— Если позволите, — улыбнулась я, отводя глаза и хватаясь за очередную картофелину, в безуспешной попытке унять бешено бьющееся сердце — из-за того, что глаза королевы в очередной раз напомнили Грея, будь он неладен.
— Вот и хорошо. — Не заметив моего душевного смятения, Мирра извлекла из складок платья небольшой конверт и положила его на стол, поближе ко мне. — В таком случае, я с еще большей радостью вручаю тебе приглашение.
— Куда? — упавшим голосом поинтересовалась я, чувствуя, как тревожно замирает сердце.
— Как это «куда»? — Королева изумленно приподняла тонкие брови и улыбнулась. — Дорогая, ты настолько заработалась, что потеряла связь с внешним миром? На свадьбу, конечно же! Грей и Гертруда хотят видеть свою спасительницу в числе почетных гостей. Разумеется, и я тоже хочу тебя видеть. Ты же понимаешь, что, если бы не ты, ничего этого могло бы и не быть. Так что откладывай нож и овощи, бери конверт и пойдем во дворец!
— Я… я не могу! — выдохнула я, судорожно пытаясь найти оправдание своему отказу.
— Почему? — моментально отреагировала королева, не оставив мне на размышления и нескольких секунд.
— А… дома никого нет, а я овощи обещала почистить… — Я продемонстрировала зажатую в руке измусоленную картофелину с болтающейся лентой кожуры. — Тихон появится — ругаться будет. Он же у нас с характером, если помните.
— Ох, Дарена! Вроде такая умная, столько всего знаешь, а самых элементарных вещей понять не в состоянии! — Королева покачала головой и шутливо погрозила пальцем, — Да твой домовой лучше тебя знает, что и когда с тобой происходит! Ты же его хозяйка, поэтому он в ответе — как перед тобой, так и за тебя. Знать о том, что с тобой происходит — его прямая обязанность.
«Так вот кто донес до Маруськиных ушей весть о поцелуе! — догадалась я. — Ну Тихон! Ну и тихоня!»
— Так что бросай свою картошку и пойдем! — Мирра встала с лавки и, подойдя ко мне, вынула из одеревеневших пальцев нож и несчастный клубень.
— Но… зачем так рано? — предприняла я последнюю попытку отдалить неизбежное. — Свадьба ведь только завтра. Вот завтра я и приду.
— Нет, так нельзя! — Мирра бесцеремонно сдернула меня за руку с лавки и потянула за собой к зависшему посреди комнаты облаку портала. — Сегодня вечером мы даем праздничный ужин в честь наших гостей. Тебе еще нужно успеть переодеться и сделать красивую прическу. И, ради Всевышнего, не придумывай больше поводов для отказа, иначе мы на тебя обидимся всей семьей!
Чувствуя, как подкашиваются ноги в предчувствии чего-то непоправимого, я обреченно шагнула в портал вслед за королевой.
Несмотря на упомянутых королевой гостей, в данный момент во дворце царила тишина. Вероятно, все были заняты подготовкой к предстоящему ужину. Не миновала сия чаша и меня. Выйдя из портала, я оказалась в просторном светлом помещении, обозначенном Миррой как «предоставленные в мое личное пользование лучшие покои для гостей». Не знаю, как насчет лучших покоев, поскольку ранее не имела возможности ознакомиться с убранством комнат во дворце, за исключением двух, но вот покой в прямом смысле этого слова мне сейчас точно не светил, причем даже далеким, призрачным светом.
Дело в том, что моего прибытия в этом самом помещении ожидали сразу несколько человек, и стоило нам появиться, как я моментально оказалась в самой настоящей осаде парикмахеров, модисток и прочих законодателей местного мира моды и красоты. Удовлетворенно улыбнувшись, Мирра исчезла из моего поля зрения, я же смогла в полной мере ощутить на собственной шкуре, что бывает, когда красота начинает требовать жертв.
Для начала меня провели в отдельную комнату, оказавшуюся купальней. Первое, что бросилось даже не в глаза, а в нос, это запах: теплый, почти горячий воздух изобиловал ароматами, словно парфюмерный магазин. Лично я одурела от запаха за считаные минуты, а потому все дальнейшее воспринимала почти безучастно, лениво скользя взглядом по окружавшей меня обстановке.
Посмотреть было на что: купальня представляла собой довольно большую комнату, сплошь выложенную серым мрамором с зеленоватыми прожилками, а в качестве украшения по стенам змеились замысловатые узоры, выполненные золотом с вкраплением крупных желтых камней. Добрую половину площади пола занимало подобие бассейна — круглая мраморная чаша с росписью по невысокому бортику, наполненная странной красной пеной. Вокруг чаши прямо на полу стояли батарея разнокалиберных посеребренных кувшинов и кувшинчиков, расписные плошки с неизвестными мне мазями и порошками всевозможных цветов и, разумеется, свечи в высоких канделябрах. Вокруг суетились служанки.
Сначала я хотела выставить всех за дверь за ненадобностью, но, погрузившись в подозрительную пену, оказавшуюся горячей и нежной, словно пенка капучино, неожиданно почувствовала восхитительную слабость.
Такую, что расхотелось не только мыться, но и вообще шевелиться хоть как-нибудь.
Меня искупали в пене, затем вытерли, завернув в широкую простыню, и подтолкнули к лежанке, где в течение часа растирали пахучими маслами. В итоге я сама себе стала напоминать парфюмерный магазин, а от изобилия ароматов закружилась голова. К счастью, мне разрешили подняться, завернули в очередную простыню и наконец выпустили из купальни.
Едва я успела вдохнуть глоток свежего воздуха, как меня снова взяли в оборот и, усадив на высокий стул без спинки, в течение целого часа терроризировали в четыре руки мои несчастные волосы, успевшие к этому времени высохнуть. Когда я, было, испугалась, что осталась без волос, местные цирюльники сунули под нос большое зеркало в оправе и с гордостью продемонстрировали мне прическу а-ля «взрыв на макаронной фабрике», в которой я свою родную растительность признала с огромным трудом.
Нечто более всего напоминавшее воронье гнездо, высотою в добрых полметра (благо длина волос позволяла), обильно присыпанное пудрой и перевитое жемчужными нитями.
Первой и единственной реакцией был шок, но споры я решила отложить до тех пор, пока меня хотя бы не оденут. Возмущаться, будучи завернутой в одну лишь простыню, на мой взгляд, не слишком удобно, еще, гляди, свалится по неосторожности. А стриптиз в мои планы никак не вписывался.
За одеждой дело не стало. Закончив с прической, цирюльники удалились, передав меня двум портнихам. Те быстро облачили меня в подобающий празднику наряд, настолько туго стянув корсет, что я едва могла дышать, и повели к зеркалу. Причем именно подвели, взяв под руки, иначе под тяжестью наряда я споткнулась бы на первом же шагу.
Высокий блестящий прямоугольник в витой раме равнодушно отразил мой нынешний, совершенно непривычный, если не сказать кошмарный, вид.
«Гнездо» грозилось засыпать пудрой глаза как мне, так и всем тем бедолагам, которым на празднике выпадет несчастье оказаться рядом со мной. Корсет довольно четко разделял тело на две половинки на манер песочных часов, из-за чего у меня возникло стойкое ощущение скорого перелома собственного позвоночника. А само платье из-за обилия воланов и жесткой серебряной вышивки оказалось настолько плотным и неудобным, что меня незамедлительно бросило в пот.
Ни о каком ужине, а тем более вечере в подобном облачении не могло быть и речи, если я хотела остаться живой. К тому же из-за пышной юбки-колокола я совершенно не представляла, как в подобном наряде можно присесть за стол. Фантазия рисовала жуткие картины от сломанного под тяжестью веса стула до перевернутого объемами юбки стола. Надо сказать, нынешних модниц я пожалела искренне, от всей души.
Подавив тяжелый вздох по причине боязни сломать собственные ребра, я обернулась вокруг своей оси, волоча по кругу тяжеленный подол с хвостом шлейфа, и процедила сквозь зубы:
— Благодарю за труд. Но буду еще куда более благодарна, если вы немедленно освободите и меня, и мои волосы от всего этого безобразия!
Угрозу-просьбу подкрепила небольшим пульсаром, красноречиво покачав его на ладони перед носами оторопевших портних.
Подействовало. Оправдываясь на два голоса, что королева будет недовольна, а другого наряда для меня не предусмотрено, женщины все же сняли кошмарное платье и распустили прическу.
Вычесав пудру, я оставила волосы свободными, а к объемному наряду даже не прикоснулась, оставив сие сомнительное удовольствие портнихам. С интересом понаблюдав некоторое время, как женщины воюют с платьем, водружая его на отдаленное подобие манекена, я мысленно представила наряд, который хотела бы видеть на себе, воссоздавая его во всех деталях. А мгновение спустя уже держала на руках длинное вечернее платье нежно-бежевого цвета.
Летящая ткань легко заструилась по телу, мягко обнимая фигуру. Облегченно вздохнув, я откинула за спину волосы и в очередной раз подошла к зеркалу. Вот теперь отражение меня вполне устроило: платье на тонких бретельках выгодно подчеркивало силуэт, оставляя открытыми плечи, грудь и часть спины в допустимых пределах, а к низу расходилось мягкими складками. Получилось красиво, женственно и, главное, легко. Почувствовав вожделенную свободу, я с удовольствием вдохнула полной грудью.
