Бестолковым стадом труппа вернулась на "Феб". Дама Изабель тут же отдала приказ собирать театр и стартовать при первой возможности.
Вскоре "Феб" полетел обратно к Землеграду, чтобы высадить Дарвина Личли, после чего незамедлительно отправился дальше в космос.
На следующий день, когда Пси Орион превратился в почти анонимную небольшую звездочку, дама Изабель наконец пришла в себя настолько, что смогла обсудить с Бернардом Биклем события, произошедшие на плато.
— Мне бы не хотелось обвинить кого-либо в недоброжелательности, — заявила она, — и я не нахожу в случившемся злого умысла.
— Вероятно, так оно и есть, — согласился Бернард Бикль. — Скорее всего, мы просто не так поняли друг друга… Попали в ситуацию "испорченный телефон"., Ну и шут же гороховый этот мистер Личли. Полная некомпетентность!
— Вынуждена с вами согласиться, — кивнула дама Изабель. — Только совершенный профан мог перевести "испытание" как "представление" или "вызов" как " приглашение".
— Но надо быть справедливым, — задумчиво заметил Бикль, — он с самого начала честно признался, что слабоват в языках. Однако все пропустили это заявление мимо ушей.
В салон вошел капитан Гондар и присоединился к беседе. Выглядел он очень плохо: под глазами были черные круги, а его и без того болезненный цвет кожи приобрел желтоватый оттенок. Дама Изабель сделала по этому поводу, возможно, не слишком-то тактичное замечание:
— Вам надо бы делать какую-нибудь зарядку, капитан Гондар. Даже в наш век биологических чудес человек должен и сам прикладывать некоторые усилия, чтобы разгонять по венам кровь.
В ответ капитан Гондар лишь безразлично кивнул и сразу же перевел разговор на другую тему:
— Не так давно я упоминал одну цивилизованную и культурную планету…
— Да, я хорошо об этом помню. А также о том, что для этого нам придется делать крюк.
— Возможно, совсем небольшой, — возразил Гондар, — Все зависит от того, каким образом вырулить на Гидру. Вы верно заметили, что пунктом нашего назначения является система Кита… Правда, я не уверен в разумности такого решения…
— Что! — негодующе воскликнула дама Изабель. — Посещение Рлару — главная цель нашего путешествия! Мы ни на секунду не должны об этом забывать!
Капитан Гондар потер лоб.
— Да, разумеется. Но эта планета на Гидре не менее развита, чем Рлару. Местные жители могут даже согласиться послать на Землю какой-нибудь коллектив точно так же, как это в свое время было с Девятой труппой.
Дама Изабель бросила взгляд в сторону Бернарда Бинкля, тот скептически покачал головой.
— Капитан, — заговорила она спокойным голосом, — эта планета, несомненно, заслуживает посещения. Но у нас есть продуманный, тщательно разработанный маршрут, и мы просто не можем бросаться из угла в угол, следуя случайным идеям, — капитан Гондар хотел что- то возразить, но она подняла руку. — Есть и еще одно веское основание не сбиваться с намеченного курса. Наш ближайший пункт назначения — Жаворонок. Если мы сумеем принести хоть одну радостную искорку заключенным там беднягам, то все наши усилия и затраты можно будет считать оправданными. Жаворонок находится в Эридане, а это всего лишь небольшое отклонение от курса на систему Кита, так что, как видите сами, об изменении маршрута не может быть и речи.
Капитан Гондар отрешенно и грустно уставился на нее.
— На вашем месте, — без всякой жалости сказала дама Изабель, — я бы обратилась к доктору Шенку за тоником. Мне кажется, вы перетрудились.
Капитан Гондар издал неприятный хриплый звук, вскочил на ноги и вышел из салона.
— Странный человек! — заметила дама Изабель. — Что, интересно, его мучает?
Бернард Бикль улыбнулся.
— По-моему, у капитана Гондара небольшое недомогание в связи с тем, что он никак не может дойти, как сказал бы Карвет, до блаженства на "розовых лепестках".
Дама Изабель возмущенно покачала головой.
— Какая бесстыжая дрянь! Сначала бедный Роджер, а теперь капитан Гондар! — она решительно взяла подобранные для нее Биклем заметки по Эридану BG12-IV, известному в народе как Жаворонок. — Одна ко полагаю, нам не стоит вмешиваться в это дело, — она углубилась было в чтение заметок, но почти моментально подняла недовольный взгляд. — Бернард… вам не кажется, что вы чересчур строги?
Бикль удивленно нахмурился.
— Вы о чем?
— Вы ни слова не говорите о физических условиях на планете, относительно ее особенностей вы заявляете следующее: "Жаворонок интересен тем, что в последние двести лет является исправительной колонией для наиболее закореневших, неисправимых и жестоких преступников в человеческой Вселенной".
Бикль пожал плечами.
— Ну и что? Жаворонок имеет известную репутацию последней инстанции.
— Я отказываюсь думать об этой планете в таком контексте, — возразила дама Изабель. — Многие из этих "преступников" просто жертвы обстоятельств.
Говоря это, она бросила беглый взгляд на Роджера, только что вошедшего в салон.
— В какой-то мере это можно сказать про каждого из нас, — заметил Бернард Бикль.
— Именно это я и имею ввиду! В каком-то смысле я рассматриваю "Феб" как судьбу… но благотворную судьбу. Если мы сумеем убедить хотя бы дюжину осужденных в том, что они не забыты, не заброшены; если после нашего посещения эта дюжина посмотрит на себя новыми глазами, то визит на Жаворонок уже будет являться большим успехом.
— Вашей сентиментальности можно только позавидовать, — сказал Бернард Бикль и с явным сожалением добавил: — Теоретически у меня, конечно, нет никаких возражений против гуманизма.
— Пожалуйста, не относитесь к моим словам так уж серьезно. Сказать по правде, я сегодня просто не в духе. Проблемы так и валятся на нас, мы не достигли и половины того, на что надеялись, и вообще, вся эта затея начинает казаться довольно пустым мероприятием.
— Выступления на Заде отобрали у нас слишком много сил, — сказал Бернард Бикль, — Но одно-два успешных выступления, несомненно, все исправят и поднимут дух.
— Капитан Гондар ведет себя очень странно, — продолжала жаловаться дама Изабель. — Эта планета в Гидре становится для него какой-то навязчивой идеей.
И мне опять доложили, что команда вновь принялась за этот свой ужасный гам, орудуя жестяными сковородками и консервными банками.
— Да-да, "Таф Лак Джаг оркестр", — покачал головой Бернард Бикль с грустным неодобрением. — Я поговорю с главным стюартом.
— Пожалуйста, Бернард, поставьте все на свои места. Мы не можем позволить, чтобы все страдали из-за нескольких безмозглых шутников… Роджер, полагаю, дела с книгой продвигаются?
Последнее было сказано с большой долей сарказма.
— Я делаю заметки, — мрачно ответил Роджер. — Все-таки это очень грандиозный проект.
— Я должна сообщить тебе, что женщина, которую ты притащил с собой на борт, не перестает создавать трудности. И я считаю, что вся ответственность за это лежит на тебе… Что ты сказал?
— Я сказал "фантастика"!
— "Фантастика"? Что здесь фантастического?
— Я просто подумал о твоей благотворительности отношении преступников на Жаворонке.
Дама Изабель открыла было тот, чтобы что-то сказать, но не нашла подходящих слов. После некоторой паузы она, наконец, произнесла:
— Моя этическая доктрина, Роджер, базируется на принципах ответственности и самоуважения, но это относится только к тем, кто способен следовать этим принципам. И раз уж мы будем останавливаться на Жаворонке, то я хотела бы сделать еще одно замечание. Несмотря на всю свою "благотворительность", как ты соизволил выразиться, я все же остаюсь реалистом и считаю, что все находящиеся на борту корабля должны быть уверены в полной безопасности. Ни при каких обстоятельствах нам не следует брататься с осужденными, приглашать их на корабль, предлагать им спиртное. Мы не должны выказывать ничего, кроме персональной вежливости и доброжелательности.
— У меня и мыслей других не было, — с достоинством ответил Роджер.
— Власти Жаворонка, вероятно, выдвинут примерно такие же условия, — заметил Бернард Бикль. — Колония не является какой-то там крепостью или подземельем, и осужденные пользуются определенной степенью свободы. А мы не хотим, чтобы они сбежали, воспользовавшись нашим кораблем.
— Совершенно верно, — согласилась дама Изабель. — Но я уверена, что, если мы будем соблюдать элементарные меры предосторожности, то все будет хорошо.
***
С орбиты в тридцать тысяч миль Жаворонок казался очень большим. Выйдя на нее, "Феб" запросил разрешение на посадку. Почти сразу же к кораблю причалил патрульный катер, и на борт "Феба" высадились четыре офицера. Внимательно осмотрев корабль, они затем несколько часов беседовали с дамой Изабель и капитаном Гондаром о специфике здешнего мира.
