— Это здесь, — тихо доложил Вершитель, когда они все упёрлись в массивную железную дверь с кодовым замком. — Но вам туда нельзя.
— В смысле? С тобой-то можно?..
— Мне одному — да, меня они знают, но если следом войдёте вы … Охранники убьют нас всех!
— А если вы их жутко вежливо попросите?
— Меня даже не будут слушать, — едва не падая на колени, зашептал Вершитель. — У них же нет своей воли, это уже не эльфы, а безжалостные машины для убийства! Они были лучшими воинами, и вот…
— Хм, да тут не заперто. — Подъесаул абсолютно спокойненько толкнул дверь. Рахиль мигом выставила из-под его локтя воронёный ствол «галила», эльф-изменник плашмя рухнул на пол, закрывая голову руками, но… ничего не произошло.
В смысле стрелять не пришлось, взглядам нашей парочки открылась совершенно замечательная картина — зал, напоминающий огромную трансформаторную будку, клубы сладковато-удушливого дыма, поднимающиеся к потолку, компания из восьми молодых эльфов (обкурившихся просто в хлам!) и блаженно ухмыляющийся Миллавеллор, встречающий наших героев на пороге с неизменным окурком в руке:
— Моей травки хватило на всех! А если празднолюбопытствующий некто спросит, чем мы здесь занимаемся, я отвечу бессмертными словами Циань Юня: «Какое твое дело, о, непосвящённый в Дао, сын маленькой собачки?!»
— Где меч? — кротко вопросили Иван и Рахиль.
— Меч? Вон, в проводах висит, — искренне удивился остроухий философ и, приглядевшись, ахнул: — Дети мои, кого я вижу?! Вижу я кого… А вы меня видите?
— Погнал мужик…
Миллавеллор ещё раз счастливо улыбнулся и, не говоря дурного слова, рухнул во весь рост, расколотив твёрдым лбом одну из кафельных напольных плит. Открыл левый глаз, мигнул им два раза, как сломанный Терминатор, и затих…
— «Любовь зла, полюбишь и…», таки это я понимаю и даже местами сочувствую тёте Нюниэли. Но чтобы вот НАСТОЛЬКО зла и ТАКОГО козла…
— Тебе не кажется, что они выходят из-под контроля?
— Из-под твоего или моего, папа?
— Ты тоже отвечаешь вопросом на вопрос…
— Случайность.
— Ага, я так и подумал…
Ивана Кочуева, как филолога, всегда учили тому, что фантастика — литература несерьёзная. Нет, серьёзная тоже иногда попадается, в лице нетленных имён Стругацких, Ефремова и Лема, но остальные — точно несерьёзные. Более того, у мировой фантастики есть такой поджанр, как фэнтези… Вот это уж точно самое легкомысленное, низкопробное, бульварное, проходящее, дешёвое, развлекательное и, бесспорно, вредное чтиво! Но даже если вы основательно погрязли в нём, не отчаивайтесь — писатели фэнтези тоже находят, куда обратить пылающий презрением взор… Они дружно избрали для этого фэнтези юмористическую. Ибо смех, по словам Розанова, есть «низшее проявление чувств»!
Всё это бывший подъесаул знал, понимал и даже в чём-то соглашался. Хотя и находил подобное деление на высокую и низкопробную литературу несколько нацистским! Там отказывали в праве на существование целым народам, здесь — жанрам…
О том, что человек всегда делает выбор между Злом и Добром. Те, кто остаются посередине, — тоже служат Злу…
Меч Святого Джона действительно висел в переплетении разноцветных проводов — старинный рыцарский клинок с благородным серебряным эфесом и древними рунами вдоль лезвия. Повсюду вокруг, в шкафах и на полках, стояли разнообразные банки из прозрачного стекла, наполненные некой невнятной субстанцией. В одних банках она, субстанция, была золотистой и искрилась, в других булькала и цвет имела мутно-болотный, в третьих вообще загустела и мерно плескалась от края к краю, вязкая, как нефть, но оранжевого цвета.
— Это… энергия, — первым определил прогрессивный казак. — Они научились выкачивать человеческую энергию всех сортов, «чистую» и «грязную», если можно так выразиться. Господи, они сумели сделать материальным то, что мы воспринимаем лишь на духовном уровне!
— Таки это хорошо?
— Отвратительно! Пойми, ведь отныне люди для них — всего лишь ходячие аккумуляторы. Человеческой энергетикой разных уровней и слоёв можно обогревать дома, питать лампочки, запускать машины, взрывать горы и осушать моря. Они используют людей как топливо!
— Ваня, — прислушавшись, заметила Рахиль, — давайте-ка закроем дверь, по-моему, к нам скоро будут ломиться.
…Со стороны коридора действительно донёсся приглушённый гул голосов. Пинком загнав в энергосклад окончательно запуганного Вершителя, ребята хлопнули массивной дверью, сработал автоматический замок.
— Я так понимаю, что открыть можно только изнутри, — сурово уточнил казак.
Изменник-эльф кивнул:
— Снаружи лишь набирают код, это значит — пришли свои, но засов отодвигается только внутренней охраной.
— Отлично, тогда мы забираем меч, приводим нашего философа в чувство и валим отсюда. — Подъесаул решительно протянул руку к священному мечу, но был остановлен бдительной израильтянкой:
— Вы в курсе, что сапёр ошибается только раз? Потому как если ему на фиг оторвёт голову, то чем он будет посмотреть на эту бомбу вторично?!
— Ты думаешь…
— О да, я таки думаю, и в этом наше кардинальное отличие! — серьёзно подтвердила Рахиль. — Почему тут так много проводков? Зачем меч повесили именно здесь? Что будет, если мы его просто заберём, а оно всё провиснет? Мне кажется, вы уже тоже знаете ответ… или мне кажется?
— Хватит издеваться, а?!
— Ладно, не буду. Сдвиньте вашу ногу в сторону, я пройду и, может быть, займусь делом…
В дверь постучали. Вершитель бросил затравленный взгляд на выход, но холодный блеск златоустовской шашки пресекал все намерения на корню. Бывшая военнослужащая Израиля старательно вспоминала всё, чему её учили в армии, прослеживая движение проводков, расположение клемм, время на секундомерах и возможные последствия одновременного отключения всего «гордиевским» выдёргиванием меча…
— Разнесёт всё, и всем будет больно, включая нас. Но таки есть идея!..
…Идея оказалась бредовой. Во-первых, технически рискованной, во-вторых, изощрённо-феминистической, в-третьих… а, всё равно ни у кого согласия не спрашивали! Стук в дверь отвлекал недолго, может быть, минут пять, потом что-то так шарахнуло где-то наверху, что даже здесь, в подвалах, дрогнул пол и посыпалась побелка. Что, впрочем, не произвело на обкуренных объектов ни малейшего впечатления…
— Я установила автопилот в летающей кастрюле этих инопланетных покемонов, но изменила координаты места посадки. Думаю, она врубилась в стену на хорошей космической скорости… О, ещё раз грохнуло! Таки взорвался бензобак…
…Из-за двери раздались быстрые убегающие шаги. Всё правильно, кто бы там ни домогался общения с нашими диверсантами — взрыв космического корабля, разумеется, был важнее…
Когда «идея» реализовалась, последний проводок примотался куда следует, и Рахиль любовно оглядела дело рук своих — длинный меч Святого Джона уже находился за поясом бывшего подъесаула. Миллавеллора нахлопали по щекам и поставили на ноги, они у него то подкашивались, то разъезжались, но тем не менее каким-то чудом держали своего хозяина в зыбко-вертикальном положении.
Все прочие остроухие представляли собой коллективную версию греческой скульптуры «Лаокоон с сыновьями, удушаемые змеями». Всё ещё мало соображающие эльфы, хихикая, полусидели-полулежали в весёлом переплетении цветной изоляции, а венчал всю группу бледный, как вербилковский фарфор, Вершитель!
Навязчивый кандидат в женихи, претендент на трон, пропагандист охотничьих забав и тихий шпион в пользу дианетики ныне занимал место священного меча, удерживая на дрожащих растопыренных пальцах максимальное количество проводков. Его активное участие в данном действе обеспечивалось казачьей шашкой и одноразовой угрозой Рахиль «пристрелить, как диссидента, в связи с производственной необходимостью»… Её прощальное слово тоже было сдержанным и поучительным:
— Видимо, я не люблю эльфов. Если с вас поглядеть на меня, так это грех, но если поглядеть мне — так не убивать же меня за это! Чё-то я не о том, но вы поняли?! Раз нигде не коротит, таки я всё соединила правильно, и ваша главная задача — обождать прихода помощи. Если же кто-то неумный оборвёт провода, то я тоже сниму с себя ответственность, потому как…
Утомлённый казак, не выдержав, сгрёб её за руку и безапелляционно потащил на выход, качающийся Миллавеллор семенил следом. Через несколько секунд из коридора протяжно донеслось:
— Довольно насилия, жестокосердный Иван Кочуев! А если я один раз ошиблась и оно медленно плавится, чтобы заискрить уже через пять минут… Не тащите меня, вам неинтересно посмотреть, как оно бумкнет?! Вдруг, не очень громко… а я старалась!
