— Так быстро?
— Я только разогрел. И принял душ.
— То есть присоединиться не хочешь? — кокетливо улыбнулась я.
— Заманчивое предложение, — он приблизился ко мне, встал на колени рядом с бортиком и провёл пальцами по плечу, а затем скользнул рукой в воду, чтобы секундой позже её отдёрнуть.
— Знаешь, любимая, в такой воде только вампиров варить. Как ты вообще сидишь в таком кипятке?
— Люблю горячую воду. И потом, там в этой камере было так холодно, а я долго лежала на ледяном полу, ждала пока смогу двигаться. Замёрзла, — я потёрлась щекой о тыльную сторону его ладони.
— Тогда грейся. Хочешь, я сюда еду принесу?
— Нет, я ещё немного посижу и скоро выйду. Если хочешь, побудь со мной. Мне так нравится. Там такая красота снаружи.
— Из спальни тоже видно. Может, тогда в спальне поужинаем? Я разожгу камин.
— У тебя и камин есть? Я не заметила. Тогда точно в спальне.
Он ушёл, а я смотрела на снегопад, пока желание быть рядом с любимым не пересилило расслабленность от горячей ванной. Бельё так и не надела, накинула халат, расчесала влажные волосы и босиком пошла в комнату по тёплому полу.
В спальне горел камин. Огонь бросал живые танцующие отсветы на обстановку и бликами отражался в окне напротив. Ужин стоял на подносе прямо на пушистом ковре с толстым ворсом.
Артур надел простые тёмные штаны и рубашку в крупную клетку, от которой так и веяло домом и уютом. Интересно, у него такие ещё есть? Я бы умыкнула пару штук.
— У тебя очень красивый и удобный дом. Окна становятся матовыми, когда загорается свет. Полы тёплые. Наверное, ещё куча всего, что я не успела оценить.
— Да, мы хорошо строим. Но делаем это либо для себя, либо за очень большие деньги. В наших домах из окон не тянет, не промерзают углы и не бывает конденсата на стенах, — усмехнулся он, помогая сесть рядом.
— Ты сам строил этот дом?
— Сопровождал стройку на всех этапах. Но сам только стены и плитку клал, остальное я не настолько хорошо умею. А мне хотелось, чтобы всё было идеально.
От удивления у меня даже рот приоткрылся.
— Не очень представляю тебя кладущим плитку, — честно призналась я.
— Почему? Очень умиротворяющее занятие. Отец нас многому обучил, я долго работал по молодости каменщиком, плитку тоже научился класть. Вообще, я бы, наверное, весь дом мог сам построить, но тогда он вышел бы сильно проще и меньше. И целиком был бы обложен плиткой изнутри. Потому что штукатур из меня так себе.
Я улыбнулась и потянулась к еде.
— А готовил ты? Очень вкусно.
— В этот раз доставка из ресторана, было некогда что-то готовить заранее. Сюда это привезли, когда мы уже ехали из Питера обратно.
— Но как же они вошли?
— Кодовый замок. Для доступа всегда можно сделать гостевой код на несколько часов или дней.
— Какой умный дом.
— Ага, есть приложение на телефоне, где всё можно удалённо делать.
— А камеры есть?
— Только снаружи по периметру. А что?
— Просто уточняю… мало ли, может они во всех комнатах понатыканы.
— Нет, но если ты захочешь, то сделаем. Вообще, я бы хотел, чтобы ты чувствовала себя тут свободно. Через пару дней можно поехать докупить того, чего не хватает. Я хочу, чтобы ты знала, что это твой дом тоже, и чтобы ощущала себя здесь хозяйкой.
— То есть могу переделать ванную в розовый? — лукаво спросила я.
— Конечно, это же твоя ванная. Тебе какой розовый больше нравится, нежно-поросячий или вульгарно-малиновый? — невинно уточнил он.
— Провокационно-персиковый. Раз уж это моя ванная, — подняла я брови.
— Договорились, поедем, посмотрим плитку, поищем провокационно-персиковый. И пусть только попробуют нам предложить вызывающе-лососевый.
Я не выдержала и рассмеялась.
— Ты наелась? Что-то я смотрю, что ты не особо на пирожки налегаешь, неужели у вас в столовой на работе они вкуснее были? Помнится, что свидание с ними ты хотела предпочесть свиданию со мной.
— Как видишь, я до сих пор предпочитаю пирожки, — игриво поддразнила я, а он улыбнулся, закусив нижнюю губу.
— Значит так, да?
Отодвинув поднос, он одним движением выхватил только что взятый пирожок и повалил меня на ковёр. А затем демонстративно, с видимым наслаждением съел его на глазах у изумлённой от такой наглости публики в моём лице.
— Ты покусился на святое! — с деланным негодованием проговорила я.
— Покусился, покусался, укусил… мне нравится ход твоих мыслей.
После этого он прижал меня к полу и накрыл губы жарким, горячим поцелуем со вкусом пирожка. Как по мне, так сочетание лучше не придумаешь.
Совсем скоро его ласки перестали быть шутливыми и лёгкими. Настроение изменилось, а поцелуи углубились, стали более требовательными, ненасытными.
Внезапно снова накатил страх. Я отодвинулась и посмотрела в янтарные глаза.
— Я боюсь, — честно призналась ему.
— Чего именно? — он не стал наседать или говорить сакраментальное «не бойся», как будто оно что-то решает.
— Не знаю… Того, что будет больно и много крови, — прошептала я.
— Ты ведьма, много крови точно не будет. Ты же сама себя умеешь исцелять, — ответил он, пальцами проводя по лицу. — А что до боли — не знаю, Лейла, возможно, будет. Нам не обязательно ничего делать сегодня. Или даже завтра. Есть куча способов доставить друг другу удовольствие.
— Предлагаешь бояться до завтра?
— Нет, предлагаю просто быть рядом до тех пор, пока желание не пересилит страх. Не важно, сколько времени это займёт. Бояться первого раза — это нормально. Но скажу по секрету: выживают после него, как правило, все.
Я улыбнулась.
— Конечно, могут быть потери. Рука или нога. Или хвост в особо тяжёлых случаях. Поэтому предлагаю надеть каски и бронежилеты.
Обняв его за плечи, я рассмеялась. Артур погладил мою скулу и поцеловал. Не настойчиво и требовательно, а ласково. Мне стало спокойнее. Колючий айсберг страха постепенно таял в тёплом океане нежности.
— Ты сама мне скажешь, когда захочешь зайти дальше, — шепнул он на ухо и осторожно прикусил мочку.
По телу прокатилась волна будоражащего желания.
— Хочу зайти дальше.
Артур скользнул рукой под халат. Плавно. Медленно. Осторожно. От понимания, что могу остановить его в любой момент, я осмелела. Зарылась пальцами во влажные короткие волосы, жадно притянула мужчину к себе, погладила широкие плечи.
Рубашка стала мешать, и я принялась расстёгивать маленькие непослушные пуговички. Когда покончила с ними, погладила мощную спину, провела по повреждённой ожогами коже ногтями.
— Сними!
Я имела в виду рубашку, но вместо этого оборотень освободил от халата меня, оставив абсолютно обнажённой. Несколько долгих секунд его горящий, полный вожделения взгляд блуждал по моему телу, порождая горячую волну ответного желания. На меня никто никогда так не смотрел.
— Рубашку сними! — вновь попросила я, облизав внезапно пересохшие губы.
Вместо этого он поднял меня с ковра, оставив распластанный халат лежать на полу. Мы стояли на коленях друг перед другом, Артур в расстёгнутой рубашке и вздыбленных на ширинке штанах, а я нагая и ошалевшая от нахлынувших эмоций.
— Ты не представляешь, насколько ты прекрасна, — его хриплый шёпот отозвался во всём теле коротким сладким спазмом.
Я судорожно сглотнула и, осмелев, все-таки сняла с него рубашку, проведя ладонями по сильным рукам от плеч до запястий.
Любимый был прекрасен. В свете живого огня его могучая фигура выглядела невозможно притягательно. Мягкие волосы на груди, спускающиеся дорожкой по поджарому животу вниз под тёмную ткань домашних штанов. Широкие плечи с гармонично развитыми мышцами. Волнующий переход от шеи к ключицам с тонкой бархатистой кожей. Я изучала его, касаясь, целуя, пробуя на вкус.
— Ты невероятно красивый, — подняв на него глаза, я потерялась в горящем янтарном взгляде.
— Лейла, любимая… — простонал он, притягивая меня к себе.
Ощутив соприкосновение наших тел, я задохнулась от нового чувства зарождающегося единения, от того, насколько легко я принимаю этого мужчину рядом с собой, насколько естественным и прекрасным было происходящее между нами.
