Наконец, Тонк принесла ей миску супа. На другом конце ущелья, Лофти сменила Уоззи.
— Откуда ты, Озз? — спросила Тонк, пока Полли ела.
Ничего плохого в том, чтобы сказать.
— Из Мюнцза, — ответила Полли.
— Да? Говорят, ты работала в баре. Что за таверна?
А… а вот это уже плохо. Но теперь она не могла врать.
— «Герцогиня», — ответила она.
— Это? Для ноббов. С тобой там нормально обращались?
— Что? О… да. Да. Вполне нормально.
— Били?
— А? Нет. Никогда, — произнесла Полли, думая, куда все это заведет.
— Много было работы?
Полли призадумалась. Вообще, она работала больше, чем обе горничных, а ведь у них раз в неделю еще и выходной был.
— Обычно, я вставала первой, и последней отправлялась спать, если ты об этом, — ответила она. И чтобы сменить тему, спросила — А ты? Ты знаешь Мюнцз?
— Мы обе оттуда, я и Тильда… то есть, Лофти, — кивнула Тонк.
— Да? Откуда?
— Из Рабочей Школы для девочек, — бросила Тонк и отвернулась.
И это одна из тех ловушек, куда может завести тебя простой разговор, подумала Полли.
— Должно быть, не самое лучшее место, — произнесла она, чувствуя себя полной дурой.
— Да, не из приятных. Противное, — кивнула Тонк. — Мы думаем, Уоззи тоже была там. Мы считаем, это была она. Ее часто отправляли на наемную работу, — Полли кивнула. Однажды из Рабочей Школы появилась девочка и устроилась горничной. Она приходила каждое утро, отскребывала грязь в чистом сарафане, выходя из ряда подобных девочек, которых приводил учитель в сопровождении двух огромных типов с длинными палками. Она была тощей и до скучного вежливой, усердно работала и ни с кем не разговаривала. Через три месяца она пропала, и Полли так и не узнала, почему.
Тонк смотрела прямо в глаза Полли, как будто смеясь над ее наивностью.
— Мы думаем, именно ее иногда запирали в особой комнате. Именно так и происходит в Школе. Либо ты закаляешься, либо трогаешься умом.
— Думаю, вы рады, что удалось сбежать, — вот и все, что смогла сказать Полли.
— Окно в подвале было открыто, — ответила Тонк. — Но я обещала Тильде, что однажды летом мы вернемся.
— О, значит, все было не так плохо? — спросила Полли.
— Нет, гореть будет лучше, — ответила Тонк. — Встречалась когда-нибудь с отцом Жюп?
— О, да, — кивнула Полли и, чувствуя, что от нее ждут чего-то еще, добавила, — он часто приходил к нам на ужин, когда моя мать… он приходил на ужин. Немного напыщен, но, кажется, вполне ничего.
— Да, ничего, — повторила Тонк. — Это ему удается.
И снова в их разговоре пролегла огромная пропасть, через которую даже тролль не смог бы перекинуть мост, и все, что она могла сделать, это лишь отойти от ее края.
— Лучше пойду, посмотрю, как там лей… руперт, — произнесла Полли, поднимаясь на ноги. — Спасибо за суп.
Она пробиралась по насыпи сквозь заросли березы пока не вышла к маленькому ручейку, текшему по дну оврага. И рядом с ним, точно некий ужасный речной бог, сидел Джекрам.
Его красная куртка, сущая палатка для обычного человека, была аккуратно повешена на куст. Сам он сидел на камне, без рубашки, с болтающимися подтяжками, и лишь пожелтевшая шерстяная майка спасал мир от обозревания его обнаженной груди. Хотя, почему-то, он все же оставил кивер. Его бритва, с лезвием, похожим на маленький мачете, и помазок, которым можно было намазывать клеем обои, лежали на камне рядом с ним.
Ноги он опустил в воду. Когда Полли подошла ближе, он взглянул на нее и дружелюбно кивнул.
— Утро, Перкс, — произнес он. — Не спеши. Никогда не спеши к рупертам. Посиди немного. Сними сапоги. Пусть ноги почувствуют свежий воздух. Следи за своими ногами, и тогда они проследят за тобой. — Он вытащил свой складной нож и жевательный табак. — Ты точно не будешь?
— Нет, спасибо, сержант, — она села с другой стороны ручейка, который был всего несколько футов шириной, и стала стягивать сапоги. Ей казалось, будто это был приказ. Но, именно сейчас ей действительно нужно было немного посидеть у холодной воды.
— Очень хорошо. Мерзкая привычка. Хуже, чем курение, — одобрил Джекрам, отрезая себе кусок. — Начал, когда был еще парнем. Лучше, чем зажигать огонь ночью, понимаешь? Не слишком хочется выдавать себя, потому и сплевываешь целыми пачками, но это-то тебя не обнаруживает.
Полли опустила ноги в ледяную воду. Казалось, это втолкнуло в нее жизнь. В деревьях пели птицы.
— Скажи это, Перкс, — через некоторое время произнес Джекрам.
— Сказать что, сержант?
— Черт подери, Перкс, сегодня прекрасный день, так что нечего его портить. Я вижу, как ты смотришь на меня.
— Хорошо, сержант. Вы убили того человека.
— Правда? Докажи.
— Ну, я не смогу, так ведь? Но вы подстроили это. Вы даже прислали Игоря и Уоззи, чтобы охранять его. А они не слишком хорошо обращаются с оружием.
— А они должны были, а? Четверо вас против одного связанного? — спросил Джекрам. — Ха. Этот сержант уже был мертв в тот самый момент, как мы взяли его, и он знал это. И нужен был чертов гений, вроде твоего руперта, чтобы тот подумал, что у него есть хоть какой-то шанс. Мы в лесу, парень. Что Блуз собирался делать с ним? Кому бы мы его сбагрили? Или лейтенант собирался возить его следом за нами? Или привязать к дереву и оставить отбиваться от волков, пока он сам не рухнет без сил? Так гораздо более по-джентельменски, чем дать ему прикурить, а потом быстро ударить, чего он и ожидал, и что я ему дал.
Джекрам бросил табак в рот.
— Знаешь, в чем заключается военная подготовка, Перкс? — продолжил он. — Этот ор мелких подонков, вроде Страппи? Нет, все дело в том, чтобы превратить тебя в человека, который по команде может воткнуть меч в какого-то бедолагу, что носит не ту форму. Он такой же, как ты, ты — как он. Он не слишком хочет убивать тебя, ты не хочешь убивать его. Но если ты не зарежешь его первым, то он зарежет тебя. В этом вся соль. Не слишком-то легко без тренировок. Рупертов же этому не учат. Потому что они джентльмены. Но, чтоб мне провалиться, я вовсе не джентльмен, и я буду убивать, когда понадобится, и я обещал сберечь вас, и ни один чертов руперт мне не помешает. Он отдал мне мои документы на демобилизацию! — возмущенно продолжал он. — Мне! И ожидал, что я буду благодарить его! Любой руперт, при котором я служил раньше, писал «Не размещается здесь» или «В длительном патрулировании» или еще что-то и отправлял бумажку назад, но только не он!
— Что такого вы сказали Страппи, что он сбежал? — спросила Полли, прежде чем смогла остановиться.
Некоторое время Джекрам бесстрастно смотрел на нее. А потом, посмеиваясь, спросил сам:
— И что же заставило такого паренька, как ты, задать подобный вопросик?
— Ну, он ведь испарился, и вдруг из-за какого-то древнего правила вы снова в строю, сержант, — ответила она. — Вот почему я задал этот вопросик.
— Ха! Ничего подобного нет, — произнес Джекрам, плеская ногами. — Но руперты никогда не читают книжицу с правилами, если только не собираются тебя повесить. Страппи был просто чертовски напуган, сам знаешь.
— Да, но он мог бы улизнуть позже, — не унималась Полли. — Он не был глуп. Скрываться в ночи? Должно быть, он спасался от чего-то более близкого, так?
— Черт, ну и мозги у тебя, Перкс, — счастливо отозвался Джекрам. И снова Полли показалось, что сержант наслаждается этим, так же как и когда она высказалась насчет униформы. Он не был задирой, как Страппи, — к Игорине и Уоззи он относился несколько по-отечески — но Полли, Маледикту и Тонку он уделял все время, заставляя их работать.
— Приходится, сержант, — ответила она.
— Мы лишь провели небольшой тет-а-тет. Мирно. Объяснил, что случается, когда остаешься один на один с войной.
— Вроде как, быть найденным с перерезанным горлом?
— И такое случается, — невинно кивнул Джекрам. — Знаешь, парень, однажды из тебя выйдет чертовски отличный сержант. Любой дурак может смотреть и слушать, но ты еще и обдумываешь все услышанное и увиденное и соединяешь воедино.
— Я не собираюсь становиться сержантом! Я просто сделаю, что должен, и вернусь домой! — яростно вскрикнула Полли.
— Да, я тоже так говорил однажды, — ухмыльнулся он. — Перкс, мне не нужны какие-то там щелкающие башни или газетенки. Сержант Джекрам знает и так, что происходит. Он говорит с теми, кто вернулся, с теми, кто ни с кем больше разговаривать не будет. Я знаю больше, чем руперт, что получает письма от ГК, которые так беспокоят его. Все говорят с сержантом Джекрамом. И в своей жирной башке сержант Джекрам складывает все воедино. Сержант Джекрам знает, что происходит.
— И что же, сержант? — невинно спросила она.
Джекрам ответил не сразу. Вместо этого, он хрюкнул и почесал пятку. Ржавый шиллинг на нитке, лежавший на шерстяном жилете, качнулся вперед. Но там было что-то еще. На мгновение что-то овальное, золоченое, на золотой цепочке выскочило из-под жилета. Оно сверкнуло на солнце. Но тут он выпрямился, и предмет вновь скрылся из виду.
