Рывком повернувшись, она попросила меня показать лагерь, и мы, прихватив вампира и Сосискина, удалились. Помимо протяжного стона, вырвавшегося при виде моего тыла, я отчетливо услышала, как Бестия прошептала:
— Нам писец! Эти каркалыги теперь нас точно сожрут!
Повернувшись, я погрозила пальцем и порадовала сообщением о том, что это только начало — впереди ожидается еще парочка профессоров.
Несколько часов я при полном параде, за исключением скинутой обувки, показывала Треоле наш лагерь и рассказывала о целях и задачах. Она задумчиво кивала головой и не переставая диктовала прапорщику, что еще нужно сделать. Прежде всего майор приказала нанять кухарку — возня на кухне отнимает слишком много времени, но взамен пообещала, что провинившиеся будут отряжаться в помощь повару, а она лично научит солдат готовить в полевых условиях. Пес было сунулся протестовать против разбазаривания средств, но я ему напомнила, за чей счет банкет. Судя по его радостной ухмылке, к очередному счету для Совета демиургов он не дрогнувшей лапой впишет еще пару ноликов.
Еще наш командир полка приказала поставить чучела, на которых будут отрабатываться колющие и прочие удары, мишени для стрельбы, а также дополнить полосу препятствий ямой с грязью. От моего предложения расквартироваться в доме Треола, глянув на вампира, окруженного неизвестно откуда взявшимися дурочками, но продолжающего строить ей глазки, решительно отказалась, заявив, что командир должен жить со своими подчиненными.
Услышав это, Федор заметно поскучнел, а мы с майором подмигнули друг другу. Потом она согнала мающихся неизвестностью демиурчиков в класс и поделилась с ними планами на дальнейшую жизнь. Лично мне все очень понравилось, а вот детишки заметно приуныли. С сегодняшнего вечера всем предстояло дежурить у КПП и по лагерю, подъем переносился на два часа раньше, а зарядка увеличивалась на час. Далее, по ее графику, шли занятия по плаванию, потом снова физподготовка. Остальное время отдавалось строевой подготовке и занятиям с Федором. Заумной через день были поставлены лекции у Маньки, а бедолагам Крысу и Цветочку предстояло впахивать по усиленной программе. Плюс всем вменялось ходить к Лесному хозяину на уроки по выживанию в естественной среде, если он согласится поделиться с ними своими знаниями. В противном случае эта обязанность взваливалась на наши с Сосискиным плечи. И это — только до тех пор, пока не подъехал наемный убийца и тренер по конкуру. А мне еще предстояло найти меченосца, стрелка и спеца по уличным дракам. Думать, где я буду их искать, отчаянно не хотелось, и я пошла парить мозги Димусику.
Прочтя его последние послания, поняла, что клиент созрел, и сдалась Пра на растерзание. Как она орала, чем она мне только не грозила за вмешательство в ее личную жизнь… Но через полчасика успокоилась, прочла переписку Ивана Грозного с Андреем Курбским, сильно впечатлилась и дала согласие на свидание. Вот тут я оторвалась по полной программе за ее наезды на меня. Одну только прическу заставила сменить восемнадцать раз! Наконец я выдала родительское благословение, и творец миров, краснея, как школьница, отправилась на прогулку с подающим надежды российским ученым. Оставалось только молиться, что он догадается снять свой рабочий халат.
Проводив подопечных на ночной урок, я прихватила Треолу, переименованную в Таю, пару бутылок вискаря, винишка литров пять и потащила ее знакомиться с нечистью и упрашивать лешего преподать городским жителям курс юного партизана. Она почти не испугалась, когда на речной бережок вылезли русалки, а из кустов, как горох, посыпались мелкие и не очень пакостницы. Упросив Сосискина сбегать за Манюней, мы очень даже культурно посидели. Я рассказала о своем визите в замок вампира и столицу, мне поведали об очередном налете Всадников ночи на многострадальный Запорный. Водяной напропалую волочился за ведьмой, а Хозяин леса многозначительно поигрывал кустистыми бровями в сторону Таисьи. В общем, вечер удался, хоть мне кавалера и не нашлось.
Зато, вернувшись домой, я обнаружила возле линии защиты целых шесть веников! Один букет состоял всего из веточки экзотического цветка черно-красной расцветки, напоминающего нашу лилию (узнаю когтистую лапку вампира). Рядом стояли четыре копешки гибридов пионов и георгинов, произраставших, насколько я помню, в палисаднике у старосты, и один скромный букетик, тронувший меня до соплей. Чувствуется, кто-то продал душу Сосискину, чтобы узнать мои предпочтения.
На следующий день, ближе к обеду, когда я шла смотреть, как там демиурчики пытаются пройти полосу препятствий, передо мной как из-под земли вырос субъект, закутанный в пончо, в надвинутой на нос шляпе и черной маске. От неожиданности я заорала как потерпевшая, и за моей спиной тут же нарисовались телохранители, Федя, Сосискин и вся моя рота полудурков во главе с Треолой. Увидев нацеленные на него клинки, диверсант едва слышно прошелестел:
— Меня прислал старший.
Уняв бешено колотящееся сердце, я выдавила из себя улыбку, представила всех окружающих и попросила долгожданного гостя представиться.
— У меня много имен, — отсутствующим голосом ответил убийца. — Безликий, Никто, Посланник, Последнее, Что Видишь В Жизни, но вы, Даррья, можете называть как вам будет угодно. Для всех остальных я Мастер.
«А давай назовем его Зорро — копия Бандерос», — нервно хихикнула вылезшая из пяток душа.
«Лучше Черным Плащом: напугал, урод, до икоты», — не согласились с ним трясущиеся поджилки.
Пока они там спорили, киллер оценивающе рассматривал будущих ученичков, а мне в оба уха дудели вампир и начальник гарнизона:
— Даррья, ты не представляешь, как тебе повезло заполучить его! Он лучший убийца королевства.
— Даррья, я не буду оспаривать твое решение, но подумай, можно ли ему доверить детей? Он же воспитает из них свое подобие!
Член преступного синдиката повернулся к нам и, слегка усмехаясь, отчего Тайка побелела, как таджик, у которого спросили регистрацию, любезно проинформировал:
— Для того чтобы воспитать ваших подопечных достойными членами братства, их надо было начинать тренировать с рождения. Сейчас уже слишком поздно, но я постараюсь научить забирать жизнь.
После этих слов Гламурчик с тихим писком осел на пол, а я гаркнула:
— Заумная, тащи в лазарет первого пациента, а если он притворяется, намажь ему задницу скипидаром для профилактики сердечных приступов!
Детеныш после проявления такого милосердия резко встал и заявил, что он в порядке. Интересно, когда это только он успел с этой вонючкой — жгучей мазью — близко познакомиться?
Мое гостеприимство решило поиграть в радушную хозяйку и предложило Зорро отобедать и отдохнуть с дороги. Заверив меня, что не голоден и не нуждается в послеобеденном сне, он закинул свой мешок в палатку парней, и, спросив моего позволения, местный Солоник увел соложат на их первый урок.
«Утро стрелецкой казни» — так мой мозг прокомментировал марш стада жертвенных овец, покорно бредущих за жрецом на убой.
После двухчасового разговора с Зорро мои неваляшки до самого ужина ходили в подавленном состоянии, а несчастного Цветочка и гемофоба Гламурчика друзья вынесли из класса и положили на травку. На мой вопрос, что там такого он им рассказал, убивец пожал плечами и сообщил, что всего лишь перечислил тысячу и один способ убрать человека без следов. Я нервно вздрогнула, а этот маньяк, довольно улыбаясь, заявил, что среди навозной кучки он нашел бриллиант.
За вечерней трапезой одна только Мальвина возбужденно поблескивала глазками и не переставая щебетала с новоприобретенным гуру, кидая на меня презрительные взгляды. Из чего я сделала вывод, что вертихвостка наконец нашла свое призвание. До поры до времени меня ее зырканье не возбуждало, но когда она ехидненько поинтересовалась, отчего я и прапорщик не были на вводной части, уж не боимся ли мы крови, моему терпению наступил конец.
Я медленно встала и уже собралась поставить на место зарвавшуюся соплю, но меня опередил безжизненный голос ее новоявленного кумира:
— Им не нужны знания, как убивать, они уже лишали жизни. Если бы ты была внимательна, то заметила бы это в их глазах. А за то, что ты, Мальвина, выразила непочтение к старшим, сегодня всю ночь будешь стоять, держа на вытянутых руках по стакану с водой. За каждую пролитую каплю получишь удар палкой по руке.
Благодарно кивнув, я села на место и прикурила сигарету дрожащими руками, пытаясь успокоиться. Краем глаза заметила, как мой друг отставил от себя миску и, уныло повесив уши, поплелся на улицу. Змеища, сама того не ожидая, разбудила воспоминания, которые мы с псом похоронили в самых дальних уголках своих душ и никогда не вытаскивали наружу.
Тот, кто меня хорошо знает, увидев состояние, в котором я сейчас пребывала, ни за что не рискнул бы ко мне сунуться с дурацкими вопросами, но Лель к их числу не относился. Дрожа и заикаясь, он попросил меня поделиться неприятными фактами из наших биографий. Затушив сигарету, память глухим голосом ответила:
