— Да. Раньше он был просто любимым, а теперь станет и вправду достойным. Спасибо, Лир.
— Это была воля случая.
— Но именно твоя голова уловила эту тонкую мысль.
******
Лады дома не было, и Лиру снова стало грустно. Дверной механический звонок не позволил окончательно загрустить. У дверей дома стоял взмыленный конь и фельдъегерь с пакетом.
Завизировав получение, он вскрыл толстую бумагу конверта и прочитал предписание явиться в кремль при параде такого-то числа к полудню. Если бы ему нужно было лететь на дирижабле, то времени на сборы уже не оставалось. Только ему это было без надобности, и Лир сел и написал супруге письмо, пытаясь понять, что произошло. Бродяга, получив треугольник сложенного письма, быстро доставил его адресату, и Лир принялся отглаживать парадный мундир.
*****
Прошло два дня, но ответа от супруги не было.
*****
Бродяга перенёс его на красную площадь, и неспешным шагом он прошёл воротами Спасской башни и к нужному времени оказался в огромном зале Славы.
******
Зал был полон, зал рукоплескал, но даже генеральские погоны и «За заслуги перед Отечеством» первой степени не грели душу. Рядом крутилась графиня Зимаргел, одаривая его своими улыбками и взглядами обожания, но исчезновение Лады по прежнему сильно печалило его.
С трудом выдержав отведённое на торжество время, Бродяга перенёс его к дому Дубравиных, но Лада отказалась с ним встречаться, не объясняя причин. Единственное, что мог предположить он, это «Олег Леграфович, вы обманщик. Вы выдавали себя за того, кем не являетесь…». Пожилой дворецкий просто развёл руками с извиняющимся видом, и Лир вернулся в опустевший дом в Приуральске.
Генеральские эполеты легли на стол, мундир перекочевал на вешалку, а Бродяга получил задание подобрать ему что-нибудь интересное.
*******
Бродяга появился минут через двадцать.
— Лир, есть вариант лекаря…
— Да пофиг.
Потёртые сапоги, суконная куртка, кожаный плащ, пропитанный дёгтем и воском, саквояж и перевязь с лёгким мечом плюхнулись на соседний стул. Переодевшись, он раскрыл саквояж, посмотрел на примитивный хирургический инструмент, шёлковую нить в мотке, познакомился с горшочками мазей и спирта, высыпал на стол скудное содержимое кошелька. Всё это ему было знакомо со времён подготовки на Центаре.
Один золотой и пятнадцать серебряных этонов. Медные монеты он считать не стал, а просто спрятал золотой и немного серебра в пояс, остальное забросил обратно в саквояж.
— Бродяга, а рюкзак?
Потёртый кожаный рюкзак, пара простых рубах, полотенце, кусок хозяйственного мыла в берестяном туеске, такой же туесок зубного мела дополнили композицию.
— А документы?
— Нету. Обзовись Лиром Антаром.
— Тогда я готов.
******
Запах разлагающейся плоти перебивал благоухание леса. Невольно поморщившись, Лир бросил сканирующее заклинание и, убедившись, что вокруг живых нет, двинулся по наезженной повозками дороге.
Полчаса ходьбы, и ветер стал доносить отчётливый запах моря. Ещё полчаса, лес оборвался, и впереди показался большой деревянный город, обнесённый частоколом.
Лир шёл не спеша, собирая сапогами осевшую на траву пыль. Было жарко, и суконная куртка и кожаный плащ явно были не к месту, но сбрасывать вещи на пыльную траву, чтоб увязать верхнюю одежду не хотелось.
Вход в город охраняло две худых и вытянувшихся девчонки, облаченных в кожаный доспех, но в стальных шлемах с рогами.
— Карнавал, бл@ь… — выругался Лир от избытка чувств и с отрешённым видом протопал сквозь ворота.
Город встретил его сворой детворы, дерущихся на палках. Девчонок от мальчишек было не отличить, все одеты просто, босые и пропылённые. Умело лавируя между дерьмом коз, коров и коней, периодически уступая дорогу гружёным телегам, он дошёл до центральной площади и увидел постоялый двор. В распахнутых воротах был виден заплетающий в косы гриву коня паренёк, а из распахнутой двери периодически доносился гогот. Приблизившись к двери, он был остановлен здоровенной бабищей, которая мало того, что была на голову его выше и пьяна, но и сразу полезла целоваться к нему, отсвечивая синяком под глазом и выбитыми передними зубами.
Лир предпочёл уклониться, отвесив любвеобильной особе подзатыльник воздушным кулаком. Со стороны это выглядело так, что пьяная просто упала, а он не стал ей мешать.
В зале было темновато, и глазам требовалось привыкнуть несколько секунд, но этого времени хватило, чтоб кто-то сграбастал его в охапку и под дружный гогот усадил себе на коленки.
Угостив с локтя гостеприимного шутника, ему удалось снова оказаться на ногах и оглядеться. Тёмный зал был почти полон одетых в кожаный доспех воинов. На столах стояли рогатые шлемы, деревянные блюда были наполнены лепёшками, жареным мясом, а на столах стояли кувшины и кружки. И всё бы ничего, но его окружали бабы.
— Красавчик, ты что такой неласковый? — потирая челюсть проговорила та, которую он угостил с локтя.
— Это у меня ласка такая. Могу и нежней, но это будет с колена.
Его фраза была встречена гоготом.
— Садись к нам, угощаю. Эй, служка! Эля и мяса!
Пропустив мимо ушей приглашение, Лир подошёл к стойке, у которой отсвечивал разбитой мордой невысокий мужичок лет сорока.
— Комната есть?
— Два медяка сутки, жратва отдельно.
Лир поставил саквояж и, раскрыв его, извлёк тощий кошелёк, из которого выудил серебряную монету.
— Пока на пару дней, а там посмотрим.
— Обед?
— Да. Что подают?
— Хлеб, мясо, молоко, эль, зелень. Можем отварить яиц.
— Давай всё, кроме яиц.
— Ещё монета, итого пять.
Сдачу сразу забрать не получилось, потому что его просто подняли за шиворот и, развернув в воздухе, посмотрели в глаза.
— Ты что, касатик, давно в морду не получал?
Всем показалось, что парень поник в крепкой руке наёмницы, но Лир вспомнил заклинание железного кулака, наложил его на свой лоб и припечатал им в лоб наглой рыжей наёмницы. Падали они вместе, но он был сверху, поэтому легко поднялся, отряхнул со штанов рубленую солому и вернулся к стойке.
— Обед за счёт заведения, тихо сказал мужичок и пододвинул ему горку медных монет.
Не чинясь, Лир подошёл к столу рыжей.
— Девчат, потеснитесь?
— Садись, красавчик. То, что ты Огонька побил — нехорошо, но что нос задирать после этого не стал-тебе в плюс. — проговорила темноволосая валькирия.
— Вот пугать меня не надо. Я её не трогал, так какого репья прицепилась?
— Она тебе этого не простит.
— Переживу.
— Не уверена.
— Значит, на одну рыжую голову может поубавиться.
Ухмыльнувшись, тёмноволосая сказала:
— А ты горячий. Как звать-то?
— Лир Антар. Лекарь я.
— Это всё меняет. Пойдёшь к нам на корабль?
— И куда ходите?
— Завта в Виртонг идём, купцов сопровождаем, а там может в Свенгтон или Олтонг пойдём. Мы без работы не сидим.
— И кто у вас за главную?
— Улла Съёнг, слыхал?
— Краем уха. Чтож, можно и сходить в Виртонг, если по деньгам сойдёмся.
Молодой паренёк поставил перед ним блюдо с лепёшками и мясом, а потом принёс кувшин молока и кружку эля. Лир почти успел поесть, когда на полу завозилась Огонёк.
Сев на задницу, она осмотрелась, вызвав приступ гогота, и, рассмотрев обидчика, двинулась к нему.
— Ты как, успокоилась или добавить?
— Зашибу!
— Огонёк! Лекаря не тронь. — одёрнула её черноволосая. — С нами в Виртонг пойдёт.
— Ладно, живи. — проговорила наёмница и плюхнулась на лавку. Темноволосая, подмигнув ему одним глазом, обратилась к подруге:
— Огонёк, ты как?
— Как мачтой по балде.
— Гарантированное качество обслуживания. — проговорил Лир. — Если что, обращайтесь.
Присутствующие за столом наёмницы, кроме Огонька, засмеялись, а Лир наложил исцеляющую руну на эль и пододвинул Огоньку.
— На, выпей, полегчает, и обратился к тёмноволосой. — Я тут комнату снял, Улла появится, спросите, как меня найти.
