Мне требовалась привычная рабочая обстановка, которая не отвлекала бы меня, а помогла собраться с мыслями: большой письменный стол, удобное современное кресло и, конечно, компьютер. Я настолько привык видеть перед собой экран, а вместо ручки и карандаша пользоваться клавиатурой и мышью, что не мог даже представить свое рабочее место без этих атрибутов. Итак, первым делом нужно сделать здесь перестановку. Убрать весь этот романтичный хлам (он уже не вызывал во мне ничего кроме раздражения) и создать себе нормальный кабинет. Мне предстояло опять колдовать.
– Мы молим и заклинаем тебя чарами,
– матушка помедлила, -
этой палки-мешалки, такой жуткой и острой.
Содержимое котла пошло мелкой рябью.
(Т. Пратчетт, Вещие сестрички)
Я постоял с минуту, прислушиваясь к своим ощущениям. Так и есть. Колдовство не представляло для меня никакой проблемы. Мне не надо больше создавать особое настроение и копаться в своих эмоциях. И, конечно же, нет никакой нужды яростно ругаться для завершения магического таинства. Как я и предполагал, моя теория об использовании ругательств в качестве заклинаний не выдержала проверки временем. Вполне возможно, что я интуитивно нащупал древние глубокие связи, таинственную силу, заключенную в этих словах. Возможно, все было именно так. Но для меня эпоха нецензурной ругани в ворожбе уже прошла. Не знаю насчет остальных магов, великих и ужасных, но мне сегодня не нужны были ни заклинания, ни ругательства.
Я закрыл глаза, и некоторое время постоял так, ни о чем особенно не думая. Я точно знал, что мне надо, и желание не вполне ясным мне образом преображало комнату. Вскоре я почувствовал, что все кончилось, и открыл глаза. Обстановка в комнате полностью изменилась. Все средневековые атрибуты мастерской алхимика исчезли. Вместо них стояли современные шкафы с книгами, небольшой диван с парой кресел и невысоким столиком перед ними. На полу лежал однотонный ковер, покрывавший всю площадь комнаты. В углу располагались стойка бара и холодильник.
Возле окна меня ожидал массивный письменный стол и удобное кожаное кресло – шедевр современной офисной мебели. На столе перед креслом стоял огромный, больше обычного телевизора, компьютерный монитор. Перед монитором лежала клавиатура и мышка. Соединительных проводов между ними видно не было, как не было и самого системного блока компьютера. Так было задумано. Мне просто нужен привычный интерфейс: клавиатура, на которой я мог бы напечатать вопрос и электронная трубка-монитор, которая покажет мне ответ.
Компьютер на самом деле не при чем, никакой компьютер не справится с тем, что я собирался предпринять. Я все буду делать сам. Мне нужна только привычная обстановка. Женщина, скорее всего, предпочла бы усесться в спальне перед своим зеркалом и вести диалог с ним. Тем более что изображающая поверхность у зеркала больше любого телеэкрана. Именно так и поступают ведьмы и колдуньи в сказках. Но это не для меня. Я вообще не люблю смотреться в зеркало: это портит мне настроение. А вот экран компьютера поможет мне собраться и сконцентрироваться.
Привычная удобная обстановка и уверенность в собственных силах – вот и все, что нужно практикующему магу. Все эти волшебные зеркала, яблочки, катящиеся по блюдечку, кипящая жидкость в котле, – разве могут они показать что-то сами по себе? Это лишь вспомогательное средство, медиум или, в более привычной мне терминологии, – интерфейс. Средство визуализации результатов, не более. Всю работу, несомненно, выполняет сам маг, а внешние атрибуты лишь помогают ему сконцентрировать внимание и волю.
Я сел в кресло и нажал кнопку на мониторе. Внизу экрана появилась строка «Слушаю и повинуюсь». Я уставился на нее в некотором недоумении. Ну и как прикажете мне с ним работать? Какой синтаксис у команд? И вообще, что делать дальше? Я не придумал ничего лучше, как набрать «Hello world». Это оказалось сильнее меня. Как человек, всю жизнь программирующий на языке Си, знакомство с любой новой системой я начинал с этой сакраментальной фразы. Компьютер (я решил что буду называть это так, чтобы не морочить себе голову истинными причинами происходящего) ответил просто и вежливо: «Здравствуйте, Александр Леонидович». Это наполнило меня гордостью. Вот это я понимаю, вот это – действительно настоящий персональный компьютер!..
Я немного подумал и набрал новую команду – «поиск». Компьютер отозвался немедленно. На экране открылось окно популярной программы для работы в Интернете. В окне этой программы я увидел страничку с моей любимой поисковой системой. Там даже светилась все та же ничем не убиваемая реклама. Курсор призывно мигал в начале поисковой строки. Я решил начать с главного. Быстро напечатал вопрос, надеясь, что компьютер, или что там будет мне отвечать, поймет, о чем идет речь. Вопрос был простым и коротким:
– Кто стукач?
Нечистый (или все же чистый?) дух, исполняющий роль моего компьютера, отреагировал мгновенно. На экране появился ответ:
– Вадим.
– Кто это?
– Вадим, сотрудник издательства. Вместе с Ильей он согласился по просьбе их приятеля, психолога Виктора, редактировать рукописи Сергея.
Я удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Ура, моя идея сработала. Компьютер сразу же понял, что именно мне нужно. Похоже, он прекрасно справляется со своими обязанностями и понимает меня буквально с полуслова. Теперь надо убедиться в дополнительных возможностях моего импровизированного интерфейса, и продолжать расследование дальше. Я спросил вслух:
– А так ты меня понимаешь?
– Разумеется, – ответил приятный мужской голос.
Отлично: теперь можно не печатать на клавиатуре и не вглядываться в письменные ответы на экране. Остается только поудобнее устроиться в кресле и задавать вопросы. Я спросил вслух:
– Итак, ты уверен, что стукнул именно Вадим? Почему?
– Это входит в его служебные обязанности в издательстве, – немедленно ответил мне голос. – Когда он принес свою первую повесть в издательство, с ним провели предварительную беседу. Чуть позже вызвали в КГБ и предложили сотрудничать. В обмен ему гарантировали опубликование этой повести и всех его дальнейших литературных работ, место в Союзе Писателей и небольшую должность в издательстве. Это была карьера, о которой он мог только мечтать. Вадим, не раздумывая, согласился. За время работы в издательстве Вадим каждую неделю отчитывался перед своим шефом, но ничего серьезного принести не мог. В издательстве работали проверенные и очень осторожные люди. Вадим чувствовал, что его положение становится шатким. Поэтому он страшно обрадовался, когда Виктор завел с ним разговор о Сергее. Он сразу почувствовал, что это – тот самый шанс, которого он ждал, и вызвался помочь общему знакомому. В редактировании рукописи Вадим непосредственного участия не принимал, но периодически забирал тетрадку к себе на день-два: якобы для того, чтобы почитать в спокойной обстановке. На самом деле он относил ее своему куратору из КГБ. Могу показать видеоролик их беседы.
– Отлично, только комментируй по ходу дела.
– Слушаю и повинуюсь.
Окно программы на экране исчезло и вместо него появилось чуть размытое черно-белое изображение. По качеству оно напоминало документальный фильм, снятый любительской кинокамерой. Высокий, спортивного сложения мужчина, с красивым, но, на мой взгляд, чересчур слащавым лицом, вышел из здания. Камера наехала и показала многочисленные таблички на двери. Таблички извещали, что в этом здании расположено центральное республиканское издательство, Союз Писателей республики, редакция республиканской газеты «Правда» и другие, столь же серьезные литературные учреждения. Мужчина, покачивая портфелем, который держал в руке, перешел через дорогу и направился прямо по широкому, выложенному бетонной плиткой, тротуару. Экран на мгновение потемнел, и изображение сменилось. Мужчина подходил к другой двери, еще более значительной и важной. Это был вход в святая святых: центральный республиканский комитет партии.
– Прервись, пожалуйста! – скомандовал я.
Экран отобразил стоп-кадр: человек замер на месте с поднятой ногой.
– Мужчина, как я понял и есть Вадим. Правильно?
– Да, это Вадим, – немедленно согласился компьютер.
– А почему ты мне показываешь, как он заходит в ЦК партии? Какое это имеет отношение к предательству?
– Самое прямое. Заместитель заведующего отделом культуры и есть куратор Вадима, капитан Мирзабаев. Это КГБшная должность.
– Ну да, я все уже забыл…
Пока мы беседовали, изображение на экране снова ожило. Я увидел, как Вадим заходит в кабинет, где его встречает тот самый капитан КГБ. Невысокий лысоватый мужчина восточной национальности в начале разговора был явно раздражен и долго выговаривал Вадиму. Вадим, в свою очередь, стал рассказывать. По мере того, как он говорил, выражение недовольства на лице хозяина кабинета сменилось крайней заинтересованностью. Наконец Вадим открыл портфель и достал оттуда толстую общую тетрадь. Камера наехала, и я без труда узнал ту самую Серегину тетрадку. Правда, сейчас она была еще новенькая, не потрепанная. Куратор взял тетрадь в руки и начал листать. Через некоторое время он поднялся, отошел в глубину кабинета, где стоял огромный ксерокс, и стал делать с тетрадки копию. Одновременно с этим он продолжал задавать вопросы Вадиму.
