Я напрягся, остро ощутив сердцем холодок, исходящий от бутылки малаги.
— Выпить у меня, конечно, найдётся. Но ты, дорогуша, за рулём.
— Тебе-то что за печаль?
— Беспокоюсь за других участников дорожного движения. Да и твоя преждевременная смерть в автокатастрофе меня не устраивает. Отец расстроится.
— Что значит преждевременная? — Руслан отскочил от окна и навёл на Дарью указа-тельный палец. — Уже определила срок своевременной, что ли?
— Так, — твёрдо сказала Дарья. — Ты меня сильно утомляешь, мальчик. В следующий раз, маясь отходняком от кокса, мотай к своей мамочке или любовнице. Или ещё куда-нибудь. И закатывай скандалы там. А меня от своего присутствия избавь. Ненавижу торчков. Всё, прощай.
Руслан шумно задышал, но ничего не промолвил, а быстрым шагом бросился прочь. Грохнула дверь.
— Господи, — простонала Дарья. — Господи, господи! За что наказываешь меня? Хотя, ладно, можешь не отвечать. Ты старичок занятой, а я и сама сознаю, что грешна. — Она проказливо захихикала, наглядно демонстрируя, что осознание грехов и раскаяние далеко не одно и то же. — Нет, жизнь определённо следует подсластить. Думаю, малага подойдёт лучше всего. Ох, и наклюкаюсь сейчас!
Не дожидаясь встречи с этой грешницей и алкоголичкой, я покинул убежище.
* * *
Дылда встретила моё появление из примерочной кабины широкой улыбкой, которую правильнее было назвать оскалом. Недавнее смущение с девицы будто растворителем смыли. Заждалась, бедняжка. Я хладнокровно вручил ей пакеты с наскоро помятым в целях конспирации бельём. Она изобразила ещё большую приветливость, под которой едва скрывалось желание совершить жестокое членовредительство. Наверное, так должен встречать вновь прибывших поселенцев ключник у адских врат.
— Что-нибудь выбрали?
— К сожалению, нет. Фасон не устраивает. — Я механически прикоснулся к собствен-ной голове: очень уж стойким было чувство, что волосы остекленели. Разумеется, ничего подобного.
Церемонно откланявшись, я вышел из магазина. Дождик снова превратился в мел-кую морось. Вечер напитывался темнотой, как комар кровью. Похолодало. Длиннорылая машина истеричного хайдаровского сына исчезла. Я запоздало обругал себя за то, что не запомнил номерной знак, и достал телефон. Нужно было позвонить Жерару. Распорядиться, чтобы бежал к особняку Дарьи и ждал там. Наклюкавшаяся щучка с высокой вероятностью отправится домой. Особенно если я помогу ей принять такое решение.
Телефон не отвечал. Меня охватила тревога. Что, если стероиды снова ударили бесу по сердечку, и бедный мой напарник бьётся сейчас в предсмертной агонии? И помочь ему некому. А я, вместо того, чтобы спасать лохматого дурашку, занимаюсь какой-то ерундой.
— Ну же, — подбадривал я его в меланхолично гудящую трубку, — ну же, псина. Давай, ответь…
Где там! Молчание. Жизнь маленького паршивца висела на волоске, об этом вещало мне чуткое сердце. Совершенно потеряв голову от беспокойства, я бросился в магазин. Третий раз за этот бесконечный, полный неприятностей день. Не обращая внимания на удивлённые взгляды девочек, промчался по торговым залам, рявкнул на охреневшего от такой наглости охранника и через две ступеньки поскакал прямиком в кабинет Дарьи. Охранник спохватился и, покрикивая, чтоб я остановился, затопал следом. Но слишком-то спешил — знать, раньше видывал меня в компании с нею.
Щучка забралась с ногами на подоконник. Вид у неё был задумчивый, в левой руке она держала фиолетово-чёрную бутылку. Когда я ворвался в комнату, Дарья как раз ото-рвалась от широкого как рюмка горлышка.
— Оу, Поль! — пролепетала она уже начавшим заплетаться языком. — Откуда ты здесь, проказник?
— Ветром надуло, — грубовато отозвался я. — Слушай, Даша, срочно нужна твоя машина. Желательно с водителем. Желательно с трезвым.
— Неужели я дождалась счастливого момента? Мой шалун обратился к своей кошечке на «ты»! — обрадовалась она и начала слезать с подоконника. Несмотря на алкоголь, движения у неё оставались точными и грациозными. — Да ради такого случая я готова по-дарить тебе эту машину! Выпьем за это?
— Позже. — Я молитвенно приложил руки к груди. — Мне, правда, надо спешить.
— Да что стряслось?
— По дороге расскажу.
— Ладно, договорились.
Не выпуская бутылку, Дарья двинулась к выходу. Мимоходом похлопала меня свободной рукой по заднице, движением пальцев прогнала топтавшегося у двери охранника. Едва не вальсируя, спустилась по лестнице и вышла в торговый зал. Девчонки мигом по-добрались — абсолютно по-собачьи.
Дарья поманила дылду. Та возникла рядом с хозяйкой так скоро, будто владела да-ром телепортации.
— Катюша, деточка, помнится, в резюме ты написала, что отлично водишь авто.
«Деточка», возвышавшаяся над Дарьей на целую голову, и превосходящая её весом раза в полтора, покорно закивала:
— У меня первый разряд по автоспорту.
Я сделал восхищённое лицо и тайком показал ей большой палец.
— Вот и чудесно, — сказала Дарья. — Нам с этим юношей, нашим постоянным клиентом, нужно кое-куда проехаться. Мне за руль сейчас нельзя. А у него нет при себе водительских прав. У тебя появился отличный шанс показать своё мастерство. — Дарья вручила девушке ключи. — Иди, заводи машину.
Когда мы вышли из магазина, «Сааб» уже стоял возле дверей.
— Сядем сзади, — распорядилась Дарья. — Ведь ты мечтал потискать свою кошечку на заднем сиденье машины, безобразник?
— Честно говоря, сейчас я мечтаю оказаться дома. Как можно скорей.
Дарья обиженно надула губы.
Я сообщил дылде адрес и уселся рядом со щучкой. Машина, присев, сорвалась с места. Похоже, Катюша и впрямь была большим специалистом по части управления авто-мобилем. На такой скорости доехать мы должны минут за пять максимум.
— Теперь рассказывай, что за спешка.
— Пёс мой захворал. Даже ветеринара приходилось вызывать. Вкатили укол, порекомендовали денёк от больного не отходить. А мне, как назло, нужно по делам отлучиться. Я и попросил соседку с ним посидеть.
— Соседка, конечно, молоденькая и хорошенькая, — ревниво заметила Дарья.
— Само собой. Всего-то лет семьдесят. Юная пенсионерка.
— Это хорошо.
— Хорошего как раз мало. Когда я позвонил узнать про здоровье Жерара, она трубку не взяла. Ушла, небось, по неотложным пенсионерским делам.
— Получается, мы мчимся спасать умирающего йоркшира?
— Надеюсь, всё-таки не умирающего.
— Ах, как это романтично! — воскликнула Дарья. — У меня аж дух захватило. Я вся дрожу! Обними же свою кошечку, мой герой!
Увы, обнять свою кошечку герою не посчастливилось. Мы приехали.
— Ждите здесь! Мотор не глушите. Вдруг придётся ехать в больницу.
Я пулей выскочил из машины.
* * *
Живой и здоровый Жерар сидел на коврике возле двери в квартиру и блаженно щурился. Попасть внутрь самостоятельно он не мог. Зато выйти — в любой момент. Я нарочно для него оборудовал полочку, с которой бес мог легко дотянуться до замка. Захлопывалась дверь автоматически, пружиной. Вот он и вышел прогуляться, шельмец.
— Ты что же это, сволочь? — набросился я на него, отпирая дверь. — Я надрываюсь, звоню. От беспокойства чуть инфаркт не схватил. А он тут! Скалится ещё! Зачем выходил?
Орал я впустую. Блаженство с морды беса никуда не исчезло. Он с достоинством вошёл в квартиру и лишь там ответил:
— Брось нервничать, чувачок. Ну подумаешь, вышел на минутку размять косточки. Какие проблемы вообще?
Я взял его за шкирку и прорычал:
— Проблемы начнутся у тебя, если не скажешь, зачем выходил. Я велел ждать у телефона. Неотлучно. Ты забил на это болт. Приложи старание, чтоб объяснить причину. И, блин, постарайся быть убедительным, бес. От этого зависит целость кое-чьей шкуры.
Он закатил глаза и с притворным надрывом вздохнул.
— Хорошо-хорошо. Только опусти меня, пожалуйста. Я ведь уже миллион раз предупреждал, что на весу меня тошнит.
— Потерпишь.
Держа его в вытянутой руке, мордой от себя (что было совсем непросто, учитывая набранную им мышечную массу), я прошёл на кухню и выглянул в окно. Дарья, прислонившись попой к капоту и запрокинув голову, лакала вино из той же фиолетово-чёрной бутылки с широким горлышком. Дылда Катерина курила, выставив в открытую дверцу бесконечные ноги. Выхлопная труба «Сааба» попыхивала еле видимым в сумерках дым-ком. Я опустил Жерара на табурет. Уставшее от стероидной тяжести плечо гудело.
— Вот молодец, — похвалил бес. — Знаешь, что именно требуется голодному путешественнику. Конечно же, кухня!
— Зубы мне не заговаривай. Ближе к делу, путешественник.
— О’кей, о’кей! А ты сооруди покамест парочку бутербродов. Дядюшка Жерар про-голодал…
Он успел отпрыгнуть прежде, чем я саданул по табурету ногой.
