Клара обернулась.
Мужчина был невысокого роста – ниже ее почти на полголовы. Тщедушного телосложения. И довольно странно одет. На нем был тонкий свитер в широкую красно-белую полоску, очень узкие, обтягивающие штаны из синтетического материала, напоминающего змеиную кожу, и туфли с узкими мысками на очень высоком каблуке – должно быть, таким образом он старался хоть как-то компенсировать недостаток роста. На голове у него был мягкий бледно-голубой берет, а на шее – желто-оранжевый платок. При этом мужчина выглядел очень уверенно. Как будто он один среди всех обступивших Клару знал, что ей было нужно. Причем знал абсолютно точно.
– У вас удивительная фигура, – взгляд его был подобен взгляду эксперта, оценивающего подлинность древней, а потому очень дорогой вазы. – Я бы даже сказал – идеальная. Вы будто самой природой созданы для того, чтобы быть моделью. – Мужчина игриво улыбнулся, вскинул руку и указал на Клару пальцем. – Я угадал? Вы – модель? На кого вы работаете? На Жильи? На Ле Карре?.. Или на Мэнни Чао?
– А вам-то что за дело? – недовольно сдвинула брови Клара.
Ее несколько удивила, но отнюдь не смутила вызывающая напористость незнакомого мужчины.
– Мне? – Мужчина чуть откинулся назад и сложил ладони на груди. – Вы это серьезно?
Он глянул по сторонам и картинно раскинул руки в стороны.
Дамы дружно засмеялись.
Клара понимала, что смеялись они вовсе не над ней. Но она не понимала, над чем именно они смеются. И это ей было неприятно.
– Это – Сам! – шепнула на ухо Кларе Светлана.
– В каком смысле?
– Сам – Готье Ги Барян.
– И что?
– Он обратил на вас внимание.
– Я должна радоваться?
– Другая бы на вашем месте в обморок упала.
– Не дождется, – фыркнула Клара и задернула шторку примерочной кабины.
Если бы она только видела, что произошло после этого снаружи! Дамы, онемев, замерев, заледенев, смотрели на Ги Баряна, словно на вестника судьбы, который явился, чтобы объявить свой приговор. Ему следовало лишь подать им знак, едва заметный, движением брови или хотя бы взглядом. И они тут же пришли бы в смятение, в ужас, в негодование, в неистовство. Им нужно было только понять, чего ожидает от них кумир и баловень мира моды?
А что Ги Барян?
Ги Барян пальцем подозвал Светлану и что-то шепнул ей на ухо. Девушка кивнула и убежала. А всемирно известный кутюрье сложил руки на груди и остался стоять на том же самом месте. Невозмутимый и бесстрастный, словно памятник самому себе. В глазах – озорной блеск, в уголках губ – чуть хитроватая улыбка. Он будто и не замечал устремленные на него со всех сторон вожделенные взгляды. Ему будто и дела не было до того, что все вокруг ждут продолжения. Ведь, если Ги Барян не уходит, значит, это еще не конец истории странной посетительницы с модельной фигурой. Значит, будет еще на что посмотреть и о чем потом можно будет рассказать подругам. Свежая сплетня о известнейшем модельере – что может быть лучше!
Светлана вернулась с большой плоской коробкой в руках. Ги Барян чуть приподнял крышку – дамы вытянули шеи, в надежде увидеть хоть краешек того, что лежит в коробке! – и одобрительно кивнул. Светлана прихлопнула крышку, прижала коробку к бедру и юркнула в примерочную кабинку.
Все замерли в ожидании.
Дамы даже перешептываться перестали.
Лишь только томно вздыхали.
Время от времени.
Исключительно ради того, чтобы самим себе напомнить о собственном существовании.
И – вот!
Занавес отлетел в сторону!
И взглядам затаившей дыхание публики предстала Клара. Преображенная гением великого и несравненного Готье Ги Баряна.
На ней был светло-светло-серый брючный костюм. Плотно облегающие бедра брюки ниже колен становились шире и, книзу превращаясь почти что в клеш, показывали лишь острые мыски черных лаковых туфель на плоском каблуке. Укороченный жакет с широкими лацканами застегивался внахлест на две большие пуговицы. Тонкий свитер с широким воротом обтягивал длинную шею. На голове – шляпа в тон жакету, полумужского фасона, с широкими полями и клетчатой лентой, пущенной по тулье. Из прежних вещей остались лишь большие солнцезащитные очки, закрывающие половину лица.
Выйдя из кабинки, Клара совершенно неосознанно приняла позу, идеально подчеркивающую все достоинства как нового костюма, так и ее фигуры.
– Снимите очки! – требовательно взмахнул кончиками пальцев Ги Барян.
Клара выполнила указание.
Модельер коснулся пальцами подбородка.
– Да, немного макияжа не помешает… – задумчиво произнес он. – Но в целом… В целом…
Ги Барян бросил взгляд налево. Затем – направо. Метнулся в сторону. Оказался возле одной из дам. И обворожительно ей улыбнулся.
– Вы позволите…
Ги Барян не спрашивал – он знал, что ни одна женщина не сможет ему отказать. Поэтому он и ответа дожидаться не стал. А просто снял с груди дамы небольшую серебряную брошь, украшенную двумя камушками. Дама лишь умиленно вздохнула в ответ.
Еще бы!
Самому Готье Ги Баряну приглянулся ее аксессуар!
А Ги Барян, двигаясь плавно, будто скользя по полу, сместился в другую сторону и оказался возле Клары. Приколов брошку к лацкану ее жакета, он отбежал на два шага назад, вскинул руки и на пять секунд замер.
Для ожидающих окончательного вердикта дам эти секунды были подобны часам. Но они не смели роптать. Они были счастливы – им выпал редкий, да что там редкий, почти нереальный шанс наблюдать за работой Гения! Немного постаравшись, они могли бы даже вообразить себя его соавторами. Но для этого у них было слишком мало фантазии. Ну и ладно. Неважно. Главное – они получали то, что хотели!
– Идеально, – тихо произнес Готье Ги Барян.
И в ту же секунду зрители взорвались аплодисментами.
Если бы у дам были с собой цветы – они полетели бы к ногам кутюрье.
Мастер красиво и с достоинством принял адресованные ему бурные восторги, после чего подошел к Кларе и взял ее под локоток.
– Так вы не работаете ни на одного из моих конкурентов? – доверительно поинтересовался он.
– Я вообще ни на кого не работаю. – Клара достала стянутую зажимом пачку денег и протянула ее модельеру. – Этого достаточно за мой костюм?
– О нет! – вскинул руки Ги Барян. – Спрячьте деньги! Это – подарок!
Клара не стала спорить. Сказала:
– Спасибо, – и убрала деньги.
– Я понимаю, вы дама обеспеченная. – Готье улыбнулся. – Другие в мой бутик и не заглядывают. И тем не менее… – Модельер сделал паузу. Как будто вдруг задумался, а стоит ли продолжать? Но думал он недолго. – И тем не менее у меня к вам есть одно очень интересное предложение.
– Какое?
– Не здесь! – раскинул руки в стороны Ги Барян. – Если на сегодняшний вечер у вас нет никаких определенных планов, я бы хотел пригласить вас на ужин.
Кларе припомнился обед с Мишкой-Ножом.
– В пивную?
Ги Барян улыбнулся, сочтя вопрос Клары шуткой.
– Куда вам будет угодно. Лично я предложил бы ресторан «Алексеич». Вы в нем, конечно же, бывали?
– Нет.
– Не может быть! Должно быть, вы не из Централя?
– Нет.
– Тогда понятно. Скажу лишь, что в «Алексеиче» прекрасная атмосфера, изысканная кухня и уникальная винная карта. – Готье улыбнулся. – Что еще нужно для того, чтобы приятно провести вечер?
– Знать, где ты проведешь ночь, – не задумываясь, ответила Клара.
– Так вы еще нигде не остановились?
– Я шла мимо вашего магазина…
– Замечательно! – не дослушав, перебил Клару Ги Барян. – Можете занять одну из моих квартир! На площади Звезды. Я держу ее специально для гостей. Ну, и чтобы время от времени устраивать вечеринки. Сейчас она совершенно свободна!
– Серьезно?
– Конечно!
– Но мы с вами совершенно незнакомы.
– Это легко исправить. – Модельер щелкнул каблуками и галантно поклонился. – Мадам! Позвольте представиться! Готье Ги Барян!
Клара улыбнулась.
Ей определенно нравился этот маленький забавный человечек.
Улицу заливал яркий свет полуденного додекаэдра. Воробьи плескались в лужах, оставшихся после поливальных машин. Дети, которых строгие мамаши и няни крепко держали за руки, с завистью смотрели на мокрых и довольных жизнью птах. Буйство зелени граничило с безумием. А ярость благоухающих цветов казалась почти кощунственной. Такие удивительные дни, когда все лучи сходятся в одной Точке Радости, выдаются крайне редко, а запоминаются надолго.
Того, что день сегодня удивительно необычный, не замечал лишь один человек. В длинном сером полупальто с поднятым воротником, глубоко засунув руки в карманы, он широко шагал и смотрел лишь себе под ноги. А что там можно было увидеть? Только брусчатку мостовой да разбитые мыски стоптанных ботинок. Полы полупальто разлетались на ходу. Под ним была темно-синяя затасканная водолазка и мятые серые штаны на ремне со сломанной пряжкой.
На вид чудаку, забывшему, как радоваться жизни, можно было дать лет сорок. Его длинные, с заметной проседью, чуть вьющиеся волосы были зачесаны назад. Лицо имело нездоровый сероватый оттенок, как у всех, кто редко выходит на улицу. Подбородок и щеки плохо выбриты. В целом выражение лица его можно было охарактеризовать как крайне сосредоточенное. Или – чрезвычайно задумчивое. Что, впрочем, почти одно и то же. Интересно, изменилось бы это мнение, если бы довелось заглянуть ему в глаза? Но это никому не удавалось, поскольку, как уже было сказано, мужчина шел, глядя себе под ноги. Следовательно, голова его была низко опущена.
