— Что это? — спросил Сум, глядя на бочку.
— Это? Мой подарок командиру! Взамен тех двенадцати…
— Четырнадцати! — поправил меня скряга Бурт.
— Не важно! Всё твоё! Там больше! Из королевских подвалов.
— Ух! Знал, Илий, что ты нормальный парень, а теперь убедился ещё раз! Королевское! Сколько литров?
— Харм сказал — шестьдесят.
— Я щас сдохну от счастья! Ну, что? Выпьем за окончание учёбы? Угощаю!
— Без меня, — отказался я. — Дела ещё есть незаконченные…
Покинув учительскую, прошёл в нашу казарму и тихонько потряс спящую Фанни за плечо.
— Одевайся… — прошептал ей. — Жду на улице.
Ждал недолго.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила Цветочек.
— Кроме тебя — ничего. Не волнуйся и протяни руку.
Она послушно исполнила просьбу.
— Вот… — сказал, надевая кольцо на крохотный пальчик. — На моей родине есть такой обычай — дарить подобное украшение любимой женщине. Носи. Не знаю, как получится в столице, но помни, что пока кольцо с тобой, пока ты не захочешь снять его по своей воле, я всегда буду рядом и найду тебя, что бы ни случилось.
— Оно волшебное?
— Нет. Самое обыкновенное. Там просто частичка моего сердца и мысли о тебе. Никакой магии — только любовь к одной вредной шутовке. Вредной и … Лучшей в мире!
— А мне тебе и подарить нечего… — грустно сказала Фаннория, рассматривая колечко. — Какое замечательное!
— Ты мне уже подарила.
— Не помню.
— Жизнь!
Я обнял и поцеловал её.
— Пойдём спать… Завтра тяжёлый день, моя хорошая. Долго прощаться — не моё…
Утром прибыли повозки из различных земель. Построив нас, оставшихся учеников, Магистр Школы Шутов Замруд Лембийский оглядел всех грустным взглядом и начал говорить:
— Как много вас было здесь, на этой площади несколько месяцев назад… Помню каждого! Кого вспоминаю добрым словом, а кого… Но не будем о них! Лучшие! Самые достойные, мужественные и умелые стоят передо мной. Горжусь каждым из вас не только как Магистр Школы, но и как человек! В добрый путь, друзья и коллеги! Верю, что сможете зажечь улыбки на лицах людей! Верю, что привнесёте в мир только хорошее! И последнее… По традиции, покидая Школу полноправными шутами, вы должны получить новые прозвища, с которыми пройдёте всю жизнь.
Замруд стал обходить строй, раздавая новые вторые имена каждому и поднося чарку с вином.
Дошла очередь и до нашей четвёрки.
— Парб! — громко объявил Магистр. — За силу и мужество, за твёрдость характера ты теперь — Парб Скала!
— Штих! За умение не только смешить, но и думать, нарекаю тебя — Штих Хитрован!
— Фанни! Было много вариантов твоего имени, но наш учитель пения — Вейс Заклинатель, не простит мне, если ты не станешь… Фанни Колокольчик! Это его решение!
— И последний в списке… — подошёл Замруд ко мне, протягивая вино. — Последний в списке, но лучший среди лучших! Когда Илий пришёл в наши стены, то нагло представился королём шутов! Время показало, что он оказался прав, и мы ничего не стали менять! Объявляю! Илий Король Шутов! Гордись! Двойное имя даётся не каждому! В последний раз случалось лет семьдесят назад, когда легендарный Лерн Серебряная Струна получил своё на этом же самом месте! Это великая честь, но и большая ответственность! Не подведи!
Мы зашушукались, обсуждая официальные прозвища.
— Тихо! — поднял руку Хохотун. — Ещё одно сообщение! Несколько учеников остаются при Школе, ожидая решения по их дальнейшей службе! Вероятно, нашему Владыке, Королю Ипрохану Весёлому, вскоре понадобятся дополнительные шуты. Хозяевам земель, чьи люди будут вызваны во дворец, предложат достойную компенсацию и бесплатное обучение следующих кандидатов! Теперь всё!
21. Дорога во дворец.
Прощание вышло быстрым и скомканным. Обняв друзей и крепко пожав руки остальным, я приподнял Фанни и поцеловал её, ни от кого не скрываясь. После этого заскочил в, знакомый по прибытию, вонючий ящик, по чьей-то глупой шутке называющийся каретой и, вместе с неразговорчивой охраной из шести солдат, стал всё дальше удаляться от ставшей такой родной Школы Шутов. На душе было грустно… Опять один. Час езды, а уже хочется выпрыгнуть на ходу и вернуться обратно. Даже по родному миру так не скучал, как по месту своей учёбы. Что ждёт во дворце? В этом гадюшнике? Ещё и Ипрохан! Мысли, как уломать короля на шутовскую свиту, были, но одно дело — уверенно пообещать, и совсем другое — осуществить задуманное. Прильнув к окошку, дышал свежим воздухом и рассматривал скучные пейзажи. Неожиданно рука одного из охранников-конвоиров показалась в окне и, оттолкнув мою голову, захлопнула створку перед носом.
— Скоро столица! Не велено! — раздалось снаружи.
Хотел уже было возмутиться, как в темноте кареты услышал тихий, знакомый голос:
— Илий. Это я…
— Черныш? Ты что тут забыл?
— Сообщение от Хозяина. На вас готовится нападение.
— Как он узнал?
— Через меня. Казначей очень хороший человек и дружит с архимагом… Раньше дружил, а теперь просто помогает ему. Это он сказал, что Веблия не хочет твоего возвращения и, под видом разбойничьего налёта, попытается убить.
Понятно. Человек, плотно сидящий на больших деньгах, по определению не может не иметь собственную службу безопасности — иначе сожрут завистники. А если казначей, к тому же, ещё и один из недовольных властью, то к его словам стоит отнестись серьёзно. Хреново!
— Когда это случится, Харм?
— Скоро. Осталось пару поворотов, а за ними поджидает десяток убийц, переодетых в крестьян.
— Ты поможешь?
— Нет. Хозяин запретил, сказав, что мне нецелесообразно раскрывать себя.
— Что ещё передал наш бездушный?
— Чтобы попытался сбежать. Я тихонечко поднял засовы на дверях с обеих сторон кареты — шанс будет. И это…
Я ощутил под своей рукой рукоять меча.
— А арбалет, заряженный одним болтом, лежит на сиденье, — продолжил ящер, — но тебе его давать в руки не буду — ещё стрельнёшь в темноте. Последний поворот… Мне пора. Удачи, друг Илий!
— Засада! — заорал я, пытаясь привлечь внимание охраны. — К бою!
— Что ты разорался? — спросил меня тот же голос снаружи. — Какая заса… Хрррххх…
Началось! В карету с глухим стуком ударило несколько раз — судя по всему, стреляют из луков. Не теряя времени, резко открываю дверь и вываливаюсь с другой, безопасной, стороны. Присев на одно колено, замер с арбалетом наперевес около колеса. Вижу какого-то оборванца, профессионально подкрадывающегося сбоку. Стреляю, точно находя цель. Минус один! Хватаю меч и тихо обхожу карету, внимательно присматриваясь к происходящему. Четверо оставшихся в живых охранников с трудом отбиваются от нападающих. Лишь только добротные доспехи спасают солдат от быстрой смерти. Двумя длинными прыжками оказываюсь за спинами бандитов и, пока те не опомнились, несколькими росчерками своего оружия почти сравниваю счёт кровавого матча. Нас пятеро — их шестеро! Нет — уже пять на пять! Ещё один наёмник падает от рук солдат. Зазевавшись, чуть не пропускаю удар. Вовремя отпрыгиваю назад, рубанув чью-то спину. Из-под распоротой грязной рубахи появились сверкающие кольца кольчуги! Мать! Обе стороны защищены — один я “голый”! Дальше стараюсь больше маневрировать, отвлекая на себя двух убийц и почти не вступая в схватку — конвой и без моего геройства справляется. Готово! Последний “крестьянин” упал!
Тяжело дыша, смотрю на троих выживших королевских бойцов. Все получили раны, но не сильные, кирасы помяты и слегка порублены.
— Сдать оружие! — неожиданно обращается ко мне один из них, с нанесённым сержантским знаком на доспехе.
— Чего? Мы же с вами…
— Сдать оружие! Не положено! — прерывает он. — Быстро в карету! Сидеть и не рыпаться!
Вот это “спасибо”! Точно — конвой, а не охрана!
— А песенку не спеть? — отвечаю ему в том же тоне. — В карету сяду, но меч остаётся при мне! Я полноценный шут, окончивший Школу, и имею право на ношение!
