— С чего бы начать? — Айвен Ксав потер лоб. — Саймон Иллиан был шефом Имперской СБ тридцать лет подряд, начиная с мятежа Фордариана и до того момента, как четыре года назад с ним случилось, ну, что-то вроде инсульта. Неврологическое повреждение функций памяти. Он, понимаете, вышел в отставку по состоянию здоровья…
Стоп, это тот самый Саймон Иллиан? Шеф СБ, которого Морозов без малейшей иронии называл легендарным?
— … и тогда же сблизился с моей матерью. Почему именно тогда, хотя они до этого тридцать лет работали вместе, я понятия не имею, но вот так вышло. И теперь он, так сказать, здесь, все время. С нею. Когда она только не занята делами во дворце. Приклеились друг к другу, силой не растащишь. И это, доложу я вам, чертовски нервирует.
— О! — догадалась Риш, наконец-то расшифровав его слова. — Они любовники. Почему ты прямо так не сказал?
Айвен Ксав покрутил головой туда и обратно, слегка помахал руками.
— Наверное, не привык еще.
— За четыре года? — Теж озадаченно заморгала. Другими словами, знаменитый Саймон Иллиан приходился Айвену чем-то вроде отчима — а он об этом до сих пор и словом не обмолвился? — А у него вправду мозг электронный?
— Что?!
— У нас на Джексоне ходили такие слухи. Что у Иллиана, шефа барраярской Имперской СБ, электронный мозг.
А молва лишь подтверждала его зловещие качества сверхчеловека. Или сверх-нечеловека.
— Я бы так не назвал. Когда он был молодым лейтенантом СБ — кажется, он говорил, что в двадцать семь… бог ты мой, я сейчас на восемь лет старше! — Айвен Ксав сделал паузу и продолжил свой рассказ: — В общем, тогдашний император Эзар отправил Иллиана аж на саму Иллирику, а туда лететь несколько месяцев, чтобы ему там поставили экспериментальный чип эйдетической памяти. Этот проект вроде как провалился: девять из десяти подопытных заканчивали наведенной шизофренией, поэтому его прикрыли. Но Иллиан оказался тем самым десятым. И с тех пор ему приходилось иметь дело не с одной памятью, а с двумя сразу: идеальной электронной и той природной, что у него была. Эзар, разумеется, умер, и Иллиану понадобилось найти собственное место в жизни — и он стал одним из доверенных людей регента во время мятежа Фордариана.
— Так, а теперь у него случился удар, и... — Теж с трудом пробралась сквозь этот поток устаревшей, неактуальной информации. — После этого что-то случилось с его чипом?
Айвен Ксав откашлялся.
— Вообще-то, с точностью до наоборот. Чип сломался. Его пришлось хирургически удалить. Но мозг Иллиана вроде как… это очень трудно описать, чуть ли не трудней, чем пережить самому — в общем, за почти тридцать пять лет его мозг подстроился под чип. А когда тот взяли и выдернули, ему оказалось чертовски тяжело приспособиться заново.
— Так что с Саймоном такая штука… такая штука, что он успел привыкнуть к этой своей жуткой абсолютной памяти и теперь иногда теряет нить. Он очень спокойный, и сейчас никогда не угадаешь, что творится у него в голове — впрочем, раньше тоже. Так что, гм... делай скидку на это обстоятельство, ладно?
Теж попыталась разобраться. Значит, он беспокоится, чтобы любовника его матери не обидели? Причем не только в том смысле, как это отразится на самой матери. Айвен, похоже, тревожится о самом Саймоне Иллиане. Это было... неожиданно.
А Иллиан теперь приходится ей... приемным свекром? И воспримет ли он как приемную невестку саму Теж? Неясно, насколько у них с Айвеном Ксавом близкие отношения. Но, похоже, живая легенда находится в своего рода медицинской фазе затмения. Ох, уж эта старость. Говорят же, что барраярцы стареют быстрей инопланетников.
Все это было ужасно любопытно. Предложи им вдруг неизменный Кристос сбежать с этого грядущего свидания с судьбой, Теж еще подумала бы.
Наконец они остановились у очередного жилого небоскреба, возвышающегося на речном берегу. Оттуда должен открываться еще более потрясающий вид.
— Ты в этом доме вырос? — поинтересовалась Теж, машина въехала в очередной подземный гараж.
— Нет, мать переехала сюда недавно. Оба верхних этажа — её. Раньше она жила в доме более ранней постройки и намного ближе к императорскому дворцу. Если я и вырос где-то, то можно считать, что там.
— Милые квартирки, — пробормотала Риш, пока прозрачная лифтовая шахта несла их вверх мимо одного элегантно обставленного вестибюля за другим — А что, верхние этажи стоят дороже?
— Понятия не имею. Она — владелица этого здания, так что вряд ли платит за жилье, — он сделал паузу и добавил: — Старый дом она тоже за собой оставила, — еще пауза. — И тот дом, где живу я. У нее есть управляющий, который присматривает за всей этой недвижимостью.
Интересно, подумала Теж, не следует ли считать леди Элис Форпатрил малым Домом саму по себе?
Лифт выпустил их в очередной вестибюль, и Кристос провел гостей через двустворчатую дверь, гладкую и покрытую тонкой инкрустацией, в холл с ковром, украшенный зеркалами и живыми цветами. А оттуда — в просторную гостиную, где за широкими, во всю стену, окнами открывалась закатная панорама столицы под покрытым тучами небом, до самого горизонта усыпанной городскими огнями, точно бриллиантами на бархате.
У дальней стены стояла под углом друг к другу пара удобных кресел, и там сидели мужчина и женщина. Оба встали и шагнули вперед, едва Кристос объявил:
— Миледи, сэр — лорд Айвен Форпатрил, леди Теж Форпатрил и мадемуазель Ляпис Лазурь, — он поклонился и вышел, одним махом ловко доставив пленников в назначенное место и покинув поле боя сам.
Теж удалось узнать эту пару по тем разнообразным видеозаписям, что она не так давно просматривала. Хотя, как обычно, вживую люди были чуть другими, чем на снимках: запах, звук, осязаемость меняли образ. А присутствие этих двоих было по-настоящему осязаемо.
Леди Элис была немолодой уже женщиной тех неопределенных лет, которые можно назвать достойным возрастом, но никак не старостью; она двигалась с легкостью, и нити седины в ее зачесанных назад волосах казались просто со вкусом подобранным украшением. Ее густо-карие глаза — того же цвета, что у Айвена Ксава — были большими, овальное лицо — бледным, ровная кожа — прекрасно ухоженной. Поверх темно-красного платья с длинным рукавом и юбкой-миди был накинут длинный свободный жилет — того же оттенка, но еще темнее; цвета прекрасно сочетались с тоном ее кожи, обстановкой и временем года.
Саймон Иллиан был одет скорее похоже на шофера Кристоса, только его одежда была выдержана в спокойных бежевых и угольно-серых тонах. Он оказался чуть выше леди Элис, а та явно была среднего для барраярки роста. Его редеющие темно-русые волосы захлестывал с висков прилив седины. На снимках, которые видела Теж (знать бы заранее, она бы уделила им больше внимания!) Иллиан был запечатлен в более ранний период своей карьеры и всегда на фоне каких-то официальных имперских мероприятий. Там его поза всегда была резкой и напряженной, а выражение лица — серьезным. Сейчас он улыбался Теж с дружеской рассеянностью, гармонирующей с небольшим брюшком, но никак не вяжущейся с его репутацией.
Леди Элис смерила взглядом сына, словно обещая "С тобой я позже разберусь", повернулась и взяла ладони изумленной Теж в свои прохладные тонкие пальцы.
— Леди Теж, — произнесла она, глядя гостье в глаза так, словно… искала что-то? — Добро пожаловать в мой дом. Поздравляю вас с бракосочетанием. И от всей души соболезную вам в ваших недавних утратах.
Эти слова потрясли Теж. Никто, ни единый человек за все долгие месяцы отчаянного бегства с Единения Джексона не предлагал ей соболезнований в гибели ее семьи. Допустим, про то, кто она такая, знали лишь те, кто собирался прибавить ее к общему счету жертв. "Но все же, все же, все же..." Она сглотнула, задыхаясь и дрожа, выдавила перехваченным горлом "спасибо" и сморгнула влагу с глаз. Айвен Ксав глядел на нее встревоженно.
Леди Элис чуть кивнула, сжала ее руки и тут же отпустила. Айвен Ксав придвинулся поближе, обнял Теж за плечи и с легкой неуверенностью прижал к себе.
— Приветствую и вас, Ляпис Лазурь, — обратилась леди Элис уже к Риш, пожимая ей руку. — Или вы предпочитаете называться Риш?
— Риш, — подтвердила та. — Ляпис Лазурь — это скорее сценический псевдоним.
— Позвольте познакомить вас с моим давним другом, Саймоном Иллианом.
Иллиан тоже по очереди пожал обеим руки, его рукопожатие было крепким и сухим. Теж он оглядел с ног до головы и улыбнулся немного шире. Но ничего не сказал.
— Прошу вас, присаживайтесь, — леди Элис грациозным жестом показала на диваны и кресла в дальнем конце комнаты, сдвинутые вместе, чтобы удобно было беседовать. Айвен Ксав, взявший Теж за руку, отвел ее к диванчику на двоих. Леди Элис и Иллиан заняли свои прежние кресла. Риш примостилась на резном, старинного вида кресле со свежей шелковой обивкой. Теж отметила, что вся обстановка этой комнаты вместе выдавала решительный и спокойный вкус, новое и старое здесь скорее дополняли друг друга, чем дисгармонировали, и, слава богу, цвета были выдержаны безупречно. Разве что Риш на общем фоне несколько выделялась.
