— Со всем уважением, — сказал я, — думаю, вы недооцениваете огромные размеры этой штуковины. Чтобы понять — по записям прошлых столкновений, его масса была сравнима с небольшим астероидом, а не с космическим кораблем, как мы обычно понимаем этот термин.
— Совершенно верно, — бледный мужчина, кажется, совсем не смутился, когда его перебили, — но у нас будет уйма времени, чтобы пострелять в него. Если оценки данных астартес точны, будет по меньшей мере месяц до того как "Отродье" пройдет достаточно близко к любым человеческим поселениям, чтобы представлять угрозу. Мы сможем разбомбить его на куски за это время. Если нам придется, то мы так и поступим.
— Разве это не создаст еще большую опасность? — спросил Торвен, выглядя озабоченным, — такое количество мусора вызовет значительные затруднения для навигации по системе.
— Ненадолго, — уверил его Дуку, — "Отродье Проклятия" сейчас направляется почти прямо в центр системы и останется дождаться, когда он войдет на орбиту комет рядом с солнцем в течение ближайших двух, трех лет. Не займет много времени, чтобы атаки немного подправили его, так что основная часть мусора пройдет слишком близко и испарится. Конечно, некоторые пролетят мимо, но достаточно далеко от Серендипиты, или любых других поселений на этой орбите. К тому времени, когда они обогнут солнце, будет уже середина 43-го тысячелетия; времени предостаточно, я бы предложил предпринять любые разумные меры предосторожности, чтобы он не ударился во что-либо.
— Звучит несколько рискованно, — сказал я, — но я бы предпочел иметь дело с облаком мусора, чем с полным генокрадов космическим скитальцем.
В конце концов, нельзя было сказать, на какое время Отродье задержится перед уходом в варп; согласно Яффелу, иногда они оставались в реальном космосе десятилетиями. И мысль о тысячах генокрадов, дрейфующих вокруг густонаселенной системы, ожидающих какого-нибудь высадившегося в поисках добычи идиота, чья жадность сильнее чувства самосохранения, леденила мою кровь. И, кроме того, так кажется и произошло на Виридии, а ведь проклятый скиталец находился в системе меньше дня. Конечно, ССО Дуку могут организовать блокаду, но чем дольше она длится, тем выше были шансы, что крад или пара как-то умудрятся заразить хозяев и прошмыгнуть, чтобы нести разрушение. Я рассудительно кивнул.
— В отсутствии более эффективного плана сохранения безопасности системы Серендипити, я рекомендую придерживаться этого.
— НЕ МОЖЕТ быть и речи, — категорически заявил Грайс. К этому времени я узнал его достаточно хорошо, чтобы понять, что это утверждение означает полное окончание обсуждений вопроса, хотя должен признать, был озадачен быстротой и страстностью его реакции. Поэтому я кивнул в ответ, пряча свою тревогу с легкостью человека, который, получив на руки перспективные карты таро, несчетное количество раз делал большие ставки, впоследствии узнавая, что у всех остальных расклады были лучше. (Однако этот рефлекс позволил мне сорвать куда больше банков, чем я заслуживал).
— Могу я узнать почему? — спросил я так, словно ответ представлял для меня чисто академический интерес. Я не мог отрицать, что план Дуку был рискован, если не сказать большего, но мне все ещё казалось, что баланс риска был слегка в его пользу.
— Потому что ценность Отродья неизмерима, — вклинился Драмон, глядя через мостик на гололит, где Яффел и его одетые в красное помощники щебетали друг с другом на двоичном и изучали трехмерное изображение чего-то, что мне показалось похожим на кровеносную систему больного сердца.
— Столь древний космический скиталец — почти невообразимый склад археотехнологий.
С внезапной слабостью я осознал, диаграмма, которую так пристально изучали техножрецы, должно быть схема внутренностей скитальца, несомненно, реконструированная по поколениям наблюдений сенсоров, взятых из архивов и следовательно устаревших, что намного хуже чем просто бесполезные данные[90].
— Только не говорите, что вы планируете высадиться на него, — запротестовал я, слишком потрясенный, чтобы положить фрак на протоколы.
— Так и есть, — сказал Грайс голосом, который не терпел возражений. Вероятно степень моего потрясения была такова, что я все равно попытался возражать.
— Потенциальная добыча, может быть, и стоит риска, — я уступил, так как это защитит знания, которые могли быть захвачены кем-то еще, и решив, по крайней мере, быть дипломатичным в своих сомнениях, добавил, — но разве наш высший приоритет не безопасность Серендипити?
Грайс явно привык, что его решения не оспаривались кем-то не из собственного Ордена[91], но к счастью, кажется, в моем случае он сделал исключение. Пожалуй он казался удивленным, а не раздраженным, что было хорошо для меня: мои спарринги с Драмоном показали мне с какой скоростью и точностью разозленный астартес мог уничтожить любого, кто вызвал его гнев и у меня не возникало желания испытать это на практике.
— Наш высший приоритет — наш долг перед Императором, — ответил Грайс, взглянув сверху вниз мне в глаза, я увидел там полную и безоговорочную убежденность, которую я привык видеть в глазах безумцев, инквизиторов и Адептус Сороритас[92], — и я сам буду определять, в чем он состоит.
Он не добавил "а не ты", потому что я в любом случае это четко понял.
— Совершенно верно, — согласился я, уважительно кивнув. Я хотел сохранить о себе впечатление заслуживающего доверия союзника, а не потенциальной проблемы.
— Учитывая ваш богатый опыт и знания, я ни на мгновение не сомневался. Но боюсь, моя работа оградить Серендипити и единственная вещь, которая их заботит — явная и существующая опасность их родному миру.
— Конечно, — кивнул частично успокоенный Грайс, — тогда ты должен уверить их, что мы будем придерживаться этой цели.
— Я сделаю так, чтобы они увидели в этом здравый смысл, — пообещал я, хотя если честно, в этот момент его как раз очень не хватало на борту "Ревенанта". Хотя Грайс и Драмон кажется купились и смотрели сверху вниз на меня со слабым одобрением, что напомнило мне старых учителей в Схоле, когда я как попугай повторял в точности тот ответ, который они хотели услышать.
— В любом случае, блокада скитальца кажется наиболее практичным вариантом.
— Значительно, — согласился Драмон, — и присутствие ударного крейсера астартес убедит любого оставить попытки попасть на него.
— Очень хорошо, — согласился я, — но я не шкипер мусорной баржи, который решил, что Император отсыпал ему щедрот. Любого глупца, рискнувшего высадиться на скитальце полном генокрадов, наверняка не остановит вероятность умереть по пути туда.
На мгновение, когда понял что сказал, я подумал, а не оскорбил ли я снова своих хозяев. Но очевидно ни один из астартес не воспринял на свой счет замечание об идиотизме высадки на "Отродье Проклятия". Но чтобы быть уверенным, я подумал, что лучше внести ясность.
— Я уверен, ваша операция будет намного лучше спланирована и оснащена, чем у любого мусорщика[93].
— Верно, — опять кивая, ответил Грайс. Затем, к моему удивления, он широкими шагами пошел к гололиту, при его приближении техножрецы разбежались и жестом подозвал к себе. Я взглянул на слабо мерцающее трехмерное изображение путаницы проходов, мой врожденный инстинкт жителя подулья перевел пресекающиеся, различно окрашенные линии в почти физическое ощущение пространства, которое они из себя представляли.
(Как выяснилось впоследствии, я был себе премного благодарен за это, но в то время это казалось удобным предлогом, чтобы прервать совещание).
— Наша точка первого входа будет здесь, — сказал Драмон, указывая на зал, где-то во внешнем слое сложно переплетенных трубопроводов и коридоров.
— Относительно не поврежденный посадочный док, кажется достаточно большой, чтобы принять "Громового ястреба" и его достаточно легко защитить, чтобы создать плацдарм.
Терминаторы подавят сопротивление и обезопасят периметр. Когда это будет сделано, я и магос Яффел поведем рабочую команду сюда…
Он что-то сделал своей серворукой и изображение приблизило сектор, на который он указывал в самом начале, отделив плацдарм и цель высадки почти на метр вместо пары миллиметров между ними на полной схеме. Когда зона увеличилась, появились детали, еще сильнее заполоняя гололит большей путаницей пересекающихся капилляров вокруг вен и артерий, которые мы уже видели. Впервые, по-настоящему я начал понимать, насколько был огромен и запутан преследуемый нами левиафан варпа и пожелал высаживающимся каждую толику удачи, которую мог дать Император; я был уверен — она им понадобится.
— … и попытаемся добраться до ядра когитаторов этого судна, — завершил Драмон.
