал рядом с оружейной, и посмотрит, какую коллекцию голов собрал Роскар за годы подвигов. Я очень надеюсь на вас, госпожа Далия, — повторила Синтия, впихнула в ладонь собеседницы смятый носовой платок и, коротко раскланявшись с появившейся в начале лестницы маркизой Ле Штанк, спешно удалилась.
Далия задумчиво развернула кусок батиста с монограммой графини — там лежала большая брошь в виде павлина. Что ж, символика понятна… правда, смысл — не очень.
— Мэтресса, вы заняты? — величественно проговорила маркиза. — Я желаю, чтоб вы уделили мне немного времени.
— Слушаю и повинуюсь, о маркиза, — с иронией ответила алхимичка.
Правда, ирония где-то рассеялась и мозга Сюзетт не затронула.
— Вы подозрительно часто отсутствуете, — с обвиняющими интонациями произнесла маркиза. — А я хотела с вами поговорить об Очень Важном Деле.
— Да-да?
— Для начала я хотела бы отметить большой вклад, который вы, ваша учёность, внесли в дело женского равноправия, — объявила маркиза. — Вы удивлены? Не стоит. На днях я общалась с гуру высшего общества Талерина, и ваше имя неоднократно упоминалась в связи с новейшими открытиями сапиенсологии и прочей Алхимии.
— Вот как? — удивилась Далия. — А гуру — это… В смысле, кого мне благодарить за столь лестную рекомендацию?
— Госпожу Ниону, сестру супруги советника Джиобарди. Который, чтоб вы знали, доводится троюродным братом моего управляющего. А он, в свою очередь, приходится родственником…
— Я поняла, — мэтресса поспешила остановить пересчет родстенников. — Все они — достойные люди.
— Очень достойные, — согласилась Сюзетт. Помолчала, потом нахмурила белоснежный лоб: — Так о чем я говорила?
— О том, что я много сделала для равноправия.
— А… — задумчиво протянула маркиза.
Стараясь выглядеть естественно и непринужденно, она раскрыла перед собой веер, вчиталась в прикрепленный листок, пошевелила губами для лучшего понимания, и, наконец, поймала упущенную нить разговора. (Далия тайком умилилась — как, оказывается, она соскучилась по шпаргалкам, списыванию и прочим школярским шалостям!)
— Ваши деяния сопоставимы с деяниями воительниц древности, — продолжила маркиза. — Как королева Фаня[20] разгромила сонмы пелаверинских кредиторов, взявших в тиски экономической блокады вольницу риттландских викингов, так вы, вооружившись пером и чернилами, попираете врагов текстами монографий…
— Так вот что про меня говорит Ниона! — ужаснулась Далия.
— Нет, сию «речь для переубеждения» мне сочинил ее племянник, Фриолар де Дьюр. Лично мы с ним, к сожалению не знакомы, но судя по письмам — весьма вежливый и образованный молодой человек.
— О, да, — с чувством подтвердила Далия. Про себя она добавила: «Погоди, Фри-Фри! Доберусь я до тебя — узнаешь, как попираются чернила!» — Так о чем вы хотели поговорить, ваша светлость?
— Погодите, ваша учёность, я еще должна сравнить ваши деяния с реформами своей кузины, ее величества наследной королевы Брабанса Сиропии Первой и Несравненной, — строго потребовала Сюзетт.
— Позвольте с вами не согласиться — ее величество Сиропия делает гораздо больше, — так же строго возразила Далия. — Уж вы-то, как ее кузина, должны это знать!
Сюзетт попыталась найти подобающий ответ в шпаргалке, но Далия по старой преподавательской привычке помогла девушке закрыть веер и обрести веру в собственное красноречие.
— Так что вы хотели со мной обсудить?
— Ну, как бы… понимаете, королевство Брабанс уже находится под властью женского равноправия. Хотя для нас недостижимым идеалом является опыт наших сестёр с Риттландских островов, ни в чем не уступающим мужчинам. Мы должны идти вперёд! Вооружиться и сразиться с многоголовой гидрой мужского шовинизма!
— Вооружиться — значит, почитать соответствующую литературу и всё подробно законспектировать? — уточнила Далия.
— Нет, вооружиться — значит уподобиться Зингским Валькириям[21], взять у мужа топор и вколотить ему немножко почтения к слабой женщине!
Алхимичка покачала головой — прежде, чем браться за топор, Сюзетт было бы неплохо порепетировать действия с ложкой. Высокая, белокурая маркиза была настолько худа, что могла спрятаться за собственной тенью.
— Так вы мне поможете? — с милой улыбкой спросила Сюзетт.
— Принести вам топор? С удовольствием, — согласилась Далия. «И обязательно позову Напу — пусть посмеется.»
— Нет, выйти замуж за принца Роскара. Вы ж понимаете — мы должны действовать наверняка. Сиропия занята в Брабансе, а потом, если Небеса пошлют им с Генрихом младенца, она породнится с Фноссом и переделает базилевса на свой лад. В Ллойярде нам удалось заручиться поддержкой королевы Пруденсии, да и некоторые волшебницы Восьмого Позвонка, открою вам секрет, целиком и полностью разделяют наши идеи. С Роберто Пелаверинским работает его аманта…
— Настоящий заговор! — изумилась алхимичка.
— Это больше, чем заговор, — величественно произнесла Сюзетт. — Таково наше будущее! Скоро весь мир признает, что нет силы более могущественной, чем красота!
— Лозунг в стиле Фелиции Белль, — недоверчиво протянула мэтресса Далия. Судя по слезливым мелодрамам, изобилующим экзотическими подробностями, эротическими фантазиями и совершенно немыслимой глупостью, сочинительница из Брабанса была именно тем «гением», который мог придумать «вселенский заговор женского равноправия». Надо, что ли, купить ее последний роман — узнать, до чего этот заговор доведёт…
— Открою вам секрет — мадам Белль активно сотрудничает с нашим союзом. Полагаю, мы можем на вас рассчитывать?
— Меня всегда привлекала вариативность интеллектуальных реакций… — неопределенно кивнула алхимичка.
— Так, значит, вы поможете мне обработать Роскара?
— «Обработать» — то есть…?
— Убедить его предложить мне руку, сердце и корону. А потом, когда мы поженимся и будем править Кавладором, я уж покажу всему миру, на какие подвиги способна слабая женщина!
