У телохранителей вытянулись лица. Надо же, прошляпили! Недосмотрели. Вооруженный человек в личных государевых покоях. Оно, конечно, фараонов любимец, однако же…
Побледневшая и нервно кусающая губы Клеопатра вышла вон, даже не попрощавшись с супругом.
Тот с недоуменным сожалением посмотрел на Потифара, нахмурился, жестом руки прогнал Наркисса и объявил придворным, что хочет побыть один.
Откланявшись, жрец покинул императорские покои и спустился в сад.
Молодая императрица сидела на скамье под финиковой пальмой и ревела рассерженной медведицей, отгоняя хлопочущую вокруг нее Зенобию.
Потифар только вздохнул.
С точки зрения благополучия и процветания Империи, август поступал совершенно правильно, игнорируя похождения своей ветреной супруги: государству нужен был наследник.
Все верно…
За исключением разве что тщетности надежд престарелого монарха.
Как херихеб достоверно знал от жриц Великой Матери, Клеопатра была бесплодна.
Похоже, что боги окончательно отвернулись от династии Юлиев-Лагидов.
Нынешний Птолемей – последний, кто имеет хоть сколько-нибудь прямое отношение к потомкам Октавиана, Цезаря и Клеопатры Седьмой.
И то в последние триста пятьдесят лет, с легкой руки Афраниуса Великого, в ход шли уже троюродные племянники и даже двоюродные дядья по женской линии.
После смерти нынешнего августа, да пошлют ему все небесные и подземные боги жизнь, здоровье, силу, людей с божественной кровью не останется.
И что прикажете тогда делать?
Искать другую династию?
Но где найти столь же древний и пожалованный божественной благодатью царский род?
Разве что у ниппонцев император считается потомком солнечной богини Аматерасу. Есть, правда, еще, по достаточно достоверным сведениям, происходящие от высших существ владыки черных африканских королевств, но, опять же по достоверным сведениям, боги эти были совсем не благими.
Да нет, поправил он себя. В том-то и дело, что кандидат на престол уже есть, и хорошо известно, кто это.
Владыка Запада. Проконсул Галлии, Иберии, Британии, лучший меч Империи… Одним словом, Арторий Аврелиан Пендрагон.
Он грустно усмехнулся.
Нет, в общем-то, ничего против него он бы не имел. В конце концов, любой государь на троне лучше, чем никакого, а любая тирания лучше смуты (хотя бы тем, что твоя жизнь зависит от одного человека, а не от любого из тысяч и тысяч озверевших бандитов).
Но… Было одно но, заставлявшее сжиматься сердце в непонятной тревоге.
Да, Арторий не самый плохой или глупый человек – сидели на александрийском троне и похуже него.
При умных советниках и толковых военачальниках даже Наркисс справился бы…
Но в том-то и дело, что советников Арторий слушать не станет. Вернее, станет, но только одного. Мерланиуса.
Этот человек откровенно пугал Потифара, и из осторожных разговоров с коллегами из других храмов он узнал, что те тоже беспокоятся. Но что с ним можно сделать? Вызвать его на суд, да и лишить сана?
Но в чем его можно обвинить? Интриги? Но кто в них не замешан из высших жрецов? Магия? Но ею не запрещается заниматься, если только при этом не нарушаются законы. (Может, и знахарей с деревенскими заклинателями топить да жечь прикажете?) Интерес к нечисти? Так что с того. Вон, в храме Посейдона тритонов разводят!
Ничего, кроме слухов и сплетен…
Разве что поступить, как нередко поступали вельможи, когда кто-то особенно мешал – подбросить улики (например, письмо с угрозами императору), подкупить свидетелей…
Потифар покачал головой. Нет, это не для него. Да и решись он переступить свою жреческую совесть – судить-то Мерланиусам объявлять «извергом рода жреческого» придется Верховной коллегии в Мемфисе. А там подобное не пройдет – весь обман вылезет наружу. Договориться с жрецами?
Ну, положим, Верховный жрец Амона Фиванского не против, фламин Юпитера-Зевса тоже, а остальные?
Не допустят. И не потому, что так привержены истине, а просто потому, что легко представят на месте Мерланиуса себя самих…
Нет, если и удастся свалить этого зловещего типа, то только сражаясь по-честному.
Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, Потифар извлек из футляра на поясе сообщение, полученное от главы экспедиции, посланной им исследовать некий огромный тоннель, проходящий под Сахарой и обнаруженный совершенно случайно лет пять тому назад.
Сообщалось, что он столь велик, что в нем свободно может идти верблюд, и так длинен, что посланцы херихеба шли с восхода солнца до полудня, но не дошли никуда и повернули обратно.
Докладывалось также, что местные сказители предостерегали их, говоря, что про эти подземелья они знают давно, но духи заповедали их предкам спускаться туда, ибо «может возродиться древнее зло под новой, еще более ужасной личиной».
Да, в последнее время мысли о том, что с миром не все в порядке, приходили Потифару все чаще.
Изо всех уголков Империи и из-за ее пределов приходили сообщения о странных происшествиях и знамениях.
Провинциальные жрецы сообщали, что, по словам прихожан, представители Старых Народов и редкостных существ, которых прежде почти не видели, стали попадаться на глаза буквально ежедневно.
В Эйрине видели сидов, разъезжавших на белых конях по дорогам чуть ли не среди бела дня. Норманнов одолевали огромные волки с горящими глазами. В омывающих Империю водах морякам попадалось множество кракенов (кракенов!). В Тартессе (вот еще проблема!) на берег выбросило тысячи дохлых ракоскорпионов. Да каких – каждый чуть не в два человеческих роста длиной!
До чего дошло – в Британии и Иберии видели драконов! Это при том, что те никогда там не водились. Причем сообщения эти исходили не от болтунов и пьяниц, а все от людей степенных, солидных…
Да, везде проблемы.
…Среди дубрав Южной Британии возвышалась темная глыба Ночного Храма.
На первый взгляд он казался заброшенным.
Тут не проводилось никаких публичных служб и церемоний во славу старых и новых богов – Ра-Беленоса, Аполлона-Цернунноса или Эйпоны-Дианы.
Сюда не стекались паломники.
Тут не учили бардов и филидов.
Только настоятель да несколько служек следили за порядком, наполняя своды гулом шагов.
Росписи на стенах тоже изображали не привычные сцены всевозможных чудес или торжественных процессий, а вещи весьма мрачные, вроде разбитых надгробий, оживающих мертвецов, кровавых битв и прочего в том же духе.
Кому посвящен этот храм – знали немногие, хотя многие догадывались.
Но известно было одно – даже Верховный Друид и Друидесса, что правили всеми друидами от Альп до Гибернии из своего замка в Арверне, почти не имели власти над этим святилищем и его настоятелем (хотя золото на его содержание выплачивали исправно).
Так было до тех пор, пока понтификом Британии не стал Мерланиус.
Он быстро и без проблем взял храм под свою руку.
Его не смутило, что здешний источник Силы тёмен и страшен и далек от любой веры.
Советник Артория стал частенько наведываться в здешние места, о чем-то подолгу советуясь со стариком настоятелем. А о чем, даже служки, готовившие все необходимое для тайных ритуалов, не ведали.
Вот и сейчас на большой поляне, на которой и расположился Ночной Храм, творилось нечто диковинное.
Бегая вокруг костра, разведенного прямо перед храмом, седой друид колол пламя жезлом, выкрикивая заклинания на непонятном языке.
Зорко наблюдавший за его манипуляциями Мерланиус сделал мысленное усилие, и речь старого колдуна стала понятной.
– Дух безумия, дух людоедства, дух гниения! Поражаю этот огонь во имя твое! Призываю тебя – порази его с запада, порази его с востока, порази его, порази его смертью! Задуши его, обезумь его, опозорь его гниением! Пусть вздуется его печень! Вот она вздувается, она перевертывается и рвется на куски. Пусть набухнут его кишки! Вот они набухают, они рвутся в клочья и поражаются. Он чернеет от безумия, он мертв, он кончен, он мертв, мертв, мертв, он уже гниет!!!
Слова эти дошли, наверное, с тех времен, когда на далеком западе возвышалась еще в неколебимом величии Атлантида, а тут, в дремучих лесах Британии, дикари в шкурах, вооруженные костяными копьями и каменными рубилами, призывали с воплями силы зла на головы соседнего племени, с которым их собственное племя не Поделило охотничьи угодья.
Мерланиус не сдержал презрительной усмешки.
Толку от этих заклинаний не было совсем, и цель их – такой же служитель, но другого, чужеземного бога – не почует ничего.
И это несмотря на то что старый жрец стянул на себя все магические силы этого леса.
Всю магию дольменов и менгиров, всю силу, оставшуюся в могильниках странных существ, что скрыты корнями тысячелетних дубов, всю мощь водяных жил, все остатки, накопившиеся за века поклонений.
Но этот поток так и рассеется в пространстве, ибо направить его друид не сумеет.
