— Извини, хозяин, но ты теперь не единственный командир в этом доме… — Сочувствующим тоном произнесла Эли, а я злорадно хихикнула. Вот уж действительно, лорду фон Линеру можно только посочувствовать.
— Эли, — ласково позвал ректор.
— Что?
— Упокою. — Холодным тоном озвучил свою угрозу мужчина.
Так не честно. Он угрожает! Лучше бы взял и рассказал мне то, что должен был рассказать сразу. Это ведь связано со мной, значит я первая должна об этом узнать. Нет, надо хитро действовать. Хочет, чтобы я жила в этом доме? Ладно, покажу ему, что значит пустить Владлену в свое жилище супротив ее воли.
— Это, как я понимаю, Ваша комната? — Я обвела взглядом уже знакомое помещение. Ничего с того памятного пробуждения не изменилось. Непорядок, надо исправить это упущение.
Ректор медленно кивнул, а я, подарив свой самый добродушный оскал, направилась к выходу.
— Эли, — позвала я Хранительницу, как только оказалась за дверью, — в доме есть ненужный хлам, может старые вещи?
— Да, но зачем тебе… — Я не дала ей договорить:
— Показывай где.
Пора сменить обстановку в спальне ректора лорд Линера, и не только в спальне. Желательно, кардинально.
Хранительница провела меня в скромное темное помещение с множеством полок, забитых разными вещами. Что-то сломано, что-то целое, но ужасно выглядит… В общем то, что надо. Еще бы гирлянд разных навешать, розовых, чтоб наверняка. Арсенал бы мне пригодился… Надеюсь, Котэнчик сообразит, куда я опять попала и принесет мне мою заветную сумочку.
Правда, несправедливость какая. Все время я попадаю в этот чертов дом. Может спалить его, и проблем не будет? А что, как вариант.
Ладно, посмотрим…
Картина с мазней. Черно-коричневая мазня в рамке… Я бы даже не назвала это картиной, как раз подходит. Так, дальше… Разбитый глиняный горшок. Зачем ректору хранить разбитый глиняный цветочный горшок? Вопрос, конечно, интересный, но ответ не особо важен. Возьму на всякий случай, вдруг пригодится, фантазия то у меня дай природа каждому. Проявлю в одном доме все многообразие дизайнерского искусства, название только этому направлению придумать надобно будет.
В кладовой я пробыла минут двадцать. Список разного хлама: мазня, именуемая картиной, черные портьеры, черный балдахин, ужасного вида статуэтки, протертый в нескольких местах цвета болотной жижи ковер. Горшок я решила пока не трогать.
Перетаскать это все наверх оказалось не так и трудно, особенно когда не терпится начать воплощать в жизнь задуманное.
Лорд фон Линер все так же сидел в своем кресле с книгой в руках, только вот чашка из-под чая уже была пуста. Меня он удостоил всего одним взглядом поверх книги и углубился в чтение. Что ж, так даже лучше. Никто не будет мешать мне творить и вытворять.
Шторы в спальне лорда были миндального цвета, я же повесила черные портьеры. Балдахин над кроватью был под цвет штор, я его заменила на черный цвет. Картину с мазней повесила в изголовье, на пол кинула протертый ковер, а на столик поставила отвратные статуэтки. Мрачно, некрасиво, самое то для хозяина этой комнаты.
Мужчина отложил книгу, не вставая с кресла осмотрел комнату и выдал единственное слово:
— Оригинально. — И это все? А где же «мне не нравится», «у Вас нет чувства стиля, мисс Зельсберг»?
— Такая обстановка больше соответствует Вашему чувству юмора, лорд фон Линер.
Он криво улыбнулся, щелкнул пальцами и комната стала прежней. То есть все, что я сделала, исчезло. Как так?
— Подбери челюсть, пол слюнями закапаешь, — не слишком вежливо сказал лорд Линер, поднимаясь с кресла. — Ты не учла одного момента: это мой дом. — Нависнув надо мной, добавил:
— И у меня прекрасное чувство юмора, никак не ассоциирующееся с мрачной, безвкусно оформленной комнатой.
Скептически хмыкнув, сложила руки на груди, давая понять, что совершенно с ним не согласна. Нет у него чувства юмора. Просто нет. Было бы оно, он не стал бы тогда меня здесь запирать и вообще уже давно отчислил бы. Что-то плохо у меня сейчас с логикой, но это и неважно в данный момент.
Лорд фон Линер молчит. Я тоже молчу. А что всегда я да я? Пусть сам начинает, может в порыве ругани и дом разнесем. Чудо тоже иногда случается.
За окном уже темно, Котэна нет, неужели он не волнуется? Он наверняка понял к кому я в лапы загребущие попала, и что, даже не попытается меня вытащить? Или он тоже знает больше меня, и считает попытки вызволения бедовой меня пустой тратой времени? Не хочется в это верить, но вдруг? Друг, оказался вдруг…
— Ну и? — Ворчливо вопросила Эли. — Разговор будет, или я здесь зря караулю?
— А ее можно упокоить? — Я придала лицу самое кислое выражение. — Вы об этом не раз упоминали.
Ректор тоже скривился.
— Эли, исчезни.
— Все у вас Эли виновата… — Пробубнила Хранительница. — Эли их тут сводит, сводит, упертых баранов, а им видите ли «упокоить» Эли надо… Неблагодарные… Уйду я от вас… Соберу вещи и уйду…
— Какие вещи, Эли? — Усмехнулся ректор. — Прекрати совать свой нос не в свое дело.
До нас донеслось гневное сопение.
— Не в свое дело? Я Хранительница этого дома! — Взбунтовалась оная. — Твоя личная жизнь, Вилмар, мое дело!
У меня от изумления брови вверх подлетели. Она к нему по имени обратилась? Видать, действительно на взводе.
— Эли! — Грозно гаркнул лорд Линер.
— Исчезаю, исчезаю… — Обреченно пробормотала Хранительница, и, кажется, действительно исчезла.
Я обошла ректора и, плюхнувшись в его кресло, жалобно позвала:
— Эличка, а можно мне чаю? — Ответом мне стала возникшая на столике кружка. — Спасибо.
Совершенно искренне поблагодарила я, вдыхая аромат фруктового чая. Какая прелесть…
Пока я смаковала сей прекрасный напиток, ректор лорд Линер, сложив руки на своей в меру массивной груди, взирал на меня с высоты своего роста. Я не обращала на него ровным счетом никакого внимания. Негоже отвлекаться от ощущения всей гаммы вкуса этого великолепного чая. Я изредка бросала взгляд, чтобы проверить место дислокации объекта, именуемого ректором. Он терпеливо ждал, пока я закончу свою чайную церемонию. И зачем, спрашивается? Не люблю, когда стоят над душой.
— Ректор лорд Линер, если Вы решили проделать во мне дыру, то смею заверить, — Вы выбрали неверный метод воздействия.
Губы мужчины дрогнули в подобие улыбки.
— Знаешь, Владлена, что я ценю в женщинах? — Понятия не имею. Более того, не хочу знать, что Вы, лорд Линер, цените в женщинах, поэтому сочла нужным промолчать. Лорд фон Линер сам ответил на свой вопрос. — Я ценю в женщинах неукротимое чувство юмора.
Вот чему я действительно удивилась… Что он ценит? Неукротимое чувство юмора? Он серьезно? По-моему, чувства юмора у него нет, соответственно, как он может его ценить?
Не съязвить я ну никак не могла.
— Лорд Линер, извините, однако я глубоко убеждена, нельзя ценить того, о чем не имеешь ни малейшего представления. — Мужчина довольно оскалился, я его злобной радости не оценила и оценивать даже не собираюсь.
Собственно, зачем меня здесь держать? Ради чувства юмора? Ему учитель нужен, что ли?
— Лорд фон Линер, если Вы решили взять у меня уроки юмора — я Вас огорчу. Если чувства юмора нет — оно не появится. — Я поднялась с кресла, и, как гость, который явно загостился, сказала:
— Раз наша беседа так скоропостижно подошла к своему логическому завершению, позвольте откланяться. — Шутливо присела в реверансе и направилась к двери, мысленно осыпая себя шквалом аплодисментов.
— Стоять! — Дико спокойным тоном произнес ректор мне в спину.
Я инстинктивно застыла на полушаге. Долго так стоять я не могла, ибо каблуки не позволяют держать равновесие на одной ноге больше семи секунд (да, я посчитала!). Первой мыслью было бежать. Здравый смысл убедил — бесполезно. Ведь и правда, бесполезно. Из дома все равно не выйду, разве что Эли сжалится… Сжалится, как же! Скорее Эсгард станет доступным для землян, чем эта упертая Хранительница добровольно выпустит меня из этого дома.
Подумав, решила не оборачиваться. Пусть со спиной разговаривает, ей же и высказывает. Так будет легче сделать вид, будто я вовсе не слышала его речи и вообще она не мне была адресована.
— Мисс Зельсберг, — о, лорд Линер вновь решил вернуться к деловому общению, подобающему ректору и студентке? — Вы действительно полагаете, будто я закрою глаза на все Ваши проступки?
Нет, нет и нет. Я надеялась, да что там, я уповала на Ваше здравомыслие! Едва переступив порог Академии, я рассчитывала встретить умного главу сего учебного заведения, который не станет держать здесь, в Академии, чересчур расшалившуюся студентку! То ли это я недостаточно шалю, то ли я переоценила ректора лорд Линера.
Мое красноречивое молчание лорд фон Линер расценил по-своему, посему разговор с моей спиной продолжил:
