Техники окружили Зденека, автомат пошёл по рукам. Посмотрели ПП, и младшие техники, по приказу майора, быстренько обследовали окрестности, удивились; затем стали оживленно обсуждать «новое место службы»:
— Пан майор, а это не сон? Или гипноз? Глаза нам врут? Или как? Кому мы тут нужны будем? А откуда тут такой ангар?
— Здрасте, сони, только заметили! Кому…
— А вон кто-то едет, — подпоручик Мартин Тламка, указал рукой на легковую машину и едущей за ней автобус. Вацлав ахнул и об оружии забыл.
— Чёрт, это же «Шкода»6Р 1928-го года и Jenisovice! Редкости. Машина инспектора? — от Любоша.
Опередил пожилой техник майора. Вацлав охнул. Остальные сдвинулись в кучу…
Автомобили подъехали и остановились в метрах десяти от майора и его шкод. Из «Шкоды» выбрался генерал в старой чехословацкой форме, из автобуса десятка два полицейских с винтовками. Лицо генерала Вацлаву было смутно знакомо.
— Это ж генерал Станислав Чечек, пан майор! — шепнул Любош.
— Становись, — негромко скомандовал Вацлав. Трухнул слегка майор. Лётчики и техники мигом построились. Майор, сделав три уставных шага, отрапортовал:
— Пан дивизионный генерал, экипаж…
Генерал удивился, полицейские не дали договорить. Услышав команду майора на чешском языке, они бросились качать земляков. Качнули всех. Потом появилась одна бутылка охотничьей настойки, другая. Любош притащил фляжку со спиртом. Спиртом не угостились. Нагрянул пражский приматор Мартин Витамвас на красивейшей машине. На бронированной Audi A8. Доложились и приматору. Гости облазили самолёт от носа до хвоста, а потом все поехали в мэрию. Команда Вацлава ехала на «Додже» ¾, из ангара. У самолёта остались полицейские сторожить летающее чудо-юдо.
В первый день экипаж обстоятельно расспрашивали, приписали в штат ВВС ЧСР и поселили в гостинице при мэрии. Майору дали одноместный номер. Высокая тумбочка привлекла его взгляд. Четыре такта он её разглядывал.
Следующий день вся Новая Прага праздновала десятилетие независимости. Вацлав с товарищами активно в этом участвовал (денежное довольствие пропивал). Третий и четвёртый дни прошли в экскурсиях по перекроенному городу. Майор наудивлялся на всю оставшуюся жизнь, ибо Город стал конгломератом всех городов старой Чехословакии, и не только. Кто-то щедрой рукой снабдил часть Праги кварталами из других городов, лесопосадками, виноградниками и цветниками, заводами, фабриками, очистными сооружениями и не забыл соединить всё приличными дорогами.
В середине их экскурсий Любош обнаружил один магазинчик из 2001 года. Магазин назывался «Камуфляж» и предлагал военнослужащим обеих полов форму НАТО. Вновь принятые в ВВС Чехословакии выбрали для себя форму чешской армии. Поудивлялись, когда расторопная продавщица, за пять минут, выгладила их униформу утюгом фирмы «Vitek». Вместо евро(?) расплатились кронами. Зденек напропалую подбивал клинья к симпатичной пани. Потом покупки положили в Додж (техники себе ещё рабочие робы купили) и поехали дальше…
— Посольский квартал, — прочитал Любош. — Ого, какой большой кварталище!..
Поездили по «принесенному» большому кварталу. Пытливый Зденек насчитал почти 100 посольств иностранных государств.
— … посольство ЕК, посольство РФ, посольство СССР, посольство РСФСР, посольство Российской империи (?). Я не понял, это, что у русских пять посольств? Додж остановился около дипмиссии Советской России. — Ты смотри охрана своя, а форма какая!
Зденек направился к ограде. За чугунной оградой ходили два красноармейца в будёновках, защитных гимнастёрках с нагрудными клапанами, кавалерийских галифе и сапогах. Третий гулял чуть дальше по дорожке и наблюдал за действиями непонятных посетителей. Потом подошёл, так как Любош и Зденек громко и по-русски, заспорили за униформу караульных. Любош говорил, что форма эта — ГПУ, а Зденек орал, что это форма — ОГПУ.
— Форма этта — ГПУ-ОГПУ. А теперь итите отсюта посопники империалисма, — выдал им с акцентом этот третий.
— Зачем вы так товарищ Вацетис, господа офицеры просто любопытствуют.
К ним подошёл старший политрук войск НКВД, в форме 1937 года, из посольства СССР. А улицу как прорвало. Появились разнообразные машины и толпы праздношатающихся горожан.
— Я с оппортунистами не разговаривайт, — произнёс «товарищ Вацетис» и ушёл.
— Не был ты, товарищ, в подвалах Лу… О, господа офицеры, да у вас, у всех, целый иконостас из наград. Английские, чехословацкие, французские… О, а это, что за орден, пан майор?
Зденек объяснил, за Вацлава, старшему политруку Иванову за что тот получил орден Богдана Хмельницкого 3 степени. Поскольку майор смотрел на пани.
— Такового не может быть. Чушь порете. Какие ещё базы бандеровцев в Западной Украине?
Зденек горячась, стал защищать свою «аксиому». Политрук же цепко, от их беретов до туфель, осмотрел чехов и перевёл разговор.
— А не вы ли прилетели на «Юнкерсе-88»?
Зденек сразу заткнулся. Генерал Чечек просил их не разглашать свой прилёт. Ситуацию исправили туристы из Японии и ФРГ, взяв политрука в плотное кольцо. И Зденек предложил от въедливого политрука сделать ноги, съездить посмотреть стадионы. Сели и поехали. Ехали и смотрели на безмятежно прогуливающихся горожан, играющих в футбол на лужайках мальчишек, и на автомобили с пани-водителями. На улице Владивостоцкой осмотрели сразу два стадиона — Philips Stadion и Philips Stadion II. Одинаковые и суперэкзотичные.
— И как они с Эйндховена сюда попали? Из 2008 года. Вацлав, ты ж бомбил Эйндховен в 1944-м.
Вацлав пожал плечами, на него сильно подействовала безмятежность новопражан. И рядом с ними прошли несколько парней в футбольной форме, которые на англо-испано-португальском суржике обсуждали намеченный на завтра матч:
— Лионель, а матч судить будет Шрек, и у «Славии» играть будут «Пепи» Бицан и Антонин Пуч. Рубка будет огого, — донеслось до лётчиков.
Фанаты футбола из команды Вацлава тут же побежали покупать билеты.
После службы и футбола, ничья 5:5, Любош потащил всех в польский кабачок «13 стульев»; там было дешёвое пиво и вкуснейшая краковская колбаса. И там же коммунист Любош устроил им политинформацию о текущем моменте и по бумажке:
— … овсы и горох подешевели, пшеницу привезли из Ростова, капиталисты открыли свои заводы и фабрики, правительство возглавил и. о. премьер-министра Рудольф Беран, тот ещё реакционер, и туда вошли все старые заместители министров (самих министров, и президента Масарика тут не оказалось). Через месяц выборы президента. Газета «Глас розуму» пишет, что в Новой Праге проживает 630986 человек из 102 народов всего мира. Куда ты Вацлав смотришь?
— Любош хватит. Пан майор, лучше спойте.
Зденек, под шумок, притащил гитару из оркестрика кабачка. А Вацлав смотрел на сногсшибательную дамочку куртуазного обличия. Просьба Зденека была в тему. Вацлав спел. Последнюю песню он пел и удивлялся про себя, откуда он знает слова и ноты этого хита (пел он песню Джо Дассена Et si tu n'existais pas). А потом…
— А чей это орден, пан майор? — от вумен. Вацлав объяснил. Лицо незнакомки приняло томно-решительный облик. — О, а ты — брутальный тип, «мсье смертоносная бабочка». Поехали ко мне, я на машине. Меня зовут Эммануэль…
Да и потом, остальные леди сначала спрашивали о советском ордене, а потом говорили, что они на машине. И Вацлав безмятежно «порхал» по Новой Праге.
Только через неделю после «попадаловского прилета» экипаж Вацлава поднялся в воздух. Позарез нужны были фотоснимки Новой Праги для картографического отдела Генштаба ВС ЧСР.
Из заведения мадам Дран, мы возвращались в четвёртом часу; дорвались до свежатинки, господа. Оставили лялям двести рублей ассигнациями и не жалели.
— Чёртово шампанское, Борн, расплатись, а я… — гуднул Борисов побежал в кустики.
Расплатился и медленно пошёл к парадному «Астории». И была нега, и должен быть сон. И сон бесцеремонно отодвинули. Из сумрака вышли четверо тёмных. Двое с дубинами, и двое с засунутыми во внутренние карманы пиджаков правыми ладонями.
— Добро гони, обтёрханный. Чемоданчик давай, по-тихому, — так вот, по-простому, изрек мне невысокий крепыш.
А чемоданчик имел секрет. Если нажать на большую кнопку, он открывался и падал вниз, а в руках у меня оказался МП-38, готовый к стрельбе. Тах-тах-тах. Три пули полетело в «бандито». Двое со стонами упали, двое с очень сумрачными лицами и раскрытыми ртами, с ужасом смотрели на немецкую машинку смерти.
— Дубьё на землю. Лечь! — скомандовал, и из кустов, мне на помощь, вылетел Борисов с пистолетом.
— Борисов, следи! — и, уходя рывками влево, ринулся в сумрак. «Подстрахуй, братуху» — не имелось в наличии, на моё счастье. Рыскал по полумраку зря. Окликнул Борисова и вышел из сумрака. Охраняемых тёмных стало пятеро. — Это, кто?
