— Что? Таки если вы сдаётесь, то не надо сразу припутывать в вашу проблему меня. Лично я никому не сдамся. Сдалось оно мне…
Иван недоумённо уставился на поджавшую губки израильтянку, Рахиль внаглую бойкотировала все попытки обойтись без кровопролития. А поскольку взгляды присутствующих тоже естественным образом сошлись на ней, она твёрдо объявила:
— Нет, если они все сразу начнут палить, то постреляют тут кучу народа, а у меня всё равно есть сердце, и оно за вас болит, хоть все вы тут контуженные на мозжечок, и полушария у вас квадратные! Но будем посмотреть иначе — вот если погаснет люстра и вы дружно хлопнетесь об пол, так они непременно промажут, это такие стрелки, как моя бабушка — оленевод со стажем… Значит, надо всего лишь потушить свет.
— Как это? — не понял кто-то из бритоголовых.
— Таки легко. — «Галил» в один миг взлетел к плечу бывшей военнослужащей, в два выстрела перерубая золотую цепь трёхсотсвечовой люстры! Мгновением позже обеденный зал превратился в маленький тихий ад. Хотя тихий, наверное, всё же не то слово…
О том, что враги порой куда преданней друзей. Друзья всегда отойдут в сторону, если вы в них не нуждаетесь. Верные враги не оставят вас НИКОГДА!
…Примерно через полчаса непрекращающейся пальбы, воплей, визга и проклятий Иван шёпотом поинтересовался у Миллавеллора, в какую сторону ползти. Тот ответил не сразу, а может, и сразу, да подъесаул его просто не расслышал — на пожилом эльфе вповалку распластались Нюниэль, Рахиль и резной трон Принцессы. Сам Иван, нисколько не прячась, стоял у стены — всё равно бритоголовые стреляли «хуже бурундучков в тире».
Ушлые эльфы в произвольном беспорядке раскидались по полу, перевернув столы и лавки, в живописных лужах вина, масла и соусов. Особенного испуга не было, остроухие толкиенисты быстро пришли в себя и уже тихо похихикивали над незадачливыми агрессорами. Эльфы отлично видели в темноте, а вот адепты лжебогини, расстреляв весь боекомплект, впали в некоторую растерянность. Научно образованные бесы тоже предпочли посомневаться:
— Код, атэ яаннавохисп акмас ьтяпо алиортсу ман от-юукак ьтсодаг?
— Мх, как ьлаж, Снаг, отч ым ен илепсу ьталедс йе юицанаперт. Йынтыпобюл рялпмезкэ…
— Ежохоп, юицанаперт тудуб ьталед ман, Код…
Наши герои, пригнувшись, поспешили к выходу, за мгновение до того, как под потолок взлетел охотничий клич эльфов! Минутой позже в зале вспыхнула яростная потасовка. Предугадать победителей было несложно, поэтому Рыдающая Принцесса, нимало не беспокоясь о судьбе своего народа, вывела троицу за дверь и потащила гуськом по какой-то винтовой лестнице вниз. Все спешили молча, возмущалась только Рахиль, да и то, скорее, по привычке к ворчанию:
— Почему мне опять не дали никого пнуть?! Такой шанс покончить разом с двумя антисемитскими организациями, а я таки вынуждена убегать в нелепом направлении… Мы могли их повязать, взять в заложники, заманить остальных, превратить ваш сонный Холм в пылающий квартал сектора Газа, где они нашли бы свою бесславную кончину… И что вы все на меня так уставились? Что не так я предложила? Создаётся нехорошее впечатление, что вы таки все намерены сказать мне, чтоб я не обрадовалась… Ваня, а вот от вас уже и не ожидала — мы ведь практически помолвлены! Да, да, вы первый кричали «горько», креститься поздно, пора глядеть на правду прямо. Как оно вам ни больно, но я ваша навеки!
— Казак Кочуев, вам помочь исправить складывающееся семейное положение на безутешного вдовца? — тихо, из мужской солидарности, предложил Миллавеллор. Подъесаул сдержанно кивнул, тайком пожимая ему руку, дескать, да, но не здесь и не сейчас. Юная еврейка сделала вид, будто бы ничего не заметила (что вряд ли, но возможно… с о-очень малой долей вероятности), а на ближайшем повороте перешла в арьергард цепочки. То есть вроде бы охраняла тылы, и в основном свой собственный…
— Вот, — торжественно объявила запыхавшаяся Нюниэль, когда они наконец пришли. — В этих подвалах хранятся редчайшие и благороднейшие вина эльфов. Здесь есть бочонки столь высокого качества, что будь они наполнены золотом, и то цена за такое вино была бы невелика…
— Продегустируем?
— Боюсь, что фигу. — Скептическая израильтянка вовремя перехватила подъесаула за ремень. — «Кровь пьяного назгула», «Чистая слеза профессора», «Пот усталого хоббита»… Ой, Ваня, судя по названиям, — вам лучше пить народную русскую водку.
— Здесь тоже неплохое бренди, «Спаленный Эсгарот», — заступился Миллавеллор, но Принцесса поддержала точку зрения Рахиль.
— Вам надо бежать, если мои воины уже разобрались с теми иридуркамп в белом, то Вершитель быстро догадается, где нас искать. Он изрядная ьчоловс, но отнюдь не глуп…
— А почему бы вам просто не послать его на три весёлые буквы? — удивился казак.
— На пять букв? — что-то посчитав в уме, уточнила Нюниэль. Теперь уже все дружно посчитали и сошлись — да, в принципе можно и на пять.
— Нельзя, — вздохнула пожилая эльфийка. — Его выбрал мой папа, я обязана подарить Арддурхоуму наследника.
— Ну и… дарите, а что, Миллавеллор не справится?
— Что вы?! — мило покраснела Принцесса. — Я, конечно, люблю его, ауракд, но… если предположить между нами ТАКОЕ… это ведь будет уже не Любовь с Большой Буквы.
— Таки я вас в чём-то понимаю, — поддерживая беседу, старательно закивала Рахиль, зачем-то пятясь назад. Хотя Иван, например, не понял ничего. Какой смысл любить одного и выходить замуж за другого потому, что любовью физической можно любить только нелюбимого, а вот истинной, небесной любовью… Тьфу! Но назревающий вопрос о тонкостях сексуального воспитания у бывших толкиенистов так и не встал (прошу простить за каламбур!), потому что именно в этот момент отчаянная израильтянка резко прыгнула назад и выволокла прячущихся в тени, у двери, двух инопланетных бесов!
— Они подслушивали! Кто за то, чтоб надавать ремня начинающим Штирлицам?!
Шашка подъесаула гневно выскользнула из ножен, седой эльф тоже сделал страшные глаза, и только величественная Нюниэль сохранила присутствие духа:
— Мы не обагрим наш дом грязной кровью низких шпионов. Сажайте их вон в ту бочку, надеюсь, вино хорошенько промоет им мозги…
«Низкие шпионы» смотрели на неё, как две Муму на Герасима.
— Ыв етеему ьтавалп, Код?
— В монвитимирп, ен моксечирофатем елсымс?
Иван и Миллавеллор легко подхватили инопланетников под мышки и, неся на вытянутых руках, без церемоний сунули в указанную бочку. Два коротких «булька»! Рахиль собственноручно прикрыла крышку, прочитав на боку «Крепкое копыто Светозара».
— Виски, — пояснила, кивнув, Рыдающая Принцесса. — На мой вкус, несколько пахнет горелой подошвой старых сапог.
— Самогон он и есть самогон, — согласились все. Из бочки еле слышно донеслось:
— Снаг, ен етйемс отэ ьтип!
— Ьсюащ-щ-юлс, К-код…
Возвышенная Нюниэль, сдерживая слёзы, поочерёдно обняла молодых людей:
— Бегите, дети мои, и будьте счастливы друг с другом. Мы прикроем ваш отход.
— Но…
— Я давно хотел умереть на глазах у любимой, — патетично поддержал Миллавеллор. — Прощайте, как говорили древние учителя: «Над ветками, не имеющими почек, кружат золотые фениксы. Под деревом, не отбрасывающим тени, бродят яшмовые слоны…»
— Он опять курил? — подозрительно сощурилась недоверчивая еврейка, но ответить ей не успели. Откуда-то сверху раздался нарастающий шум шагов. Принцесса быстро скинула крышку одной из бочек и кивнула:
— Вперёд! К уьяволд сомнения, вас ждёт свобода!
Подъесаул всё порывался что-то сказать, но Рахиль уже бодро лезла в бочку — миг, и она с воплем исчезла в темноте. Иван козырнул оригинально влюблённой парочке и, зачем-то пообещав вернуться, прыгнул следом. Прекрасная Нюниэль быстро прикрыла бочку, дабы заглушить его вой…
А орал казак старательно, в полную грудь, от души, со всеми голосовыми переливами. Да и кто бы, спрашивается, не орал на его месте? Так называемый «подземный ход» оказался чёрной металлической трубой, изогнутой под самыми неожиданными углами, уносящей вас неизвестно куда вниз. То есть ещё ниже эльфийских подвалов, в какие-то абсолютно неизведанные глубины древних гномьих ходов, прорытых в незапамятные времена. Скорость пролёта в трубе была впечатляющей…
Рахиль вопила где-то ниже, но недолго: растопырившись во все стороны, она как-то ухитрилась замедлить падение и, естественно, была снесена на повороте отчаянно верещащим подъесаулом. Дальше они уже летели вместе, чуточку подуспокоившись, так, чтоб не просто орать, а иметь возможность хотя бы коротко ругаться. Иван по ходу запомнил еврейское национальное ругательство «шлимазл в портупее», даже не задумываясь, к кому оно могло быть отнесено… А бывшая военнослужащая Израиля практически выучила наизусть восемнадцать ярких словосочетаний с родным ключевым словом «мать!», что здорово расширило её кругозор.
