Все присутствующие разом развернулись к трону и склонились, приветствуя монарха.
Как-то он очень вовремя появился, сразу, как я пришла. Следят за мной, что ли? Нет, так и параноиком можно заделаться.
Откуда появился король — я так и не заметила. Откуда-то из-за возвышения под трон, но не сидел же он там в полуприсяде? Наверное, какой-нибудь потайной ход.
Высокий темноволосый мужчина с горделивой осанкой и властной аурой поднялся на две ступеньки и замер, позволяя залу себя рассмотреть. Белоснежный костюм, оттенённый золотым шитьем по канту, ослеплял.
Я едва сдержала восторженный визг. Король был до жути похож на Грегори Пека! Я в молодости была, как сейчас говорят, большая фанатка. И вот мне такое счастье привалило! Автограф, что ли, попросить?
Принц подошел и встал рядом с отцом. Контраст, как говорится, налицо. Реджинальд смотрелся неоперенным птенцом рядом с матёрым орлом.
Хотя, оглядев зал, я поняла, что это во мне подняла голову зрелая женщина. Девушки буквально поедали принца глазами, практически не обращая внимания на Мартиника. Ну да, им же по восемнадцать-двадцать. Максимализм в разгаре, а тем, кому больше тридцати, на кладбище пора ползти. Королю же сейчас уже сколько — сорок пять, сорок шесть? Для мужчины не возраст, вон как хорошо сохранился…
Но что-то я замечталась.
Лакеи оцепили тронное возвышение и ненавязчиво расчистили перед ним участок зала.
Подошло время вручения подарков.
Король и принц сидели каждый на своём троне, у Реджинальда чуть пониже и поскромнее отделанный камнями, а у их ног постепенно собирались две горы: одна развёрнутой бумаги, другая собственно с подарками невест.
Дары для принца, подписанные именем конкурсантки, были еще днем сложены в комнате рядом с бальным павильоном, и теперь слуги выносили их по очереди, громко объявляя имя девушки.
Девицы мило краснели, запинались и тупили глаза в пол. Принц вежливо улыбался и благодарил, даже если это был его собственный портрет в стиле Пикассо. Одна из северных невест, Аделина из Брунхивальда, постаралась. Не знаю, видела ли она оригинал модели вживую, или рисовала по слухам, но удивляюсь, как Аделина еще приехала на конкурс невест. После таких-то слухов.
На подарке Ортаны вышла заминка. Имя ее объявили, а подарок где-то задержался, поэтому подошла она к трону одна.
— Мой дар вам — комплект сбруи. Я выделала кожу и вышила его сама. Но поскольку дарить пустую сбрую у степняков не принято, то…
Ее речь прервало раскатистое ржание, и заминка объяснилась — огромный породистый степняцкий конь отказывался проходить сквозь узкие двери. Ортана заливисто свистнула, заставив придворных вздрогнуть, а короля поморщиться, вороной скакун замер, признавая хозяйскую команду, а затем медленно и степенно, чеканя шаг, прошествовал в центр зала, к трону.
Девушка потрепала его за навострённое ухо.
— Его зовут Буран, он вынослив и силён, и надеюсь понравится Его Высочеству. — Ортана присела в глубоком реверансе.
О том, что принц не любит животных, не знал только ленивый. Не то, чтобы он котят топил и собак мучил, нет. Если бы не боязнь оскорбить династию, я бы сказала, что он их боится. Вон, аж ноги под трон инстинктивно подобрал. Так что степнячка била наверняка.
Конь, искренне поддерживая Ортанино стремление домой, в степь, солидарно задрал хвост и навалил солидную кучу. По бальной зале поплыл милый степнякам аромат.
Шах и мат.
Король многозначительно повёл глазами. Навоз моментально испарился, коня увели, Ортану поблагодарили. Судя по довольной улыбке, она уверена, что своего добилась.
Подошла и моя очередь.
Коробочка с моим именем размерами не поражала. Принц задумчиво повертел ее в руках, потряс. В нашем мире я решила бы, что он подозревает там бомбу. Здесь вроде такое еще не изобрели, поэтому я вежливо пояснила:
— Там одежда. Надеюсь, Его Высочеству понравится.
Реджинальд просиял, быстро разорвал бумагу и откинул крышку из тончайшего дерева.
Там, переложенный полупрозрачной папиросной бумагой, лежал он.
Подарок.
План был хлопать глазами и изображать дурочку. Ну что они мне за глупость сделают? Сошлют? Дальше нашего поместья и ссылать особо некуда, за нашими деревнями граница и степняки. Выкинут из конкурса? Так мне того и надо. У меня там мачеха без присмотра и пробная линия на фабрике не запущена.
Принц поднял перед собой хлопковое изделие на вытянутой руке, и двумя пальцами, будто оно его собиралось укусить.
— Это что? — поинтересовался он вслух.
Не думаю, что он сам и правда не понял. Все-таки в королевском роду дураков не было. Ну если ему так надо, я и вслух объясню.
— Это мужское белье. — любезно пояснила невинная девица в моем лице. — Трусы, если выражаться конкретнее.
— И вы подарили сие принцу? — не сдержался король. Голос его подрагивал, то ли от бешенства, то ли от сдерживаемого смеха. Лицо держит, поди разбери.
Осторожней надо, деликатнее.
Я присела в реверансе.
— Простите мою смелость, Ваше Величество. Наша фабрика открывает вскоре новую мужскую линию, и мне показалось хорошей идеей подарить принцу образец продукции. Все-таки портки, как говорил папенька, штука неудобная, а принцам — им комфорт нужен. Надеюсь, я не оскорбила ваш тонкий вкус своей деревенской непосредственностью.
И ниже, ниже в книксен. Голову склонить и замереть.
Казнить не казнит, конечно, а штраф какой наложить может на фабрику. И дернул меня нечистый. Кажется, переборщила я с подарочком. Хотя, собственно, что такого? Ну, трусы семейные. Ярко-синие, в зеленую елочку. Мы наконец штамповку освоили! У меня тут повод для гордости, вообще.
И, кстати, я проверяла — по местным деревенским обрядам невеста должна вышить жениху исподнее. Так что я, можно сказать, по канонам действую.
По зале пронёсся шепоток, переросший в неясный гул. Кто-то возмущался, в основном девицы. Раздались пара одобрительных мужских возгласов, прокатились взрывы смеха.
Клянусь, король за общим шумом отхохотался в кулак. Прокашлялся, изгоняя запоздавшие смешки.
— Благодарим девицу Марианну Кауфхоф за столь… неординарный дар. Следующая!
Не чуя под собой ног, я добралась до сестриц. Лизелла покрутила у виска пальцем и отвернулась.
Ортана на грани приличия кусала костяшки пальцев, борясь с хохотом. Дождавшись, пока я подойду, подставила сжатый кулак — как после удачной тренировки, мол, так держать! Я стукнула по ее кулачку своим, хоть руки и подрагивали.
Ну, уж если меня после этого не выгонят, то я не знаю, что бы еще предпринять.
После нашего с Ортаной выступления больше никто воображения не потряс. Два полотенца, одно вышито гладью, другое крестиком, большая диванная подушка мужественного темно-синего оттенка с кружевом по краю, и подарки закончились.
Реджинальд едва заметно перевёл дух.
— Благодарим кандидаток за щедрость! — взобравшись на первую ступеньку, чтобы быть ниже короля, церемониймейстер снова заголосил. — Принц в восхищении!
Угу, по нему видно.
— А теперь — танцы! — выпалил королевский тамада самые, похоже, долгожданные слова. Король спустился с возвышения, и как-то умудрился затесаться в толпе, окружённый министрами и придворными. И еще дамами постарше, что присутствовали на балу в качестве дуэний. На всех девиц их не хватит, конечно, но внешние приличия вроде бы соблюдены.
Собравшиеся задвигались, разбиваясь на пары, музыканты в углу заиграли нечто заунывное, менуэт кажется. Сам танец куда скучнее, чем его название, и весь состоит из поворотов, приседаний и смен партнера. Разврат, в общем.
Что примечательно, каждая девица, прежде чем принять приглашение от офицера или придворного хлыща, быстро окидывала взглядом зал. Вдруг к ней принц спешит, просить о танце, а тут она с другим!
Смешные.
Мне бы их проблемы.
Я вот заприметила ландграфа у стены. Он меня пока что не видел, поэтому я поспешила к фуршетному столу с закусками. Много в меня не влезет, спасибо корсету, но главное — изобразить бурную деятельность, и скрыться за розовыми рюшами.
