Царевна застыла, молча глотая воздух, гневными зелеными очами глядя на меня.
— И вообще, никакой мужчина, находясь в здравом уме, не будет целовать пузырек с ядом! Вроде тебя.
— Ах, я пузырек с ядом?! А ты… а ты…
Кийя! Бах! Бум! Дзынь!
— Сама ты (вырезано цензурой)!
— Да ты вообще (вырезано цензурой), (вырезано цензурой) долбаный!
— Ах, ты…
Бам! Дзынь! Тара-рах!
— Эй, вы, сладкая парочка, остыньте! — осадил нас Волк.
Вася все еще с тихими порыкиваниями прожигала меня свирепым взглядом, едва-едва сдерживаясь. Меня тоже злость и обида просто-таки распирали. Безобразие! Неблагодарная нахалка! Да как ей наглости хватает!..
— Успокойтесь, — Волк усадил нас на поваленный ящик. — Давайте подведем итог. Итак, где мы?
— В Англии, — нехотя буркнул я.
— Где нам НАДО срочно быть?
— В Тридевятом, — тихо отозвалась Василиса, начав, кажется, что-то соображать. Иногда она все же Премудрая. Ну не бывает же совсем несносных людей? Хотя, глядя на нее, гм…
— Что мы должны сделать?
— Добраться до Тридевятого, — хором ответили мы, переглянувшись.
— А что мы делаем?
— Черт, Волчик, ты прав, — первой, ка ни стыдно, опомнилась царевна. — Что же делать-то теперь?
Оба задумались, а потом углубились в рассуждения.
— Интересно, кто в нас стрелял, — я тем временем неспеша пошел по лукоморью, меряя песок шагами и оглядывая берег в поисках хоть каких-то следов террористов. Метрах в пятистах от нас из воды вылезали насквозь промокшие, зато живые пассажиры потерпевшего-таки крушение ковролайна. Внезапно взгляд зацепился за что-то черное, вынесенное на берег приливом. Я подошел поближе и увидел, что это был пистолет.
— Смотрите! — я поднял его и принес напарникам. — Я нашел пистолет.
— И чего? — Волк хмуро оглядел пистолет.
— И ничего. И не знаю, что.
— Постойте… Иван, да ты просто синяя птица удачи! — обрадовалась вдруг наша ходячая лаборатория.
— Почему? — не понял я.
— Взгляни, что это за калибр. Тот же самый калибр, что и у первых двух пуль! И… ой-ой-ой… ребята, отсюда надо срочно мотать! — Василек побледнела и отшатнулась от оружия, как черт от ладана.
— А что? В чем дело-то?
— Дело в том, что именно из таких пистолетов стреляют английские спецслужбы! — она была уже белая, как мел.
— Ты хочешь сказать, что… что они только сделали вид, что нам поверили, а на самом деле… — сообразил я. — Идиот! Как я сразу не догадался! План и впрямь был детский… Помнишь, они еще что-то обсуждали и так странно на нас косились?..
— Мы, как всегда, влипли… — осипшим голосом простонала царевна. — Поздравляю.
— Не с чем, — ухмыльнулся Серый Волк.
— Удирать надо. Тайно. И как можно скорее.
— Ну да. Что делать будем?
— Тут вроде порт недалеко… — припомнила Прекрасная, озираясь. — Спрячемся в ящике из-под продуктов и — на корабль.
— Кладезь идей, — пробормотал Волк себе под нос.
В этот момент в мокрой суме раздалась трель песни мушкетеров. Я вынул трубку. Интересно, где царь раздобыл непромокаемый мобильник? О, кстати — легок на помине.
— Алло, — я снял трубку. Василиса тем временем препиралась с Волком по поводу дележки бутербродов. — Я слушаю…
— Иван?! Что-то тебя не слышно, — угрожающе начал Горох. Почему-то у меня было сильное подозрение, что сейчас он держит в руках раскаленные щипцы…
— Упс… Видите ли, Ваше Величество, да продлят Пресвятая Дева, Аллах и Будда ваши годы, да не упадет ни один волос с вашего сиятельного чела, да останутся зубы ваши дирольно и орбитно белыми… — принялся юлить я, понимая, что — ох, сейчас буде-ет…
— Так!!! Меня на мякине не проведешь! Смотри ведь, в холопы спишу, — пригрозил он. — Ну-ка, выкладывай, что там случилось!
— Да ничего особого… так… всего-навсего поссорились с Германией, достали парижан, угодили в немилость к аглицким спецслужбам… — смущенно перечислил мой язык (я тут ни при чем!)
Трубка потрясенно замолчала, потом послышался глухой стук, голоса бояр; спустя пару минут Его Величество пришел в себя.
— Иван, это что такое?! Как ты мог такое натворить, а? А я на тебя столько надежд возлагал… Ну хотя бы про ковер что-то узнал?!
— Упс, — ну как я ему скажу, что все это время нам было совсем не до ковра.
— Ясно, — царь тяжело выдохнул в трубку. — Ох… а я ведь и казнить могу! Ты уж там старайся… У нас тут уже просто ад кромешный пошел, спаси и сохрани мою душу, Господи!
— А что такое?
— Слышал что-нибудь по телевизору про Бунт Мертвых Бояр?
— Ничего ровным счетом…
— Значит, вот какое дело тут было. Помнишь, о прошлом годе двадцать бояр-изменников казни предали? Ну так вот, будит меня ночью Ярослава, пятая моя дочь; мол, вставайте, батюшка, пожар, стены горят! Я аж с перины свалился, думаю: какой в царском тереме может быть пожар, терем-то каменный! Выглянул из комнаты, глядь — а там и впрямь стены каменные аки дерево пылают! Ох и напугался же я, Ваня… — из трубки донесся еще один тяжелый вздох. — Выскочил на улицу, а там уж полгорода сгорело, да как сгорело! И навстречу мне с десяток мужиков валит, кто с чем — у кого нож, у кого вилы, у кого пистолет. Как они на свет-то вышли, тут мне совсем плохо сделалось: это ж те самые бояре из могил повыкапывались! Увидали они меня, зенки вылупили и как бросятся на меня с воплями дикими! Насилу спасся. А зубы-то у них не зубы — клыки звериные, а руки в крови по локоть!
Нет, у страха, конечно, глаза велики, но Горох не из робкого десятка царь, уж он-то выдумывать бы не стал… поэтому дрожь и пробрала. Жутковатое дельце.
— А потом я узнал, — продолжил тем временем царь, — что они мстить заделались. За смертушку свою, безвинную якобы. Такие вот дела! И Василисы нет и нет… ох, Ваня, боюсь я…
— Чего? — насторожился я.
— Как бы не убил ее кто…
— Отдай мой бутерброд! Я тебе еще сделаю. Ай, отдай немедленно! Сейчас как дам в глаз, будешь знать! — услышал я вопль. Ага, такую убьешь, как же! Она сама кого хочешь в гроб сведет, да еще на могилке спляшет.
— Кто это у тебя говорит? — вдруг заинтересовался царь Горох, прислушавшись к Васиным воплям. — Уж не Василисушка ли моя? Уж больно голос похож…
— Да вы что, — помня царевнин наказ, схитрил я. — Откуда ж она здесь? Это телевизор орет. Там фильм какой-то. Мелодрама. "Любовь и бутерброды" называется.
— Гм. Не знаю я такого фильма, ну да ладно. Мало ли их наснимали, — рассудил самодержец. — Куры не клюют.
— Это верно, их сейчас столько… Ну ладно! Когда получится, выйду на связь, сейчас мне удирать надо… До свидания!
— Пока, Иван! Звони. Удачи.
— И привет Настюше передайте! — докончил я, отключаясь. — Уфф… во дела, во дела — мышка кошку родила! Ребята, тут у царя такое было!
— Что?
Я вкратце пересказал друзьям услышанное. У Волка шерсть дыбом встала, Василиса за голову схватилась:
— Кошмар какой! Нет, мы должны торопиться. Страна превращается в рассадник зомби. Господи Иисусе, как я ненавижу Кощея! Ух, увижу я его — голыми руками придушу, как куренка!
— Ну, чтобы убить даже Кощея Бессмертного, тебе вовсе необязательно прикладывать физическую силу. ТЕБЕ достаточно намекнуть ему на его несостоятельность, — хихикнул я. — А, может быть, и просто рот раскрыть…
Бам!
— Ну вот, что я такого сказал…
Разговор был грубо прерван вторгшимся на пляж неприятным типом в тельняшке. На одном его плече красовались намозолившие нам глаза инициалы "К.Б." в стилизованном кольце, на другом — знак английской разведки. В руках улыбчивый кощеевец держал уже знакомый нам пистолет.
— Вам не пройти, — на ломаном русском известил он нас.
Мы переглянулись. Я оторвал от своей рубашки кусок и привязал к палке, на манер белого флага. Размахивая им, подошел к кощеевцу.
— Сэр-р-р… — вежливо начал я, плавно переходя на родной язык этого несчастного. — Вы кое-что не учли.
— Ну, и что же? — язвительно сплюнул он в землю.
— Вот этого, — а неплохой вышел хук! Кощеевец свалился, в недоумении закатив глаза. Долго ждать моей команды Волк не стал, а подбежал, неся в зубах веревку. Я быстро связал оглушенного парня, спихнул в кусты. Минут через пятнадцать придет в себя, если никто не сжалится над "пьянчужкой", прикорнувшим в придорожных кустиках. А теперь надо сматываться, пока он не очнулся. Мы, не сговариваясь, дернули с косы с приличной скоростью. Довольно быстро мы оказались в порту.
* * *
План наш удался на славу. Угу. Если не считать, что в ящике должен был находиться хрусталь, и поэтому нас там запаяли "для верности". Приблизительно час ушел на то, чтобы развернуться поудобнее, еще столько же, чтобы достать из сумы нож для металла, и где-то полвечера на вырезание дырки в стенке ящика.
Корабль был торговый, никого лишнего здесь не должно было оказаться, включая разведчиков; впрочем, включая, конечно, и нас, поэтому первым делом мы оглушили пару матросов и худо-бедно замаскировались под них, наказав Волку ждать нас в ящике.
