Неприятель затаился. У нас полковые священники, кроме бригады Мелехова, провели молебны. Ночью над нашими позициями было светло от ракет, ждали ночной атаки. Спутник показывал пустое пространство. В три часа ночи, меня разбудили.
— Господин майор, этот пакет отвезёте на аэродром под Каменской и вручите майору Цисаржу.
Сел в машину, в сопровождении «Тигра» военной полиции доехал по мокрой траве до аэродрома. Разбудил Вацлава, вручил ему пакет, в котором были снимки со спутника и свой мобильный телефон.
— Вацлав, а где охрана? Дрыхнет, чтоли? — спросил, зевая и светя фонариком на здоровенные «дуры» под крыльями «Юнкерса». — ОДАБ-500 ПМ «Nano-ХС. Объёмно-детонирующая авиационная бомба повышенной мощности. С использованием нано-технологий? Ха, привет из Сколково. Блеск! Ты, Вацлав, тока в шатёр попади. И будет всё чики-пуки!
— Караульные у нас не спят, они бдят, лёжа, — беззаботный ответ Цисаржа. — И мы тренировались. Три раза. Скажи начальству, что мой экипаж готов к боевому вылету.
— Удачи, парни!..
— Слушайте, господин майор, а чем вы занимались всю эту неделю? — вопрос от Зворыкина, в здании таможни, когда назад вернулся.
— Господин генерал, я искал слабые стороны в нашей обороне. И не нашёл, смею вас заверить!..
— Да-а-а?
— Он сам самая слабая сторона! Особенно в отдельно стоящем шатре князя Рустама, — сдал меня Свечин. — И свой тыл бережёт! Ха-ха — от штабных.
«Завидуют!» Зворыкин косо посмотрел на весёлых подчинённых и промолчал, ус выравнивая. Макс принёс и разложил на оперативном столе снимки.
— Они завтракать собираются…
— Звоните своему двойнику, господин майор. Пусть «доставит» главное блюдо. От нас гостеприимных…
Позвонил. За подлётом бомбардировщика следили с плоской крыши таможни, где причудливо присутствовали старые телефонные аппараты на столах, и мобильники в руках офицеров-операторов. Никита, испросив разрешения, отправил разведку на «шишиге» поближе к лагерю неприятеля. Снимать взрыв поехали спецназовцы, на фоне неспешно встающего над горизонтом, справа от нас Солнца. Кю.
И прилетел гостеприимный аэроплан. Вацлав над таможней крыльями покачал, и шустренько попёр на лагерь. Затаив дыхание смотрели, как он заходит на лагерь неприятеля.
Затем, БУМ. Бумкнуло прилично. Макс сразу же, предоставил раскадровку. Подлёт самолёта, полу-пике, отрыв бомбы, огненный блин закрыл весь лагерь. Картинка мира мигнула. А мы были поражены таким действием мощного боеприпаса.
— Грех, господа, мы допустили, — Зворыкин был удручён. — Уж-ж-ж-асный!..
— А ля гер, ком а ля гер, господин генерал. Сами напросились. Стоп, господа. А где неприятель? — спросил Свечин. Снимок в руках полковника показывал отсутствие в лагере чужеродных солдат. — Они исчезли, господа! Совсем исчезли!..
После этих слов Свечина, на крыше таможни, началось веселье. Сарафанное радио разнесло весть о большой нашей удаче по окопам. И казаки Мелехова, размещённые перед мостом, бросились в плясовую. Веселились, пока не прибежал взъерошенный спецназовец с «шишиги».
— Конница идёт к мосту! И снимок под нос Свечину.
— Ого, тыщи две будет! — и я бросился к «ЗИЛу». — Заводи! Григорий Пантелеевич, поставь свои тачанки вразброс, за окопами. Кавалерия на нас прёт! — прокричал в трубку, и залез в кузов ЗИЛа.
Только «ЗИЛ» переехал мост, показалась знатная конница. Орки на огромных волках. Я глаза даже протёр от увиденного в бинокль. Казаки Мелехова уже сыпанули назад в окопы. Мат-перемат, пошли команды сотников и взводных командиров. Тачанки разъехались по местам, куда им указывал лично сам Мелехов. Конница орков перешла в намёт. Мелехов скомандовал приготовиться.
— Пли! — чёткий приказ.
Грохотание пулемётов. От «лая» сдвоенного пулемёта я оглох, и хлестал воду из фляжки второго номера. Увидал, как над лавой нового неприятеля вспухли разрывы шрапнели. Раз, другой, третий. И от кавалерии орков ничего не осталось. Они как мыльные пузыри лопались. Пулемётчики в «ЗИЛе» выдохнули…
Опять команды. Конные полки пошли вперёд. Версте на шестой увидали тучи безоружных вояк в синем. Казаки остановились. Я с «ЗИЛа», уже порядком растрясенный, с удивлением разглядывал бегущих к нам чужих бойцов.
— Чего это они? Ёклмнэ, они динозавров испугались! — в бинокль рассмотрел парочку тварей в полукилометре от броневика. — Чёрт, чёрт, чёрт!
Пока Васечкин отслеживал ти-рексов, вояки стали массово бросаться под ноги казачьим коням. Казаки не стреляли. А потом, чуть сами не побежали, когда рассмотрели врага страшнее. Помогли тачанки. Пулемётно-ружейным огнём перебили штук двести динозавров…
Потом сделали перекличку по сотням. Двух казаков, какие-то мелкие твари покусали, а трое казаков пропало. Час масштабных поисков. Нашли пьяных, в небольшой рощице, всыпали горячих, и на этом военные действия на Восточном фронте завершились.
У Шарпа дела ещё занимательнее были. Только к вечеру он добрался до Сан-Себастьяна. На грузовиках Шарп вёз десять пулемётов, патроны, гранаты, осветительные ракеты и камуфляжную сетку. Всё из Новой Праги. И один из грузовиков поломался. Пока ремонтировались, майор поставил охрану, один М1924 «Шварцлозе» определили на крышу грузовика. Как оказалось не зря. Пожаловали два ти-рекса. Их расстреляли с расстояния, и поехали дальше, объезжая лесочки.
Капитан Кос провёл отбор добровольцев из всех желающих получить «клерон». Провёл по методике отбора гуркхов, и потом весь вечер крыл матом по-русски, ибо из четырёхсот стрелков триста пятьдесят были девушками.
— Шарп, пся крев, я тебе батальон амазонок заготовил. Пользуйся! — шипел Янек.
Пользоваться было некогда, нужно было рыть окопы, тренировать «бойчих», в общем, быть большим крикливым начальством. И Шарп амазонок чуть «разбавил». Добавил парней — пятьдесят гранатомётчиков и тридцать пулемётчиков. До подхода корпуса неприятеля сделано было много, если, что продержались бы долго. А амазонки нервничали. 480 человек против 30000. Разведка в лице Рауля отслеживала передвижение неприятеля и рассмотрела, как тот выглядел.
— Смотри, майор: в синем — пехота. В жёлтом — конница. В коричневых куртках — пушкари, а в красном — офицеры и тоже кавалерия. И похожи лицами.
— Да я бы так не сказал, — Шарп, в бинокль, разглядывал утренний лагерь врага. — Волосы, носы и глаза у них разные. Тут же Шарпу отзвонились и сказали, что бомбардировщик уже летит.
— Ждём, дамочки, — и придвинул поближе СВД.
— Где же этот бомбер? Они ж лагерь уже свернули! — амазонок сидящих в окопах, затрясло. Неприятельские полки стали разворачивалась, как для боя, и до синей пехоты уже было метров семьсот…
И прилетел самолёт. Бомбу, Вацлав, сбросил на авось, как потом сам же и сказал. Она упала между красной конницей и коричневыми пушкарями. БУМ. Конные и пушкари с пушками исчезли. Конники в жёлтых куртках бросились наутёк. Пехота, поднялась с земли, потопталась на месте, потом арестовала своих командиров и, побросав оружие, пошла, сдаваться в плен амазонкам. Шарп ещё этому посодействовал. «Ссадил» троицу особенно воинственных офицеров из СВД.
Стрелял и приговаривал: «И тебя вылечат. И тебя. И тебя». Амазонки радостно хлопали после каждого удачного выстрела…
— Не стрелять, они сдаются! — последняя боевая команда. И так вот стал национальным героем, по званию — сеньор Coronel.
На следующий день амазонки, разглядев «нежданных гостей» накормили их, помыли, и спать уложили. Многие возле себя. Шарп веселился, священники бранились. Потом отцы девушек взяли их «за хобот», и посыпались свадьбы. Бывшая пехота с радостью смирилась с таким вот разгромом.
В плен попало больше двадцати тысяч крепких синеглазых парней. Больше сотни молодых семей потом переехало в окрестности Новой Праги.
Ополченцы, и у нас и у басков, занялись мародёркой. А преуспел в этом генерал Зогин. Его грузовик, набитый золотом, еле-еле доехал до Ростова. Никита вколол покусанным казакам лекарство от столбняка и противошоковое. Мне презентовали приличную саблю.
Макс с помощью спутников отследил жёлтых конных.
— Сеньор Coronel, они примерно в тысяче километрах от вас. Гоните спутниковый обратно, — Макс через десять дней перезвонил Шарпу.
Васечкин расстрелял все патроны. Поехали назад, к таможне. Обогнули по широкой дуге места непонятного, но вонючего побоища орков и доехали до таможни.
— Что там, Борн? — Тарапунька проявил жгучее любопытство.
— Полная победа. Казаки собирают пленных, ополченцы мародёрствуют. Слушай, майор Саша, ты меня тут не видел, понял. Поехал я в Ростов, — сказал, пожал Тарапуньке руку, дошёл до шатра, где ночевал; собрал вещи, послал воздушные поцелуи курдским лялькам, и фьють.
