Ромка заметался в поисках двери, за которой должны быть эти самые удобства. Ничего подобного! Лестница какая-то, с улицу шириной, и внизу здоровенный сарай с колоннами, с мозаичным полом, с каменными скамейками! И еще галерея, и узкая витая лестница, не внушающая доверия, и каменный тупик, а в нем на стене – целая картина, король на троне, со свитой и лежащими у ног ручными львами…
Тут, понятное дело, ковра с ворсом уже не было, и Ромкины ноги стали мерзнуть. И шелк с постели тоже не грел.
– Ну и пропадите вы пропадом! – обратился Ромка к незримым хозяевам этого замка. И поспешил на галерею с намерением пожурчать через балюстраду.
Но, стоило ему подойти и приготовиться, крепкий удар по плечу заставил его резко развернуться.
Перед ним был не человек, нет – тающее в воздухе воспоминание о человеке! Силуэт, наведенный по пустому месту светящейся линией и заполненный редеющим туманом!
Авантюра трусом не был, но тут испугался – удар-то он ощутил весьма конкретный.
Вытаращившись на уже совсем растаявший силуэт, он пятился, причем левой рукой отмахивался, а правой попытался перекреститься.
И тут издалека прилетел звучный голос.
Авантюра не был полиглотом. По-русски, правда, выражался кудряво, мог объясниться по-английски, в Швейцарии наблатыкался по-немецки, там же, имея подругу-итальянку, научился двум сотням итальянских слов. Язык, на котором прозвенел сердитый оклик, был Авантюре незнаком.
Силуэт, задержавшись в воздухе, ответил не менее возмущенно. Началась перебранка, смысла которой Ромка, конечно же, не понял, но ее музыкальность обрадовала душу. Авантюра заулыбался во весь рот.
Ему уже не казалось странным, тем более страшным, что он торчал, завернутый в шелковую простыню, непонятно где в обществе сварливого привидения. Он искренне радовался – как радовался всему на свете, как, кстати, восторгался стуком пуль о капот несущегося по бездорожью с третьей космической скоростью джипа.
А меж тем силуэт стал сгущаться – и перед Ромкиными глазами стоял уже высокий белокурый красавец в бледно-зеленых и густо-изумрудных шелках. Он, повернувшись, доругивался с кем-то незримым и, наконец, заорал.
– Мужик, ты чего? – спросил Ромка.
– Достали! – по-русски ответил незнакомец. – Клянусь Домом Финарфина, достали! Пусть сами удерживают эти чары! Эаренал мионарил ку! Ку!
Ромка хотел было спросить, на каком это языке, но вокруг началось невероятное.
Справа от Авантюры, за балюстрадой, был болотный пейзаж, слева – стена галереи, с подвешенными щитами, коврами и кольцами для факелов. И вот на фоне болота вдруг обозначилось кольцо размером с колесо самосвала. Само же болото стало решительно темнеть.
– Ку фальмикон, – уже спокойнее произнес незнакомец.
Его вид тоже менялся прямо на глазах. Вольготные одеяния плотно прилегли к телу, приклеились и образовали комбинезон, но уже не зеленый, а синий, с золотыми кнопками. Белокурая грива отлетела назад и улеглась, открыв высокий лоб.
– Ну ни фига себе… – пробормотал Ромка.
Колесо, повисшее там, где было романтическое болото, обрело обод, а по ободу – круглые заклепки. Вокруг колеса была темная стена, с виду – металлическая, а внутри него, за толстенным стеклом, – черное небо с большими белыми звездами.
* * *
«Известное в городе имя» имело нормальный штат прислуги – кухарка, горничная, садовник, шофер. Вот эта четверка и пыталась согнать хряка с мраморных ступеней, когда Горыныч без спросу вошел на территорию особняка.
– Ну-ка, пусти, – сказал он вооруженному дрыном шоферу. – Щас я его.
– Вы что?! Он ступеньки кровью зальет! – закричала горничная и со шваброй наперевес пошла на Горыныча. – Вам-то что, а нам – отмывать! Это же мрамор!
– И что? – спросил Горыныч. – Отмоешь, халда, тебе за это деньги платят.
– Он пористый! Лестницу менять придется!
– Да? – хозяйственный Горыныч, сообразив, отошел назад. – Ну, вы тогда гоните его на меня. Максимыч! Позвони, вызови грузотакси. И грузчиков.
– Легко сказать – гоните! – огрызнулся шофер. – Он же как раз в дом ломится!
– Хряк – в дом? – уточнил Горыныч.
– Ну?! Медом ему там намазано!
Горыныч почесал бритый затылок. А его физиономия приняла озадаченное выражение, что с ней случалось довольно редко. Обычно от всяких недоразумений Горыныч мрачнел и делал то самое выражение лица, которое называется «протокольная рожа».
– А в доме мрамор есть?
– В холле керамическая плитка, – ответила кухарка. – Она – ничего, хорошо отмывается.
– Ну так откройте ему дверь. Потом закатаем в брезент и вытащим.
Имелось в виду – приедут грузчики и выволокут хряка.
– Здоровый, черт, – заметил Максимыч. – Кило на четыреста потянет.
– На нем хоть верхом катайся, – добавил руководитель пресс-службы.
– Людка, открывай, – велела кухарка горничной.
– Я открою – а он ломанется! Сами открывайте!
Добровольца не нашлось – никто не хотел, чтобы хряк, рванувшись в открытую дверь, сбил его с ног.
А вид у него был страшненький. Даже если такая глыба просто боком заденет – и то…
– Ну и хрен с ним, с вашим мрамором, – решил Горыныч. – Ну-ка, в стороны.
Обслуга, поняв, что этот шутить не станет, отошла, а женщины – так даже отвернулись, чтобы не видеть хрячьей смерти.
И тут животное, уже будучи под прицелом, медленно сошло со ступеней и на пузе поползло к остолбеневшему Горынычу.
Тот замотал бритой головой.
– Максимыч! Ты когда-нибудь видел, чтобы свинья на брюхе ползала?!
Взяв пистолет уже двумя руками, Горыныч пятился на полусогнутых, пока не ощутил задом ограду, а хряк полз следом и тихо повизгивал. Наконец он положил голову на ботинок Горыныча.
Несколько секунд Горыныч осознавал это. И осознал!
– Во, умный! – воскликнул он. – Ладно, не буду тебя стрелять. Пойдешь со мной?
Руководитель пресс-службы, успев выскочить на улицу, названивал по всем номерам, где давали информацию о грузотакси. Увидев выходящего в сопровождении хряка Горыныча, он выронил мобилку.
– Ну, так, – сказал Горыныч. – Этого забираем ко мне на дачу. Пусть живет. А второго пристрелишь.
И сунул ошарашенному руководителю «макара» рукоятью вперед.
Тут раздался двойной визг.
– Чего там еще? – Горыныч повернулся к особняку и увидел, что шофер сидит на мраморных ступенях, садовник машет на него новомодными граблями веером, которые для уборки листвы, а бабы ухватились друг за дружку и от собственного визга зажмурились насмерть.
Максимыч первым оказался у крыльца и увидел то, во что тыкал пальцем онемевший шофер.
Рот начальника охраны сам собой открылся. И много чего повидавший мужик, лишившись равновесия, шлепнулся тут же.
Но удара по заднице он, кажется, не ощутил вовсе, а стал мелко креститься, бормоча с неимоверной скоростью «спаси-и-сохрани-спаси-и-сохрани…»
Оставив хряка, Горыныч выхватил у руководителя пресс-службы «макара» и побежал разбираться.
Оставленный без присмотра хряк громко вздохнул и решительно полез в открытый джип.
* * *
Авантюра был далеко не дурак и сразу определил, где находится. Когда исчезли последние клочья шелков и гобеленов, глубина потолка сменилась металлическими пластинами на высоте хорошо если двух с половиной метров, высокие просторные окна обернулись иллюминаторами, а каменные плиты пола – серебристой плиткой, когда вместо настенных копий, мечей, оленьих рогов и прочей дребедени возникли датчики и циферблаты, протянулись прозрачные и непрозрачные трубы во много рядов, он четко определил место своего пребывания: космический корабль.
Зачем бы Авантюра понадобился инопланетянам – он даже не задумался. Он просто разглядывал этот новый для себя мир, и по его лицу расплывалась широченная улыбка.
Стоявший напротив инопланетянин, так похожий на человека и даже владеющий русским языком, смотрел на него, приоткрыв рот.
– Ку, говоришь? – спросил Авантюра. – Ку – и все пропало? А обратно – можешь?
– Могу, – ответил инопланетянин. – Просто держать – затруднительно, нужно все время помнить про чары. И энергия тоже утекает.
– А здорово было, – мечтательно произнес Авантюра. – Это что, ты все сам из головы придумал? Это море с кораблем?
– Море показать – это как раз ничего сложного, оно же плоское. И энергии на него нужно немного. А вот рога на стенке…
– Они же объемные! – заорал Ромка. – Понял! Слушай, мне тут еще одна объемная штука нужна. Унитаз называется.
– Унитаз? – инопланетянин задумался и вдруг догадался. – А что, его разве не было?
– Все обшарил – ни хрена.
– Это Иланиэль. Это ее работа…
– Не твоя, что ли?
– Она выстроила, мне ключ передала, а сама…
– Ключ?
– Велела поддерживать чары, – объяснил инопланетянин. – Только чары навела оперативные, недолгие. А сама – у вас, внизу. Что-то она там не доделала. А тут чары навесила, а про этот… унитаз, видно, забыла.
