Следующее утро принесло еще более удивительные новости. Тысячи людей утверждали, что видели хождение по: 1) Миссисипи около Сен-Луиса; 2) озеру Эри; 3) Гангу и 4) бассейну отеля «Сент-Джордж» в Бруклине. Русские предъявили 128-летнего крестьянина, который прошел всю реку Балалайку на Урале. Группа видных ученых послала в «Таймс» письмо с категорическим утверждением, что Фредрик — плут. Они назвали его первой «Плавающей тарелкой».
Весь этот шум для Фредрика не значил ничего в сравнении с телеграммой, которую он получил от Майры:
НИКОГДА НЕ ЯВЛЯЙСЯ В МОЙ ДОМ НЕ ЛЮБЛЮ МАЙРА
— Почему это тебя беспокоит? — спросила раздраженная Зев. — Ты ведь и не собираешься возвращаться домой? — Они разговаривали в комнате Зев на четвертом этаже.
— О нет, мне просто не нравится, когда ко мне плохо относятся.
— А здесь кое-кто к тебе очень хорошо относится, — сказала Зев, обнимая его.
Фредрик посмотрел на нее с укором.
— Надеюсь, что ты не будешь расхаживать передо мной в этом…
— В чем?
— В этом… — Он неопределенно махнул рукой на ее лифчик и трусики.
— Но ведь на мне надеты туфли! Мой папа всегда говорил: «Никогда не ходи в номерах отелей босиком. Это негигиенично!»
— Я говорю не об этом.
— Ты меня не любишь? — тихо спросила она.
— Любить тебя? Мое дорогое дитя, я в таком возрасте, что вполне могу быть твоим отцом.
— Папочка! — воскликнула Зев и плюхнулась к нему на колени.
— Знаешь, — переведя дух, сказал Фредрик, — ты совсем не такая, как мои дети.
— Или Майра.
— Нам необходима некоторая практика, — сказал он, пытаясь освободиться.
— Мой дорогой, какую практику ты имеешь в виду?
— Хождения по воде. — Извиваясь, как червяк, он все-таки выдрался из кресла. — Джером сказал, что на озере есть пустынное место.
Через полчаса Фредрик стоял на берегу залива под большими, тенистыми деревьями. Он сменил папины шорты на другие, хорошо сшитые, с гавайским орнаментом, которые ему купила в магазине отеля Зев.
— Чего ты ждешь? — нетерпеливо спросила Зев. — Чтобы начался отлив?
— Шшш… Я концентрируюсь.
Потом он быстро повернулся и пошел к воде.
— Я, очевидно, использую бессознательную форму «ноль-А», поэтому теперь могу даже не концентрироваться. О! Пожалуйста, не делай этого! — закричал он, увидев, что девушка разделась и осталась только в белье.
Зев приблизилась к нему. Фредрик побледнел и погрузился в воду до колен. Но могучая сила вытолкнула его на поверхность.
— Какой он у нас сообразительный! А я вот решила, что если ты можешь ходить по воде, то и я тоже смогу.
— Дорогое дитя! Мое умение — результат многолетних исследований. И я до сих пор точно не знаю, как я это делаю.
— Ты концентрируешься и все. О’кей, я тоже сконцентрируюсь. Так. Я готова. — Она на минуту нахмурила брови. — Иду к тебе.
— Это невозможно!
— Вперед! — она толкнула Фредрика, и он упал, споткнувшись о воду.
— Прошу тебя, больше так не делай. Мне так больно. Словно я упал на тротуар.
— Ну, я иду. — Зев уверенно шагнула в воду и погрузилась по пояс. — Оказывается, это труднее, чем я думала. Но у меня есть новая идея. — Она начала снимать лифчик.
— Это еще зачем?
— На мне слишком много одежды. Поэтому я и тону.
Но ее теория не подтвердилась, и она снова пошла ко дну.
— Если тебе действительно интересно, — сказал Фредрик, отвернувшись, ведь он был истинным джентльменом, — я тебя проинструктирую. Думаю, ты окажешься способной ученицей.
— О, Фредди! Я в самом деле чувствую себя способной.
Со стороны отеля донесся звон колокола.
— Быстрей! — крикнул Фредрик. — Зовут к ланчу!
— Ты прав, — вздохнула Зев. — Если не поторопимся, то не удастся проесть нашу двухсотдолларовую зарплату.
В продолжение следующих нескольких дней Фредрик старался использовать каждый удобный момент, чтобы ввести Зев в таинства йоги. В первый день он только приблизил ее к этой строгой интеллектуальной теории. Затем началась практика концентрирования.
Однажды вечером Фредрик сидел на полу, скрестив ноги и сосредоточившись на созерцании своего пупка.
— У меня есть идея, — сказала Зев. — Лучше ты сосредоточься на созерцании моего пупка, а я буду смотреть на твой.
На это Фредрик ответил угрозой прекращения занятий.
За время учебы с Зев произошла удивительная перемена. Прежде ее кожа была серой и безжизненной, а теперь она стала свежей и розовой, как у доярки.
В первый вечер в «Гроссмане» Зев купила бутылку виски. Когда она предложила выпить Фредрику, к ее удивлению, он немедленно согласился.
— Ты хочешь таким образом меня исправить? — спросила она. — Это пытались сделать все мои прежние мужчины.
— Мое дорогое дитя, я с трудом гожусь для этой роли. А кроме того, я не намерен заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь сама. Нальешь мне?
Он осушил полный стакан так, как если бы это была пепси-кола.
— Удивительно. Никакого эффекта.
Будучи по натуре ученым, он экспериментировал до тех пор, пока бутылка не превратилась в воспоминание.
Во второй вечер Зев заняла денег у Германа, и сцена повторилась.
Когда на третий вечер Фредрик стал выяснять, где же виски, Зев расстроенно ответила, что из-за его пристрастия к спиртному окружающие будут презирать ее, Зев.
Днем в субботу «Гроссман» превратился в сумасшедший дом. Были зарезервированы все комнаты и сотни палаток с раскладушками по восемь долларов за ночь. Пятьдесят техников монтировали телевизионную аппаратуру. Фирмы «Парамаунт» и «Патэ» объединили свои усилия и построили двухпалубную баржу, чтобы зафиксировать каждый шаг по воде. Группа видных ученых из Новой Англии, которые писали письма в «Таймс», приехали все до одного, чтобы на весь мир разоблачить обман.
Но Зев и Фредрик не особенно обращали внимание на эту кутерьму. Утром Зев удалось пройти несколько шагов по воде пустынного залива, держась за руку Фредрика.
Правда, без его поддержки у нее еще ничего не получалось, но даже этот маленький успех был упоителен.
— Нет предела нашим возможностям, — ликовал мистер Парди, когда они возвращались в отель. — Ты мой вдохновитель! Теперь я уверен, что могу достичь абсолютной левитации!
— Вот он, парень, который мне нужен! — закричал Герман, ждавший их у входа в отель. — Нам в руки идет удача!
— Она тоже может!
— Рад за нее. Нас ждет Салливан.
— Ты слышишь? Зев тоже может ходить по воде!
— Я, правда, держала его за руку, но у меня уже получается! — сказала взволнованная Зев.
— И Зев? Господи! Что за парочка! Надо посмотреть.
— А кто такой Салливан? — спросила практичная Зев. — Он дает деньги или принимает законы?
— Салливан хочет Фредрика на свое завтрашнее шоу. Они строят специальный бассейн. — Он помахал пачкой телеграмм. — И к тому же здесь изумительные предложения из Лас-Вегаса, Чикаго — из всех больших ночных клубов. Шабертс собирается делать с тобой новую версию фильма «Принц-студент», а Майкл Тодд хочет переписать для тебя «Ночь в Венеции».
Пока Герман переводил дух, Фредрик просматривал пачку телеграмм. Радостно улыбаясь, он спокойно сказал:
— До подписания каких-либо контрактов мы с Зев хотим все тщательно обдумать. Здесь я вижу интересное предложение от Калифорнийского технологического. Они предлагают мне место профессора на физическом факультете, если я подойду по их требованиям.
— Ну, это чепуха. Эти скряги дают только восемь тысяч в год.
— Мне всегда хотелось быть женой профессора, — мечтательно сказала Зев.
— Не говорите глупостей. Теперь послушайте меня. Сначала вы забиваете все ночные клубы. Потом на проценты от доходов мы делаем картину. За первые два месяца мы должны иметь чистыми по крайней мере два миллиона и потом…
Но вдруг Герман понял, что разговаривает сам с собой. Его компаньоны медленно уходили по вестибюлю, погруженные в свои мысли.
В 9 часов вечера приятно взволнованный Джером Шульц оглядывал свои владения. Повсюду были люди из отеля, из палаток, бойскауты, телевизионщики и три сотни апостолов Петров в белых простынях, занявших два первые ряда на склоне холма, обращенного к пристани. Два связанных вместе плота превратились в сцену для второго отделения. Японские фонарики, подвешенные по всей длине пристани, создавали праздничную атмосферу.
