— Ты одного лишь не учел, — отметил спокойно Вьехо. — На нас нападают не абы кто — Бессмертные!
— Порублю!
— Постреляют.
Гоблин бешено сверкнул глазами — но бешенство не аргумент. А с аргументами было туго. Эльфы действительно постреляли бы, и с луга не было видно ничего такого, что им могло бы помешать.
— Мой юный друг! — поглядывая на лагерь, принялся разъяснять Вьехо. — Не думай, что бессмертие такое уж хорошее качество! Эльфы неподвластны старости — но уязвимы оружием. Мы часто воюем, кто-то погибает… а выжившие тщательно запоминают все уловки, которые помогли избежать смерти. Не победы добиться, обрати внимание, а всего лишь избегнуть смерти! Почему-то уцелевшим особенно сильно хочется жить! М-да. Так вот, они запоминают. И повторяют удачную манеру боя. И так — век за веком, тупо, без полета фантазии. В результате рождается легендарная боевая тактика эльфов. Лучшие приемы боя, позволяющие победить и уцелеть, — и в первую очередь именно уцелеть. Даже не лучшие приемы, а лучшие из лучших! Бессмертным почему-то ну очень неприятно погибать во цвете лет… м-да.
— В нашем тысячелетнем опыте и кроется наша великая сила, верно, командир? — уважительно сказал старший следопыт.
— Неверно! Слабость наша произрастает на бессмертии, как бурьян на навозе: пышно, развесисто, абсолютно бесполезно! Эльфы предсказуемы. Лучшее из лучшего — это ведь так немного, буквально несколько уловок! И впечатляет разве что новичков. Ну а мы не новички. И в результате точно знаем, что сделают эльфы Алагола доблестного! Следопыт, как думаешь?
— Поначалу исследуют наш лагерь магическим зрением! — хмыкнул, начиная понимать, старший следопыт. — Уже исследовали. Но твой амулет, командир, он же поглощает магию, и наши благородные противники…
— Ни пикселя не узрели! — подтвердил командир. — И тогда?
— Думаю, они выйдут на дистанцию прямой видимости, если считают, что нас мало, — пробормотал старший следопыт. — А они так и считают — что отряд прирос троллями, вряд ли кому ведомо. Я бы на их месте подошел, чтоб узреть собственными глазами. Значит, они тоже. Потом ворвутся в лагерь стремительно и неотвратимо, воздев губительные для отродий Тьмы мечи Света. Хм, но мы-то не отродья Тьмы… ну тогда вскинут сияющие яростью белые луки и накроют тучей не знающих промаха стрел шатер провидицы, чтоб гарантированно вывести из боя самого опасного волшебника, в нашем случае провидицу Оксаниэль…
Старший следопыт с сомнением покосился на командира. Было у него странное подозрение, что самый опасный волшебник вовсе не в шатре киснет, а валяется рядом с гоблином за кочкой. Но Вьехо благосклонно кивнул.
— …значит, Оксаниэль. Ну а потом кинутся стремительными тенями к нашим шатрам и расстреляют всех, кто по привычке сунется туда за оружием, — неохотно сказал старший следопыт. — И, командир, если честно, я не вижу, что им помешает так и сделать! Наши у костров разве что ложки имеют из оружия, чтоб шурпу хлебать! Вот же подцепили традицию себе на погибель!
— Да, такова и есть легендарная тактика эльфов! — согласился командир. — Напасть под прикрытием ночи и расстрелять мечущихся в панике врагов. Просто, изящно, эффективно. И главное — никакого риска для жизни. Но мы-то знаем планы коварного врага… э… в смысле, эльфов доблестного Алагола! И не позволим всяким неразумным героям метаться меж шатров под губительными стрелами!
— А бабы? — спросил гоблин упрямо.
— А если наши бабы настолько дурные, чтоб бегать под губительными стрелами, следует задуматься, так ли уж они нам нужны! — жестко сказал командир. — Но я все же надеюсь, воровки будут сидеть по кибиткам. Воровки — сидеть. А эльфы — лежать!
— Да что мне воровки! — возмутился гоблин. — Таких, ежели что, на любой помойке найдем! Там же провидица, мильен лет ей здоровьечка да женских прелестей поболее!
Командир совсем было собрался ответить, что как раз провидицу он с удовольствием бы понаблюдал мечущейся под стрелами, но тут обострившиеся перед боем чувства сообщили, что движение началось, — и предостерегающе заржали кони.
— Ну, приступим во имя Света! — выдохнул командир и оглушительно свистнул.
Воровки с визгом шарахнулись по кибиткам, эльфы у костров недоуменно заозирались… Что ж, командир по праву испытал приступ непомерной гордости! Его отряд явно не понял ничего — но через мгновение у костров никого не было видно! И вообще — не было видно. Сигнал-то обозначал: «прячьтесь куда попало, а то убьют!» Отряд был все же разведывательным, и сигналом пользовались частенько. И командир озаботился вбить нужную последовательность действий каждому аж за подкорку. И вбил. Можно сказать, это было их самое успешное и чаще всего применяемое боевое действие!
— Командир, гоблин прав насчет баб, — неуверенно напомнил старший следопыт. — Оксаниэль…
Что ж, провидица была постоянной проблемой по части боеготовности. На свист она, например, вообще не реагировала. А между тем из темноты уже вырвались стремительные фигуры и обратили свои страшные луки на изящный шатер Высшей дамы!
— А вот Оксаниэль обладает достаточным могуществом, чтоб защитить не только самое себя, но и шатер от повреждений! — уверенно заявил командир.
Стрелы свистнули — и превратили шатер в подобие решета.
— Ну или хотя бы самое себя, — пробормотал командир.
Эльфы Алагола подступили поближе и выпустили по шатру провидицы еще пару адресных залпов. Ничто живое после них в шатре остаться не могло в принципе.
Следующим этапом значился расстрел мечущихся в панике врагов, и вот тут нападающие замялись. Враги почему-то не метались. Врагов вообще не было видно! Последовало короткое, но бурное совещание, закончившееся фирменным «а не то не сносить вам головы!».
— Сейчас они пропустят стадию расстрела врагов и напрямую полезут грабить кибитки! — безошибочно предсказал старший следопыт. — То есть… э-э-э… проверять захваченное в жестоком бою!
Эльфы развернулись и уверенно отправились к кибиткам, не обращая внимания на доносившуюся оттуда напористую ругань.
— Там же наши бабы! — захрипел гоблин и дернулся встать. — Наши же!
— Даже эльфам Алагола невместно будет польститься на воровок! — обиделся за генетически своих старший следопыт.
— Да? — неуверенно спросил гоблин. — А почему к кибиткам полезли? Вон у костров шурпа стынет, почему к шурпе не полезли? Я бы к шурпе полез! Или… или же им тролличьи девы глянулись?! Кроме них, никого же в кибитках нет больше!
— Я одного не понимаю! — признался старший следопыт. — Как эльфы Алагола наших бойцов не замечают? Ведь разве что не наступают на них!
— А это, мой друг, одно из уродств бессмертия! — прошипел командир. — Подсели на магию, как на наркоту! А магическое зрение сбоит, амулет до сих пор работает… но сейчас взорвется, Владычицы ведают в скольких мешках тротиловых эквивалентов! Ах ты ж, дрянь аккумуляторная, жжется!
Что ж, командир тоже был эльфом, хотя и не очень походил, — и жить обожал не менее прочих Бессмертных. Потому вариант с амулетом, взрывающимся прямо за пазухой, его обеспокоил до нервной дрожи в конечностях. Торопливо, но аккуратно он начал заниматься тем, чем по статусу воин вроде бы и не должен был владеть: стал формировать канал для преобразования магической энергии в… э… энергию как таковую для последующего сброса в реку. Вьехо рассчитывал на то, что река при этом вскипит, ну на небольшом протяжении, — а еще на сообразительность своей команды. Дальнее охранение, беспечно променявшее безопасность на котел шурпы, просто обязано было поглушить эльфов Алагола, пораженных зрелищем кипящей реки и мощными запахами тройной ухи!
И так оно и случилось бы — но кто-то решил помочь командиру и энергично вмешался в магический процесс. Эффект получился — словно под локоть пнули.
— Ты бы еще ложку мне ко рту направлять взялась! — взвыл командир — и потерял управление над амулетом.
Энергия амулета вырвалась в бренный мир и по формуле Черного Властелина, знакомой любому эльфу, преобразовалась в плазменный тороид, который с ревом понесся по черному небу, хаотически меняя направление. Командир ни на мгновение не усомнился, что причиной катастрофы явилась анемичная Высшая дама — и неважно, что она сейчас должна была валяться в шатре, пробитая парой дюжин белооперенных стрел!
— Наш черед! — выдохнул командир и стремительно вскочил. — Вперед, мои гоблины, на крыльях бури вперед!
Старший следопыт, по запарке причисленный к гоблинам, оскорбился и отстал. Гоблин, который, наоборот, тщился обогнать командира, отстал даже от следопыта. Так что командир ворвался в лагерь один — но лишь для того, чтоб успеть увидеть, как вылетает из кибитки тряпичной куклой один из эльфов Алагола. Тролличьи девы оказались истинными недотрогами, что, кстати, и было возможно только при их силе. Обычно-то карьера недотроги кончается там, где встречается грубый солдат.
