— Даст из антракт. — Мозг выдал цитату из фильма «Большие гонки» и отключился.
«И этот Чебурашка из рода клоунов — колебатель гранита наук?» — покачало головой недоумение.
— Дашка, а в какой области этот божий одуванчик специалист? — осторожно спросил Сосискин, косясь на то, как старичок сморкается в огромный носовой платок.
Тем временем новоприбывший закончил вытирать нос и представился:
— Меня зовут Ырк, деточка, и я прибыл учить студентов.
Как бы мне ни хотелось послать пенсионера и свернуть шею Лунарию за подгон такого «ценного кадра», но выгонять, не покормив, заслуженного посетителя библиотек было верхом бессердечности. Пока думала, как вежливо сообщить пенсионеру, что в его услугах не нуждаюсь, он умял три тарелки супа, два раза попросил подложить ему макарон и подкинуть котлет, и выдул четыре стакана компота.
«Маленький, а прожорливый», — скривилась жаба, когда дедулька попросил еще чего-нибудь горяченького.
Скрипя зубами, я бухнула перед ним литровую кружку чая и выставила вазочку с конфетами. М-дя, это был очень опрометчивый с моей стороны шаг. Сморчок стрескал «Мишку косолапого» в одно рыло за две минуты, и еще фольгу облизал. Видимо, не такие большие оклады тут у ученых, если эта немощь схарчила за раз больше, чем Кабан с Плюшкой, вместе взятые, за целый день. Наконец светило, сыто рыгнув, откинулось на спинку стула, умиротворенно сложило руки на заметно округлившемся пузе и начало делиться со всеми присутствующими деталями биографии.
За свою долгую (судя по цвету волос, желтизне зубов и морщинам) жизнь Ырк попробовал себя на многочисленных поприщах. Он был лингвистом, математиком, ботаником, географом, собирателем фольклора и создателем нового вида борьбы, конезаводчиком, поэтом и художником. Не гнушался он и рабочими профессиями — в его трудовой книжке были записи о работе кузнецом, рудокопом, моряком, плотником. И это — только половина из всего пережитого, проще было назвать, чего он не умел делать. Но это не меняло дела: мне нужен был тренер по конному спорту и желательно — спец по выживанию в любой климатической зоне, начиная от пустыни и заканчивая тундрой. А эта мелочь явно не тянула на наемника из Иностранного легиона.
Когда наш гость на минутку замолчал, Сосискин откашлялся и деликатно спросил:
— Я дико извиняюсь, а кто вы, простите, по паспорту? Вернее, к какой расе вы принадлежите?
Ответ заставил меня уронить свою челюсть:
— А что, по мне не видно? Я орк.
Увидев наши с псом округлившиеся глаза, профессор кислых щей, слегка смущаясь, поведал, что родился он маленьким и слабеньким, его даже хотели бросить хищникам на обед, но родители не позволили. Ради сынишки они ушли из рода и посвятили все силы тому, чтобы он выжил. Ребенок долго не мог ходить, предки были заняты добыванием денег на лекарей и нашли ему няньку, банально выкрав у какого-то варрла гувернера отпрысков. Тот научил орка грамоте, и ребенок читал, чтобы не сойти с ума от скуки. Недостаток физической силы он компенсировал внезапно открывшимися выдающимися способностями. К двадцати годам отрок закончил все мыслимые и немыслимые местные учебные заведения и добился того, что воинственные соплеменники признали его Лучшим Сыном Степи. Ну а дальше последовало мировое признание. Короче, нам на голову свалился орк-вундеркинд, узнавший от своего коллеги, что команде охотников за редкостями требуется наставник.
Думать о том, как измельчали орки, мне не хотелось, достаточно было ржущего под столом кобеля, и я осторожно поинтересовалась: с чего научный руководитель решил, что тут базируется вуз, и какой предмет он в нем хочет преподавать? Знала бы, во что это выльется, прикусила бы себе язык. Пару часов сия пародия на единственного мужчину, которого мне не хотелось выпускать из постели, распиналась, какие университеты, академии, школы и просто богатые вельможи жаждут заполучить его, и выкладывала из торбы свитки с печатями, ленточки с орденами, кубки, тарелки, перстни и прочее наградное барахло. В уши мне жужжали Кровавый и Тайка, угрожая уйти от меня, если я вздумаю отказать от места национальному достоянию Изменчивого. Голова начала раскалываться, и тут эта пакость заявила, что в настоящее время он увлекся алхимией.
Сделав скучающее выражение лица, я коварно улыбнулась, решив разоблачить шарлатана:
— Что, решили на досуге из свинца золотишка намыть с помощью пресловутого философского камня?
— Деточка, — всплеснув руками, натурально изумился прожорливый коротышка. — Я еще двадцать лет назад в своем трактате «О свойствах материи» доказал, что для трансмутации металлов совершенно не требуется философский камень. Достаточно воспользоваться эликсиром «Меняющий структуру минерала».
— Ну и на чем эта бодяга настаивается? — моментально отреагировало любопытство.
— Как на чем? На философском камне, конечно. — На меня посмотрели как на идиотку, не знающую элементарных вещей.
Все, занавес. Слов больше нет, эмоций тоже, остается только указать этому недоучившемуся Менделееву на дверь, и пусть меня порвут за это, но мои нервы дороже. Но тут с радостным воплем:
— Деточка, у вас заплесневелые представления об алхимии. Прогресс не стоит на месте! — старичок-боровичок швырнул выуженный из недр своей бездонной сумки небольшой орех. Бабахнуло так, что у моего особняка на втором этаже вылетели стекла, а всех нас сдуло взрывной волной.
«Террорист недоделанный», — выругалась проснувшаяся от грохота осторожность, а я принялась ковыряться в правом ухе, пытаясь нащупать повреждения в барабанной перепонке.
На наших перепачканных грязью лицах застыл ужас, и только Гламурчик пялился на Ырка с детским восторгом. Поймав этот взгляд, я поняла, что демиурчик наконец нашел лекарство от своего недуга и обрел истинное призвание в этой жизни.
Через день в лагере был вырыт подземный бункер, отданный под химическую лабораторию. Мир потерял мальчика-мажора, а мое подразделение, как потом показало время, приобрело подрывника всех времен и народов. Детишки приняли новый предмет «Саперно-минерное дело» на «ура», и через месяц могли создать бомбу из подручных средств. Правда, до Гламура им было далеко — этот кудесник умудрялся даже из яичной скорлупы создать баллистическую ракету. Целыми днями из Чистилища (так ласково я прозвала эту адскую кухню) доносились взрывы, грохот разбиваемых склянок и демонический хохот двух безумцев, дорвавшихся до халявных реактивов, а к стандартным упражнениям по физкультуре добавилось метание гранат.
По причине неспособности старикана передвигаться ни на чем, кроме ишака педального, на плечи Таисьи и Зорро взвалилась обязанность учить всех нас джигитовке на лошадях. Вампира местные коняшки не подпускали к себе ближе чем на пару метров. Как мы выбирали себе скакунов, как я первый раз залезла на самую смирную клячу, как с демиурчиками падала с этих кабыздохов, лучше оставить за кадром. Скажу только одно: дети получили права «Водитель кобылы», а я нет. Приобретенные средства передвижения оборотистый Сосискин тут же куда-то загнал, когда я сказала, что не мое это — отбивать задницу о седло и обзаводиться походкой кавалериста. Так что постулат о том, что даже медведя можно научить ездить на велосипеде, в моем случае не нашел подтверждения. Я так и передвигалась на дальние расстояния на драконах, а на ближние — на доставленном мне электромобиле. Портить местную экологию выхлопными газами и распугивать население ревом двигателей посчитала кощунством. В благодарность за это Хозяин леса с радостью стал обучать соложат всем премудростям жизни на природе.
Незаметно лето плавно подошло к середине. Теперь, глядя на подтянутых и собранных ребят, я с трудом узнавала избалованных, капризных детей. Кабан и Плюшка заметно похудели, и, кто бы мог подумать, вчерашние толстопузики умели ходить по лесу так, что под ними не трещала ни одна сухая ветка, и читали следы лучше индейских охотников. Хрупкая Цветочек начала обрастать мяском и мускулами и могла пусть с трудом, но свернуть противнику шею. Мальвина демонстрировала потрясающее владение метательными ножами, а Заумная семимильными шагами осваивала медицину. Бестия умудрилась облапошить Сосискина, и он от радости выдал ей стипендию. Да и остальные от них не отставали. Все стали скупыми на жесты и напоминали мне стрелы, готовые сорваться в любой момент и поразить цель.
Глядя на их преображение, я начала испытывать гордость за свой педагогический талант. Но Дракон быстро вернул меня с небес на землю. Дело было не в моей гениальности, а в самих демиурчиках. Магию у них забрали, но кровь, кости и прочий ливер остались прежними. Небожители изначально отличаются от людей. Они сильнее, выносливее, их генетическая память хранит все навыки и знания самых далеких предков. Раньше моим солдатикам не приходилось думать, как выжить, но теперь под влиянием обстоятельств эти умения начали просыпаться. Так что моей заслуги в том, что они за пару недель обучались тому, что простой человек постигает за половину жизни, не было. Но я понимала, что выдвигаться в сторону Наместника тьмы еще очень рано.
