— Вы так и не сказали, по каком делу приехали, — напомнила Анна Николаевна.
— А, верно, — кивнул Влад. — Анна Николаевна, нет ли у вас корней пиона? Лизе прописали настой из этих корней, а ни в одной аптеке нет…
— Есть, конечно. Сейчас принесу. Собхита, идем со мной.
Собхита взял Анну Николаевну за руку и, все время оглядываясь на Лизу, пошел с ведьмой к дому.
— Снова Лекант, опять Лекант, — проговорила Лиза, прижимаясь к Владимиру. — Почему это имя так на меня действует?
— Ну если принять за истину то, что Лекант — твой бывший бойфренд…
— Не было у меня никаких бойфрендов! Я тебе говорю, у меня в памяти все чисто!
— Не волнуйся только, ради бога. Кто б ни был этот Лекант, я сумею тебя от него защитить.
— Спасибо, Володечка.
Вернулась Анна Николаевна. Она принесла нечто сухое и корявенькое в целлофановом пакетике.
— Вот, — сказала она, — корни пиона. Как заваривать, знаете?
— Сообразим, — сказал Влад. — Спасибо, Анна Николаевна. Мы уж поедем.
— Смотрите. А то посидите еще, я могу над беседкой климат поменять на прохладный и даже с дождиком.
— Нет, мы уж поедем. Лиза неважно себя чувствует.
— Ничего, Лизок, крепись.
— Погодите, — сказала Лиза. — Анна Николаевна, тут еще вот что. Я сегодня кровь на ручке машины видела. Ну то есть ненастоящую. Галлюцинация была.
Анна Николаевна помрачнела.
— Это не галлюцинация, — сказала она. — Это скорее всего наведение. Кто-то напустил на тебя порчу. Не спешите, ребята. Надо над этим поработать. Идемте в дом.
Логиновы пошли за Анной Николаевной. Она привела их в дом, в комнату, где обычно занималась колдовством. Где-то слышался тоненький голосок Собхиты. Он напевал песенку крокодила Гены из мультфильма.
— Садитесь, — сказала Анна Николаевна. Сама же расстелила на столе кружевную салфетку, в которую завернуты были несколько пробирок, ланцет, маленькое зеркальце и ножницы. — Сначала возьмем нужные ингредиенты, — молвила ведьма.
Ланцетом она уколола палец Лизы и собрала в пробирку немного крови. Ножницами срезала кусочек Лизиных волос и положила их на зеркальце. Лицо ее стало бледным и отрешенным.
Владимир успокаивал Лизу, ласково гладя ее ладонь. Но Лиза не могла успокоиться, она дрожала и тоже была бледна.
Анна Николаевна взяла маленькую спиртовку, зажгла ее. Пропитала Лизиной кровью кусочек марли и, читая заклинания на латыни, сожгла эту марлю. Запахло каким-то странным дымом — в нем был не только запах горелой ткани, но и аромат каких-то цветов.
— Чувствуете? — спросила ребят Анна Николаевна. — Пахнет цветами. Я даже могу сказать, что это за травы. Дурман и паслен. Их используют в приворотных и отворотных зельях. Кто-то не просто навел на тебя порчу, Лизочка. Кто-то пытается отвратить твое сердце от Владимира. Значит, тут точно замешана женщина, которой Владимир знаком. И которая Владимиру знакома. Владимир, у вас много знакомых женщин?
— Сотрудниц по клинике — да.
— С кем-нибудь из них у вас была связь?
— Н-нет.
— Владимир, можете не смущаться и выложить здесь все.
— Боюсь, Лизочка будет меня напрасно ревновать. Лизок, то, что было, то прошло, веришь?
— Конечно, верю.
— Тогда ладно. Была у меня интрижка с Галей Моисеевой. Она тоже стоматолог. Лизок, но все кончено, клянусь!
— Да верю я, верю.
Анна Николаевна продолжила колдовство. Она вновь использовала Лизину кровь, потом волосы и наконец сказала:
— Никакая Галя Моисеева тут ни при чем. Это не порча. Это долговременное проклятие. И наложено оно на Лизу не человеком. Лиза в любой момент может умереть.
— Господи! — воскликнул Влад. — Это невозможно! Анна Николаевна, как нейтрализовать проклятие.
— Выхода два, — молвила ведьма. — Или уничтожить того, кто навел проклятие, или принести жертву. Большую жертву, так называемую гекатомбу.
— Что подразумевается под гекатомбой?
— Человеческое жертвоприношение.
— Кошмар какой-то…
И тут вошел Собхита. Его лицо светилось, как маленькое солнышко.
— Люди, вы не знаете, о чем говорите, — сказал Собхита. — Не нужно убийств и жертв. Нужна любовь и благословение.
— Но, Собхита… — начала было Анна Николаевна.
— Не прерывай меня, бабушка Аня, — сказал мальчик. Он подошел к Лизе и велел ей: — Склони голову, женщина.
Лиза повиновалась.
Мальчик возложил руки ей на голову:
— Избавляю тебя от проклятия, насланного богами. Теперь ты чиста.
При этих словах все вокруг засияло и заискрилось, словно включили тысячу электрических елочных гирлянд. Собхита держал руки на Лизиной голове, и молодая женщина чувствовала, как из нее уходят боль и страх.
— Вот и все. — Мальчик отнял руки. — Я могу играть дальше. А вы ничего не бойтесь. Боящийся несовершенен в любви.
И Собхита убежал, напевая песенку крокодила Гены.
— Что это было? — спросили друг у друга Владимир и Анна Николаевна.
— Это была благодать Будды Майтрейи, — благоговейно сказала Лиза. — Анна Николаевна, проверьте, есть ли еще на мне проклятие?
— И проверять нечего, — фыркнула Анна Николаевна. — Все чисто, как после ядерного удара. Даже грехи смыты. Я вам говорю — мальчик есть бог.
— Бог и Будда — разные понятия. А что, если этот мальчик и есть тот самый, что бросит вызов самому Творцу? Что будет судить богов и ангелов? Тот, чье явление миру будет двадцать первого декабря этого года?
— Не знаю, не знаю. Он такой чистый, такой невинный, такой милосердный. Вчера на его глазах умерла бабочка. Он оживил ее. Он истинный чудотворец!
— Что ж, кто б он ни был, — сказал Влад, — я благодарен ему за то, что он избавил от проклятия Лизу. А теперь мы все-таки поедем.
— Хорошо. Да будет благословен ваш путь. Лиза, а ты на-ка возьми амулет от порчи и сглаза. Носи его всегда на всякий случай.
Наши герои распрощались с мадам Гюллинг и отправились домой. Жара стояла нещадная, весь город будто вымер, прячась от нее в кондиционированных помещениях, заезжать никуда не хотелось.
Дома, к счастью, починили кондиционер. Кирилл сказал, что мастер только что ушел. Влад попросил Кирилла проверить распылители в саду, а сам занялся приготовлением ужина. Лиза сидела рядом на кухне и листала книги, купленные в магазине.
— Ну, что пишут? — спросил Влад, размешивая тесто для слоеных пирожков.
— Пишут, что любовью заниматься можно. В определенные месяцы и в определенной позе. И главное, не перестараться.
— Отлично. — Влад чмокнул жену в щеку. — Сегодня ночью воплотим это в реальность.
— Влад!
— Дорогая?
— Я хочу сегодня вечером съездить к Верейскому. У него сеанс. Я как ассистентка должна присутствовать.
— Хорошо, съездим. Хотя ты должна сказать миляге профессору, что скоро не будешь ассистенткой, а будешь мамой нашего бебика. А пока давай ужинать.
Влад быстро и профессионально напек слоеных булочек, сварил кофе и сделал салат с курицей. Они поужинали, потом вышли в сад. Жара не спадала, хотя солнце уже клонилось к закату.
Лиза села в шезлонг и утомленно закрыла глаза. Слишком много за сегодня ей пришлось пережить. Беременность, гипноз, порча… Если она так насыщенно будет жить, на старость, пожалуй, ничего не останется.
— Володик, — позвала она мужа. — Ты что делаешь?
— Нарезаю розы к нам в спальню. Хочу осыпать тебя розовыми лепестками.
— Ага, их потом пылесосом убирать замаешься. Лучше просто поставим розы в вазу.
— Ты напрочь лишена романтики.
— Зато не лишена здравомыслия. Ой!
— Что?
— Я хочу тебя поцеловать. И немедленно!
— Пожалуйста.
Они долго целовались и ласкали друг друга. Наконец Владимир с сожалением оторвался от жены и сказал:
— Если мы хотим ехать к Верейскому, то надо сделать это сейчас. Или я утащу тебя в спальню.
— Нет, нет, едем. Спальня остается на ночь.
И они поехали к Верейскому.
У профессора, как всегда, собрался оккультный бомонд. Пили шампанское, рассуждали о непознанном, о битвах экстрасенсов, о шаманизме и знахарстве. Лиза и Влад после приветствия скромно притулились в уголочке. Но долго скромничать им не дали. Появился сам Илья Николаевич.
— Лиза, Владимир, здравствуйте! Рад вас видеть. Лиза, надеюсь, что вы, как всегда, будете замечательной ассистенткой на сеансе. Глеб уже все готовит. Сегодня знаменательный день! Ровно десять лет назад я начал заниматься спиритуализмом и достиг некоторых результатов! Но идемте, идемте в зал для сеансов, друзья!
Все загомонили и прошли в зал для сеансов. С той поры как его покрывала сажа, зал преобразился. Он был отделан панелями из вишневого дерева и оклеен светлыми виниловыми обоями. Новая ширма для медиума уже была раздвинута, стулья расставлены.
Народ потихоньку расселся, и тут вошел Глеб. Он поздоровался и занял свое место медиума, старательно игнорируя взгляд Лизы. Лиза же, держа в руках сосуд для сбора эктоплазмы, по-прежнему в душе жалела бедного влюбленного в нее мальчика.
