– Слышишь, Грег? – обернулся Бэзил. – Правда, из Самира получился бы отличный адъют?
От такого предположения я даже споткнулся. Воображение нарисовало мне поручения, которые мог бы выполнять в «Шамбале» бывший террорист.
– Нет, я серьезно, – настаивал Бэзил. – Я ему говорю, дескать, теперь наконец увидишь, что такое нормальная загробная жизнь. А то бедняга небось решил, что у нас всегда так: война, пожар…
– Мне не привыкать, – буркнул Самир.
– А он мне говорит: мол, вот теперь-то и начнутся мои настоящие мучения. У всех вокруг в душе мир, а у меня война.
– С чего ты решил, что это подходящее для адъюта настроение? – довольно хмуро спросил я.
– Ну таким, как вы, надо чем-то плотно занимать свой досуг, – легкомысленно ответил Бэзил. – Какой-нибудь общественно полезной, безопасной деятельностью. Так всем будет спокойнее.
Наверное, мне следовало обидеться на эти намеки. Не стоит проводить параллели между мной и Самиром! Но я обижаться не стал. Вместо этого я слепил из мокрого песка увесистый шарик и швырнул им в пятую точку Бэзила. Пока тот, ругаясь, отряхивался, я сказал Самиру:
– Если хочешь работать в «Шамбале», могу похлопотать за тебя перед Виратой.
Гора, сложенная из отражателей, возвышалась уже на пять метров. Она напоминала древнее языческое капище. А люди все подходили и подходили и складывали к ее подножию новые черные кубики.
– Их было так много! – ужаснулась Фаина. Она стояла радом со мной, закутавшись от сильного ветра в длинный вельветовый плащ.
– Это твой приятель Нэй столько намастрячил, – не удержался я.
Фаина фыркнула, но не удостоила меня ответом.
Вопрос об уничтожении оружия возник сразу, как только подтвердилась информация об уходе сатов. Отражатели стояли на всех уцелевших самолетах. Жители Хани-Дью при любой возможности присваивали их себе: кто ради самообороны, а кто для иных целей… Сэр Перси призвал всех к добровольному разоружению. Под это дело отвели симпатичную лужайку вдали от жилья. Нашлись добровольцы, обещавшие после уничтожения оружия вернуть лужайке прежний вид.
Я считал эту идею наивной. Стоит вспомнить, как подобные мероприятия проходят на Земле! А ужас перед агрессором пробудил в людях худшие инстинкты. Но я ошибся. Видимо, Атхарта незаметно и необратимо меняла нас. Теперь, когда опасность миновала, люди с готовностью складывали отражатели в общую кучу. Экологи привезли свое оружие на самосвалах и твердили во всеуслышание, что таково распоряжение Председателя.
И вот оружие сложено, а последний отражатель в руках у сэра Перси. Ему надо только нажать на кнопку…
– А этот идиот откуда взялся? – сердито спросила Фаина.
Из толпы, как чертик из табакерки, выскочил Табаки. В руках он держал микрофонную стойку.
– Стоп-стоп! Какие быстрые! Гы-ы-ы! У нас для таких дел есть Председатель!
– Правильно! – закричали одни.
– Еще чего не хватало! – закричали другие.
– Молодой человек, не все ли равно, кто это сделает? – устало сказал сэр Перси. – Хотите – нажмите на кнопку сами. Давайте уже покончим с этим и разойдемся по домам.
В этот момент стайка девиц-экологов забилась в восторженных рукоплесканиях. Появился Нэй – ни дать ни взять голливудская звезда. Вид у него был вполне триумфаторский.
– Встречайте победителя! – завизжал Табаки прямо мне в ухо.
Нэй покачал головой и наклонился к микрофону.
– Нет, братья и сестры. Мы еще не победили. Вы думаете, мы застрахованы от повторения минувшей трагедии? Загляните себе в душу! Готовы ли вы к новым искушениям в преддверии рая?! Научились ли вы дорожить экологией превыше всего, превыше своих иллюзорных желудков и воображаемых привязанностей?
– Шоумен, – презрительно бросила Фаина.
– Пустобрех, – уточнил я. Довольно громко, потому что Нэй скосил глаза в мою сторону.
– Задумайтесь, братья и сестры! – продолжал он свою демагогию. – Разве нет среди нас людей, которые пользуются нашими слабостями? Их поползновения на власть смешны, но не так уж безобидны: ведь они ослабляют нашу защиту от зла. Будьте бдительны, братья и сестры! Будьте мужественны! Ибо отныне мы безоружны. Вы не против?
Нэй белозубо улыбнулся сэру Перси и протянул руку за отражателем. Тот помедлил всего секунду и отдал оружие. Нэй поднял отражатель над головой, его сторонники отозвались одобрительным ревом. Театрально помедлив, Нэй нажал кнопку. Вспышка, розовое пламя – и на месте черной горы образовалась рваная, тлеющая дыра. Толпа ахнула. Среди присутствующих было полно счастливчиков, которые, так сказать, пороха не нюхали.
– Я с легким сердцем уничтожил этот хлам! – возвысил голос Нэй. – Не мечом, но молитвой и чистотой защитим себя! Однако если новая беда падет на наши головы, знайте: мирные экологи снова станут воинами!
И нет бы мне промолчать! Но я разозлился. Защитник выискался! И ведь полно идиотов, которые слушают его раскрыв рот. Протолкавшись вперед, я крикнул:
– Господин Председатель! Может, вы расскажете пастве, почему саты напали на Хани-Дью?
Нэй меня ответом не удостоил. Зато кто-то из экологов крикнул:
– Стыдно, молодой человек! Если бы не решительность Председателя, саты сейчас вили бы гнезда на наших могилах! Фигурально выражаясь, разумеется…
– Фигурально выражаясь, ваш Председатель – говорящая обезьяна! Он развел войну на ровном месте, а всех спас Егор.
Я и не заметил, как рядом со мной очутилась Фаина – взъерошенная и ужасно сердитая.
– Эй, крошка, шла бы ты к Кратеру! – тявкнул Табаки. – Ты же так любишь подглядывать за своим парнем! Гы-ы-ы!
Не знаю, что почувствовала Фаина. Мне вдруг стало больно, будто обидели меня. Но наподдать Табаки я не успел. Нэй аккуратно, не меняясь в лице, сам ударил его под дых. Табаки жалобно взвыл и согнулся пополам, придерживая руками свою дурацкую шапочку. Нэй тяжело посмотрел на Фаину и тихо сказал мимо микрофона:
– Ты сделала плохой выбор, Фанни.
А в микрофон он сказал следующее:
– Вы видите, братья и сестры, кое-кто даже приписывает себе мифическую победу! Дескать, саты ушли не потому, что испугались, а просто им объяснили, что они поступают плохо! Среди вас есть же опытные люди, ветераны… Вы когда-нибудь слышали подобное?
– Нет, – покачал головой парень в американской форме.
– Нет, – подтвердил Альфред фон Дитцен.
– И я не слышал, уважаемые. На Земле. Но я рад, что во Вселенной хоть кто-то дружит с головой!
Дед! Выйдя вперед, он гусарским жестом пригладил усы и заявил:
– Я вам вот что скажу. Мы бы тут отражателями друг друга мочили до морковкина заговения, а мой внук за сутки все уладил! Молодец, Егорка!
Я приосанился. И ведь действительно, выходит так: пришел я, весь в белом, поболтал с богами, потом с сатами – и войне конец!
Но тут Нэй нанес ответный удар.
– Меня здесь обвиняли в том, что это я развязал войну, – вкрадчиво произнес он. – Но разве я виноват в том, что саты ошиблись дверью? Спросите у господина Гобзы, У господина Смоллетта! Они знают, кто непосредственный виновник произошедшего!
– Было бы хорошо, если бы вы, господин Нэй, в дальнейшем именовали меня сэром Персивалем Смоллеттом. Или бароном Мэллори. Как вам будет угодно, – холодно сказал сэр Перси.
Нэй засмеялся:
– Взгляните, братья и сестры! Вот человек, который умер четыреста лет назад! Он до сих пор носится со своими титулами. При этом его дом – грязное пятно Хани-Дью. Вы только посмотрите, кто у него в друзьях: бродяга-оборотень. Исламский экстремист. Адъют-неудачник. К тому же он пользуется минутами слабости наших братьев и сестер и сбивает их с пути. И теперь – я в этом уверен – он прячет некоего Энрике Тореса…
– Вот сволочь, – шепнул я подошедшему Бэзилу. – Теперь он натравит на нас всех собак. И почему же я, бестолочь, его не убил?
Действительно, тут же посыпались вопросы: «Кто такой Энрике Торес?», «Вы объясните толком, что, черт побери, произошло?» и даже «Сэр Перси – оборотень?»
Нэй умело раскачивал настроение толпы. Ему очень хотелось сделать нас изгоями, а тут такой случай… Ведь наша версия произошедшего действительно была причесанной. Мы ни словом не обмолвились о метафизической роли Энрике Тореса, который по-прежнему прятался в доме сэра Перси. А что с ним было делать? Отдать на растерзание «согражданам»? Они, конечно, милые люди, но зачем же так тесно сужать кольцо?!
– Надо его пустить по другому следу, – заявил Бэзил. – Это под силу только вам, леди.
– Мне? – фыркнула Фаина. – Может, мне устроить стриптиз?
– Ход беспроигрышный, – согласился Бэзил, – но могут быть невинные жертвы.
– Оставь ее в покое, – вмешался я. – Ей неприятно с Нэем разговаривать.
– Тебя забыли спросить! Я сама знаю, с кем и о чем мне разговаривать. – С дружелюбной улыбкой Фаина обратилась к Нэю: – Послушай, Алан, на сегодня хватит дуэлей. Или мы расходимся, довольные друг другом, или все поймут, кто здесь главный провокатор. Прости мне «говорящую обезьяну» и все остальное…
