– Довольно! – вскинув руку, остановил его Гиньоль.
Толстяк замер с журналом в поднятой руке.
Гиньоль посмотрел на то, что лежало в тарелке. Серая, невыразительная обложка с плохо пропечатанным, невразумительным рисунком, автором которого вполне мог оказаться трехлетний племянник Мадлоны. Как-то раз, когда Мадлона привела его с собой, он изрисовал цветными мелками все стены и пол в прихожей. Гиньоль взял вилку и осторожно приоткрыл ею журнал. Бумага рыхлая, явно неоднократно побывавшая в переработке. Заголовки статей – все равно что строки мышаковского Гимна без слов – набор звуков, из которого не так просто извлечь хоть какой-то смысл.
«Общие тенденции аутентичного подхода к параметрическому феномену с точки зрения парадоксальной иллюзии», – прочитал Гиньоль на первой странице и тут же захлопнул журнал. Будто чего испугался.
– Что это такое? – тихо, едва слышно произнес он.
При этом глаза его, казалось, готовы были начать метать молнии.
Упологи струхнули, сообразив, что совершили какую-то оплошность. Вот только понять, в чем их ошибка, они не могли. Да и не старались.
– Это журнал! – гордо вскинул подбородок профессор Хруль.
– Я еще раз спрашиваю, что это такое?
На сей раз голос Гиньоля прогрохотал подобно громовому раскату. А в довершение он еще и вилку вонзил в лежавший на тарелке журнал.
Хруль попытался втянуть голову в плечи.
Ничего не вышло. Помешал третий подбородок.
– Мне кажется, я понимаю, о чем вы говорите, господин Гиньоль, – медленно, вдумчиво начал доктор Вин-Винтовский. – Вам не нравится обложка нашего журнала…
– Нет, вы не понимаете, – не дослушав, перебил Гиньоль. – Дело не в обложке. Мне ничего не нравится. – Гиньоль двумя пальцами приподнял вилку, на которую был насажен злосчастный «Вестник ЦУПа». – Ничего из того, что я вижу.
– Я понял… – снова начал доктор.
– Нет, вы ничего не поняли! – указал на него пальцем Гиньоль. – Вы поймете лишь после того, как я вам все объясню!
– Я понял, – согласился Вин-Винтовский.
Хруль тоже кивнул. На всякий случай. Мол, мне тоже все понятно.
– Господа, – выражение лица Гиньоля вновь сделалось мирным, почти умиротворенным, а голос звучал почти что ласково. – Скажу вам прямо. Подобная продукция, – он кинул нанизанный на вилку журнал на тарелку, – это, извините за выражение, полный отстой. И именно поэтому ваши идеи не идут в массы. Читателям нужна не самиздатовская макулатура, а глянцевые журналы по сходной цене. И не статьи о тенденциях, параметрах и иллюзиях, а зубодробильные истории о похищениях, нападениях и угрозе инопланетного вторжения. Вперебивку со сплетнями из жизни звезд, анонсами телепередач, кулинарными рецептами и болтовней о моде. – Заметив, что Вин-Винтовский собирается ему возразить, Гиньоль чуть повысил голос. – Так, и только так, господа, совместными усилиями, мы сумеем добиться успеха!
– Но у нас нет денег на глянцевый журнал, – уныло развел руками профессор Хруль.
– Подумаешь, велика беда, – ободряюще улыбнулся Гиньоль. – Зато у вас есть я. Я уже обо всем подумал и договорился с кем надо.
– Мы будем издавать новый журнал? – от изумления едва не подпрыгнул на месте Вин-Винтовский.
– Не сразу, – осадил его Гиньоль. – Раскрутить новый журнал не так просто, как кажется. Для начала мы воспользуемся площадями уже выходящих периодических изданий. Мадлона, будь добра, сообщи нашим гостям, с кем нам удалось договориться о публикациях в ближайших номерах.
Мадлона поднялась из кресла, одернула юбку. Поправила очки. Открыла тонкую салатовую папочку, что держала в руках.
Салатовый был ее любимым цветом.
– Короткая информация об угрозе инопланетного вторжения и о фактах замалчивания этой угрозы государственными органами власти будет размещена в утренних номерах всецентральных газет «Вестник Централя», «Центральные новости», «Самобытный централец», «Центральная жизнь» и «Предприниматель». Развернутые статьи будут размещены в газетах «Как бы не так», «С глаз долой», «Совладелец», «Веские аргументы» и «Ужасающие факты». Оппозиционная газета «Сегодняшняя жуть» готова отдать под наши материалы целую полосу. Также в ближайших номерах разместят предложенные нами материалы женские журналы «Аня», «Саша», «Катя», «Аделаида», «Бриджит», «Фёкла», «Юн-Жин Ким», «Алиса» и «Аврора». Журналы по рукоделию – «Спица и крючок» и «Мягкая игрушка». Модные журналы – «Блеск», «Глянец», «Софит», «Отблеск». Мужские журналы – «Господин мускул», «Господин сталь», «Господин пень» и «Орки не сдаются!». Молодежные журналы – «Закат», «Рассвет» и «Последний рассвет». Детские журналы – «Играйте с нами», «Спроси у Вовы», «Кроха», «Первые шаги» и «От двух до пяти». – Мадлона захлопнула папку, перехватила ее обеими руками и бесстрашно посмотрела на пришибленных обрушившимися на них новостями упологов. – Таким образом, мы охватываем около девяноста семи процентов статистического населения. Неохваченными остаются только неграмотные и радикальные маргиналы, вроде бомбастеров и бакуганов.
– Ну? – картинно разведя руки в стороны, радостно обратился к упологам Гиньоль. – Что вы на это скажете?
– Я не знаю… – медленно, набычась, промычал профессор Хруль.
– Да все в поряде, профессор, – успокоил его Гиньоль. – Вы бы много чего не знали, если бы я вам этого не сказал.
– Я не знаю, насколько нам это нужно… – выдавил чуть более длинную, но, как и прежде, незаконченную фразу Хруль.
– Поконкретнее, пожалуйста, уважаемый, – слегка поморщился Гиньоль. – Вас что-то смущает?
– Мне кажется… – профессор Хруль чуть приподнял голову и выставил вперед нижнюю челюсть. Похоже, он готовился к бою. Последнему и решительному. К борьбе за ЭТО. И ЭТО было для него все. Ну, или почти все. – Мне кажется, что, действуя вашими методами, господин Гиньоль, мы потеряем свое лицо.
– Какое лицо? – язвительно осклабился Гиньоль. – Какое еще лицо? Вот это, что ли? – Он поднял наколотую на вилку брошюру. – Да такое лицо не жаль и потерять! Если бы у меня было такое лицо, я бы пригласил первоклассного стилиста и попросил бы – нет! – умолял бы его привести эту рожу в порядок!.. Держите, профессор. – Гиньоль вместе с вилкой кинул журнал толстяку. – Храните свое лицо, ежели оно вам так дорого. Только знаете что? Дам вам один бесплатный совет – никому его больше не показывайте.
– Браво, господин Гиньоль! – вскинув худющие руки, звонко захлопал в ладоши доктор Вин-Винтовский. – Браво! Именно это мы и надеялись от вас услышать!..
Продолжая аплодировать, доктор глянул на своего не в меру консервативного партнера. Быстро, но выразительно. Настолько выразительно, что даже Мадлона поняла: ежели Хруль скажет хоть слово, Вин-Винтовский тут же, не раздумывая, позабыв о многолетнем сотрудничестве, собственноручно расквасит ему нос.
– Пришло время выходить на широкую аудиторию!..
– Это время давно уже пришло, – заверил доктора Гиньоль. – И я рад, господа, что вам нравится предложенный мною план. Уверяю вас, сетевая инфозона сама подхватит поднятую нами тему. Сетевики – они, как голодные псы, бросаются на любую брошенную кость. Ну а следующим нашим шагом станут радио и телевидение. Туда без поддержки печати нечего даже и соваться. Конечно, я могу устроить вам выступление на одном из центральных каналов. Но о чем вы станете говорить с аудиторией? Об окаменевших зародышах с хвостиками? – Гиньоль неодобрительно погрозил пальцем. – Уверяю вас, телезрители вовсе не это хотят слышать!
– А что они хотят слышать, господин Гиньоль? – с придыханием спросил доктор Вин-Винтовский.
Опершись руками о стол, он весь подался вперед и пожирал Гиньоля преданным взглядом. Так начинающая певичка смотрит на знаменитого продюсера, случайно обратившего на нее внимание. Она понимала, что сейчас, в этот самый момент, быть может, решается вся ее жизнь. И по глупой наивности была уверена, что все зависит от того, насколько преданно она будет глядеть на своего кумира.
Вин-Винтовский был готов. Готов на все. Есть у Гиньоля с ладони, чистить ему ботинки, стирать носки и подносить домашние шлепанцы. Он хотел стать звездой. Хруль тоже этого хотел. Но он пытался сохранить хотя бы видимость независимости. Но у него это плохо получалось. Да какое там – не получалось вовсе.
– Я полностью согласен с моим коллегой, господин Гиньоль. – Лицо толстяка побагровело от напряжения так, что, казалось, сейчас его точно хватит удар. С толстяками такое случается. – Надеюсь, вы это понимаете, господин Гиньоль? – Гиньоль благосклонно кивнул. – Мои возражения – это даже и не возражения вовсе. – Сильный ход, отметил про себя Гиньоль. – Мне всего лишь хотелось понять, насколько готова современная журналистика к восприятию того материала, что мы ей предоставим? Ведь вы же прекрасно понимаете, господин Гиньоль, что уровень подготовки аудитории…
