Тени то отступали, то сгущались. И тут я услышала какой-то ритмичный звук. Бормотание? Бросилась я в ту сторону со всех ног, а надо было уже привыкнуть, что в этом мире никуда спешить не стоит. Потому что за каждым поворотом то ли фигня, то ли...
— Это что за хтонь?! — вырвалось у меня. У меня прямо-таки мозг заболел и вся кожа зачесалась. И колени затряслись. Все-таки нечего читать Лавкрафта на ночь. Я вообще ужасы не люблю, но если приобщалась, то потом кошмары донимали. За ручку в туалет хотелось ходить. А вдруг там из шкафа ка-а-ак выскочит…
В аквариуме сидел… Ктулху. Ну вот правда! Щупальца, пасть, глазки, крылья, тулово и жуткое бурчание, в котором мой мозг разбирал и фхтагн, и нгна, и фгахн, и другие йа-йа. Уж что, а драконы не так удивляют и страшат, как Ктулху в аквариуме. Правда, это был мини-Ктулху, но это ничего особо не меняло. Так и казалось, что эта жуткая тварь выползет своими тентаклями наружу и зохавает мне мозг!
Я на всякий случай попятилась и о кого-то ударилась.
— А, Лидия, — ухмыльнулась дамочка… вроде бы дамочка, в платье же, хотя это сомнительный признак. Узкая, будто из углов состоящая, высокая, головы на две меня выше, чуть согнутая, с длиннющими руками. Еще и глаза за узкими очками блеснули красным. Явно же не человек. А вот кто?..
— Здрасте, — мяукнула я и попятилась. Но спину жег взгляд Ктулху, так что подходить к аквариуму не хотелось.
— Лидия-Лидия, — взмахнула руками она и улыбнулась так широко, что выражение «улыбка до ушей» приобрело для меня кошмарную визуализацию. — Ты такая умничка! Как всегда! Всем бы так…
Она щелкнула пальцами, и вдруг пустая комната оказалась не такой пустой: появились еще однотипные лабораторные столы и полдюжина перемазанных кто в чем девушек всех мастей. Вид у них был как у арестантов на каменоломнях. Своих подружаек я среди них не увидела.
— Вот как надо сдавать экзамены! — продолжала распевать мне дифирамбы женщина. А руки у нее оказались не просто длинными, а и сгибающимися как-то в слишком многих местах. Божечки, мне сейчас плохо станет! — Верно определила вид существа с синестезивными способностями и нейролингвистическим способом атаки… Хтонь, правильно, Лидия. И дополнительный вопрос: может, ты еще и название именно этой хтони подскажешь?
Она странно выгнулась и нависла надо мной, будто сейчас откроет широченную пасть и проглотит, не поморщившись.
— Ктулху, — пискнула я как обезьянка перед Каа. Ну а что я еще могла сказать? Кроме Ктулху, я только Дагон могла выговорить. Пыталась как-то для забавы выучить имя этого Ньярмла… Нырло… Короче, бесформенного ужаса, но не судьба. Да и не больно-то хотелось.
Улыбка у преподавателя, а скорее всего, именно это она и была, теперь заканчивалась где-то за ушами.
— Пра-авильно, Лидия. Поздравляю, ты сдала!
— А зелье? — зачем-то переспросила я. Ну не самоубийца ли?!
— И так ясно, что оно отменного качества. Клои и Жермена вряд ли сварили бы так, если бы не ты. Удачи на других экзаменах и в поиске мужа, — и тут она вцепилась мне в плечи когтями. — Мне так сложно расстаться с такой замечательной ученицей. Может, оставить тебя себе?..
Глаза женщины превратились в щели, нос и вовсе исчез, а из головы полезли какие-то рога, а рот — тот самый длинный, слишком длинный рот — приоткрылся. И не завизжала я только потому, что готова была упасть в обморок. Но тут монстр замер:
— Нет, нельзя. Ну, беги, пока я не передумала…
И я побежала! Как я побежала, это надо было видеть. Да я так от пожара не бежала. Подо мной горела земля, за мной оставались метафорические кирпичи, которые я успевала отклыдывать на ходу. Какой Ктулху? Теперь я точно знала, что мне будет сниться ближайшие годы.
Ноги несли меня куда-то еще долго, пока я не смогла остановиться. В груди колотилось сердце, щеки почему-то все были влажные, как будто я рыдала, а губы наоборот пересохли… Мд-а, вот это видок. Найти, что ли, туалет или нечто похожее, чтобы привести себя в порядок.
А то вроде же сдала, а выгляжу хуже, чем в могилу кладут. Тьфу, не работает сравнение, вампиров тоже в могилу кладут, а они — вон — красавчики вроде, только что бледноваты.
Туалет, напомнила я себе. И заозиралась на месте. Где-то я была, но коридоры вокруг были одинаковыми, и почему-то лестница вывела меня в тупик, а коридор раздвоился. Ну кто вообще так учебные заведения проектирует?! И никаких указателей. А если списать понадобится, что тогда? А если живот от испуга прихватит? Не знаешь куда идти, ничего, только шаги твои отдаются…
Стоп. Какие шаги? Я прислушалась. Показалось? Да, наверняка, это все от нервов. Никаких нервов просто не хватит, пора уже как-то вливаться, завязывать, ну, еще пара дней, и мне можно будет в местную дурку на реабилитацию. Нужно, точнее, опять мне кажется, что за мной кто-то идет! Оглянуться? А если там… ну, как в «Гарри Поттере», василиск? Или еще какая-то фигня магическая? А у меня против него никакого оружия, кроме как…
— Эй? — на всякий случай позвала я. — Кто там?
Никакого ответа. А я его что, вот так от души ждала? Нет, разумеется, если это василиск, то у него речевой аппарат на связную речь не способен.
— Кто там ходит? Эй!
Вот что бы мне помолчать? Может, так было бы благоразумнее. Шла себе в туалет и иди.
— А вы не знаете, где здесь туалет?
Ага, так он мне и ответил. Тебе надо — ты и ищи. Сколько влезет.
— Да чтоб ты провалился уже!
Ой, а вот это я, кажется, зря. Ой как зря.
Глава двадцать шестая
Жертва моей несдержанности молчала. Но я прямо ощущала флюиды ненависти, которые распространялись вокруг ректора, и мне они были знакомы. Наверное, у ведьм есть какое-то чутье, благодаря которому они все еще живы. То самое, которое заставляет ягодичные мышцы сжиматься, а владелицу этих ягодиц срочно искать возможность сбежать. Но я не сбежала.
— Вы уж простите, — сказала я, подходя ближе. — Но вы могли бы сказать, где туалет, и ничего бы этого не было. Я бы по голосу вас узнала.
Забавная вообще-то картинка вырисовывалась. То ли что-то у меня не сработало, то ли на академии стояла защита. Потому что ректор провалился ровно по пояс. Ну как провалился? Можно сказать, что просто врос в пол. Так что со стороны казалось, что из камня растет его туловище, вот это все, что выше, примерно от талии.
Что-то он мне за это сейчас спасибо не скажет, поняла я. Это даже без взгляда на лицо самого ректора было ясно. Кому же такое по нраву. Но уконтрапупила я его крепко. Как его, интересно, теперь обратно вытаскивать? Кстати, а надо ли?
Пока ректор менял цвета радуги, я обошла его вокруг. Молчит, и то ладно. Не дай бог, сейчас откроет пасть — а вдруг она у него такая же, как у Жози — и откусит мне еще что-нибудь, непись грозная. А мне нельзя без головы, совсем никак. Куда я кушать буду?
— Вы извините, но я в туалет хочу, — призналась я, нервно похихикивая. — Вы сами без моей помощи целиком вылезете?
Ректор был синенький на момент моих слов, а теперь покраснел. И? Что я такого сказала? Что естественно, то не стыдно вообще-то!
— Немедленно. Освободите. Меня.
Да я хоть сейчас, только как? Поскольку я стояла от ректора несколько боком, то украдкой почесала затылок. Окей, проклясть я его прокляла. Теперь скажите мне, каким образом отменить действие проклятия и вынуть ректора, не век же ему так торчать?
Ой, скверно. Я ведь должна знать, как это делается, последний курс как-никак. А почему, кстати, он сам не может вылезти?
— Я очень в туалет хочу, — повторила я. — Вот сейчас прямо никак не могу, все мысли другим заняты.
— Вы издеваетесь? — кротко спросил ректор и глазами сверкнул. Ну хоть не орет, и то хлеб. Ну я его понимала, была вероятность, что я еще больше перенервничать могу и вогнать его по самую шею.
— Нет, — вежливо ответила я. — Но мне, чтобы вас вынуть, нужно сосредоточиться. А у меня сейчас все сосредоточено немного ниже головы. Знаете, как это бывает? Я быстренько.
