— Видал, а? — радостно закричал он. — Хорошая штучка! По случаю куплена! Незаменимая вещь!
В это время раздался голос соседки:
— Василий Васильевич! Что же это такое? Опять вы привязали возле кухни свою собаку. Это же невыносимо! Я буду жаловаться!
Вася сунул мне в руки меха:
— На, покачай! Ну, склочница! Подумать только! Собака ей помешала! А сама поминутно шныряет на кухню — собаку пугает, мне настроение портит!
И вступил в длительные пререкания с соседкой.
Света, пригорюнившись, делилась со мной своими переживаниями:
— Ружье, конечно, тянет на свежий воздух. А все-таки жизни не стало с этой охотой. Оказывается, к ружью еще требуются резиновые сапоги, и брезентовый плащ, и просто брезент, и палатка. И всякие там патронташи, ягдташи. А сколько патронов, пистонов, чистилок. Да еще со всего города ходят собачники, водят напоказ своих собак, а нашу ему привезли откуда-то из Владивостока: она имеет привычку по ночам лаять, а днем выть. Вася говорит, что должно быть наоборот, что она просто не привыкла к разнице времени. Только ни соседке, ни нам от этого не легче! Вдобавок соседка работает телефонисткой, а Вася приучил себя вставать на рассвете, до зорьки: ставит будильник на два часа ночи, а соседка, как он зазвонит, вскакивает: думает — телефон. Потом Вася переводит будильник на четыре часа, потом на пять… Словом, кошмар. Теперь он еще собирается купить утку какую-то криковую. Говорит: буду держать в ванной, в правилах для жильцов не говорится, что нельзя держать утку в ванной. Что делать?
И тут меня осенило:
— Знаете, что? Купите-ка ему абонемент на футбол и хоккей!
Недавно я видел Васю во Дворце спорта. Матч давным-давно окончился, трибуны были пусты, и только фанатики скучились вокруг Васи. А он ораторствовал:
— Не-ет, это вы бросьте! Это не Белов сделал подножку, это случайно так вышло! Если б Чернов не обронил клюшку, еще бабушка надвое сказала…
— Вася, когда мы с тобой на охоту пойдем?
Гвоздиков широко разинул рот, видимо, от удивления: будто бы ему предложили поиграть в крестики-нолики.
— На охоту?.. Ах да, на охоту!.. Так, так… В пятницу у наших тренировка… В субботу играют юниоры. В воскресенье выступают на выезде. В понедельник надо в аэропорт поехать встретить, расспросить… Календарь мой забит до отказа, не знаю, как и управлюсь…
— А сейчас ты почему домой не идешь?
— Да вот обсуждаем результаты в других городах. Ты понимаешь, если наша команда следующую встречу выиграет с большим счетом (должны ребята постараться), а основные соперники сплошь проиграют, то тут верный шанс… Ты не заметил сегодня, что Краснов ехидно ухмылялся, а судья… Думаем в Федерацию протест написать… И куда только Маслаченко, Озеров и Майоров смотрят!
В последнее время с моим другом Васей Гвоздиковым опять стало твориться что-то неладное (хотя дома и на работе было как нельзя лучше: за увлеченность и «технический энтузиазм» Васю даже отметили значком ВОИР).
И вдруг!.. Многие видели, как он вел по улице козу и пытался сесть с ней в троллейбус; как он сидел на березе в парке и его снимали оттуда дружинники; как он ползал по болоту, выковыривая что-то из грязи.
Когда же в газете появилось объявление, что Вася срочно меняет свою недавно полученную двухкомнатную квартиру в центре на отдельный домик в любом пригороде, можно без удобств, но обязательно с участком, я отправился узнать, что с ним стряслось.
Вася попался мне навстречу. Страшно выпучив глаза и задыхаясь, он бежал мимо своего длинного дома и, прохрипев: «Стой здесь!», скрылся за углом. Через какое-то время он появился уже с другой стороны квартала, кое-как доковылял до меня и привалился к стене, зевая ртом, как рыба, вынутая из воды.
Немного отдышавшись, он объяснил:
— Бегом… от… инфаркта… понял? Каждое утро так…
— Зачем?
— Сильное воздействие… для общего оздоровления… Если инфаркт меня раньше не тяпнет, то я застрахуюсь… Читал газеты, журналы?
— Да ты вроде ничем не болел?
— Это с виду ничем… Вообще — нужна профилактика… Болезни — они коварны! Хватишься, да поздно. Читал про стресс? Потому и футбол забросил: болеешь-болеешь, а они, черти, проигрывают… Страшное дело этот стресс! Все человечество сейчас от него страдает, потому нужно принимать меры!
Васина комната была заставлена горшочками с разными колючими и ползучими кустами, повсюду, как в жилище средневекового колдуна, были развешаны пучки трав. На подоконнике в стеклянной банке хранилась какая-то масса отвратительного вида, смахивающая на медузу. В другой банке были опущены в воду два электрода. Тут же лежали странные черные колобки, похожие на конские копыта, и пачки вырезок из газет и журналов.
Среди всего этого ходила с печальным лицом Света.
Я огляделся и спросил:
— А где коза?
— Коза не у меня, а у Вадьки, знаешь? — объяснил Вася. — У него — язва, требует особо жирного молока, вроде козьего.
— Это, значит, ты ей сено таскал по базару?
— Сено! — усмехнулся Вася. — Это не сено, а состав! Целебный, понял? Старик тут есть, он составляет на основе народных примет, чертовски дорого дерет! Козе это сено будет не по карману. Да что — коза. Вот у зайца жирность молока — двадцать три процента!
— Жалко, что зайца вам негде поймать! — усмехнулась Света. — Заодно уж…
Она сходила на кухню, принесла чайник.
— Нате, надувайтесь!
— Не признает ничего! — подмигнул мне Вася, наливая из чайника какую-то подозрительную жидкость, не похожую на чай. — Женщины гораздо консервативнее мужчин, социологи установили.
Я отхлебнул из чашки и поставил ее на стол.
— Настой чаги по утрам пью, березовый гриб! — объяснил Вася, показывая на черные копыта. — Лучшая профилактика против рака!.. Почитать тебе, что один академик пишет?.. Света, подай вон ту папку!
— Не надо! — испугался я. — Это ты за ними на березу лазил?
— Да! Чуть было не расшибся, и дружинники меня за пьяного приняли!.. Однако я внес усовершенствование: завариваю его на серебряной воде. Она от всех болезней, я тебе потом покажу вырезку… Разлагаю электролизом серебро на ионы.
— Мой браслет распилил! — сказала Света враждебным голосом.
— Здоровье мужа должно быть дороже какого-то там браслета, — назидательно произнес Вася. — А тебе хотелось, чтоб я от изжоги мучился, как сейчас?
— Раньше этого не было.
— Значит, вовремя захватил! — рассуждал Вася, с отвращением, как касторку, глотая свой состав. — В самом начале. Есть шансы вылечиться! Лучше всего, конечно, снеговая вода. Она не подвержена радиации. Но в городских условиях где ее взять? Вот поменяемся на пригород, там у меня снеговой воды будет вдоволь. В идеале, конечно, — переехать на Камчатку!
— Неужто здесь снегу мало?
— Там, кроме снега, много есть кой-чего: панты, женьшень, Тихий океан близко, а в нем — акулий жир, яд медузы, трепанги.
— Сумасшедший дом построен для таких, — тихонько добавила жена.
— Может, не стоит из-за снега переезжать? — пытался я заглушить назревавший семейный конфликт. — Много ли тебе нужно этой снеговой воды? Может, снег привозить в каком-нибудь ведре?
— Снег, это — между прочим. А главное — мне необходимы перепелиные яйца, от японских перепелов. Удивительно целебные яйца — сейчас все только о них и говорят! Я прикинул: как раз от всех моих болезней! Но достать трудно! Приходится самим изворачиваться. У Вадьки наклюнулась возможность достать перепелят. Тут их, конечно, водить негде, поэтому я и решил переехать. Разведу перепелов, участок засажу женьшенем и прочим. Возможно, устрою пасеку. А в сарае перепелята несутся. Эх, лошадь бы еще. Для кумыса.
— А в другом сарае зайца будете доить с Вадькой своим ненормальным! — добавила жена.
— Ты чего подначиваешь! — страшным голосом закричал Вася. — Знаешь, что мне вредны отрицательные эмоции, а злишь, дура!.. Убью! Всех поубиваю!
И, схватив алюминиевую чашку, Вася кинул ее на пол.
Света заплакала и убежала, а Вася, поставив небьющуюся чашку снова на стол, объяснил мне вполне миролюбивым шепотом:
— Это для разрядки! Всегда нужна разрядка! Кто держит раздражение в себе, то оно остается внутри, оседает на печень и через это развивается рак. Вот она — счастливая: чуть что — сразу плакать. Слезы очень хорошо снимают напряжение. Но лучше всего — драка! Один западный ученый — читал, небось? — советует каждую неделю драться с женой, прекрасная разрядка, на всю неделю напряжение снимается!.. Но моя — очень уж смирная.
Я ушел домой, жалея Васю и его милую, тихую жену.
Через месяц я встретил Гвоздиковых на рынке. Васина жена шла впереди с довольным, счастливым лицом, а за ней плелся Вася, согнувшись под мешком картошки.
