- Я чего- то не поняла, - сказала Свет, откладывая вязание. Это означало, что она немного вышла из себя. Жители Замка Тьмы знали, что если бы Свет была рассержена по настоящему, то вязание бы, вместе со всеми спицами и котом Кипарисом, полетело бы в сторону вампира, ну, а какова Свет в гневе оставалось только догадываться, потому что мало кто из свидетелей выживал. А те, кому посчастливилось, собирали свои вещи и добровольно уходили в психиатрическую лечебницу имени доктора Сихвухи. И чувствовали себя так, кстати, довольно неплохо.
- Я чего- то не поняла, - повторила свет, выдержав торжественную паузу, чтобы до окружающих дошла вся напряженность ситуации, - Голова! А тебя стучаться учили?
- Я постучался, - виновато сказал Голова, - но у вас тут что- то упало...
Все повернулись в сторону СашкенШтейна, который все еще лежал на полу, подперев голову ладонями, и чихал, разгоняя в стороны клубы многовековой пыли.
- Да, да... назову- ка "Колдун дристал", - пробормотал Кант, вокруг которого стояло уже человек шесть родственников, и все увлеченно читали сыпавшиеся из- под пера НЕфилософа листы.
- Видите, - сказал Жен, - он пишет, значит Муза далеко не ушла!
- Здесь, здание, здоровье пиши через "з" - сказал СашкенШтейн и оглушительно чихнул.
- Предлагаю пойти поискать, - Голова снял кепочку и запихнул ее в задний карман брюк, - а то у меня свинюшка разбилась, а я без Музы не могу. Рифм нету.
Жен предложил пойти поискать в комнатах. Причем, заметил он, Муза Канта может быть только на первом этаже, потому что (и это - неоспоримый факт) на втором этаже плохо пахнет сливами и еще чем- то. Также на втором этаже спал Дедок Бесноватый после ночной охоты на моль. И хотя он лежал у себя в комнате, под кроватью, укутавшись в три шерстяных пледа, вонь, исходившая от его рабочего комбинезона, была даже хуже, чем вонь сероводорода. А вообще, в рейтигне самых дурно пахнущих существ Изподземелья, Дедок Бесноватый занимал почетное пятое место, после четырех обитателей далекого туземного острова, которые много столетий практикуют Культ Тухлых Яиц, включающий в себя ежедневное принимание ванн из вышеобозначенного предмета и применения яиц в качестве дезодорантов и мазей от болезней.
Голова предложил взять сачки, ружья с усыпляющими патрона и устроить на Музу облаву. При этом глаза его налились кровью, а кончик носа стал алчно подрагивать. Но этого никто не заметил.
Свет предложила всем убраться куда подальше и не мешать ей вязать.
А далее произошло следующее.
СашкенШтейн где- то раздобыл рогатку, потом, пока Голова и Жен спорили, что же все- таки предпринять, сбегал на кухню и принес нож для резки мяса.
Голова кричал, подпрыгивал, рван на себе волосы и громко дышал, требуя, чтобы ему сдали Музу с потрохами и, желательно, по кусочкам!
Этого СашкенШтейн вынести не мог и в один небольшой присест разрубил вампира ножом на две половинки. Причем так, что одна половинка имела оба глаза, часть носа и одну ногу, а вторая, соответственно, все остальное. Жен выругался на счет косоглазия СашкенШтейна и, дабы показать, как нужно делать правильно, забрал топор и разрубил надвое Мумию Кроля, вышедшую из норки, посмотреть, что происходит. Голова в это время стоял и моргал. Вторая его половина, за неимением глаз, уперла руку в бок и зловеще покачивалась. Будучи вампиром, голова не мог умереть так легко. В процесс его убиения должны были входить в обязательном порядке осиновые колы, святая вода, пару восковых свечек и железный гроб, запирающийся на висячий замок. Обычный нож для резки мяса вызывал в Голове лишь слабое раздражение.
О Музе Канта, кстати, как и о самом Канте, временно забыли.
В это время появился розовый демон Цеденбал собственной персоной с неизменно сияющими от полировки рогами и золотым трезубцем. Многие историки Замка Тьмы, включая знаменитого автора "Истории. Слухи. Факты. Догадки", отмечают, что в тот день Цеденбал находился в приподнятом настроении. У демона был день рождения, и все лакеи Ада преподнесли ему ценный подарок в виде специальных набалдашников на рога в форме сердечек. Цеденбал был настолько растроган, что выпустил на волю из Ада каждого сорок шестого.
Увидел разрубленного надвое Голову, демон пришел в еще больший восторг, а уж когда его взгляд упал на лысую голову Канта, склоненную над очередным листом, радость Цеденбала взлетела под потолок и стала раскачиваться на люстре.
"Дело в том - говорил демон, не отрывая кровожадного взгляда от фигурки НЕфилософа, - что Кант позавчера убежал из АДминистрации трупов. Я лично взял с него подписку о невыезде и забрал коробку с той самой надписью, а на следующее утро обнаружил, что его нет. Еще исчезла коробка с мылом, пачка фломастеров и сигареты "Донской табак" со склада.
Взгляды всех устремились к коробке. И действительно, весь ее бок был изрисован шестью фломастерными цветами, а внизу кто- то подписал ручкой: "Я здесь тоже был Вася К. Боцман". Пока все пораженно читали, демон взял Канта подмышку и исчез, оставив на полу кипу листов и кучку возмущенных мелких родственников Жена, которые так и не узнали, чем все закончилось. Потом Цеденбал вернулся во второй раз, сообщив, что забыл Голову. И хоть вампир еще не умер, забрать его в АД для восстановления и регенерации положено по закону. Голова же, вернее та его половинка, у которой имелся рот, сказал, что против Цеденбаловой забывчивости как- то не возражает.
Цеденбал: приносит окружающим извинения и пытается забрать Голову.
Голова: убегает в разные стороны. А половинка с ртом к тому же, громко вопит и просит пощады.
Цеденбал: подумав, бежит за половинкой, которая имеет глаза.
Половинка, которая имеет глаза: убегает.
СашкенШтейн: все еще громко чихает и ставит розовому демону подножку.
Мелкие женовы родственники: разлетаются в стороны, когда в них врезается Цеденбал.
Жен и Свет (хором): ругаются.
Цеденбал: Тоже.
Половинка, которая имеет рот: хохоча бежит на второй этаж. Пробегая мимо туалета, зеленеет, желтеет, синеет, краснеет и падает замертво.
Серомас из туалета: громко пыхтит.
Цеденбал: взглядом испепеляет СашкенШтейна, тоже самое пытается сделать с половинкой, которая имеет глаза.
Глазастая половинка вампира: уворачивается.
Взгляд Цеденбала: испепеляет обе половинки Мумии Кроля.
Мумия Кроля: беззвучно превращается в горсту бурого пепла.
Мелкие женовы родственники: образуют под диваном общество любителей творчества Канта.
Свет: берет метлу и разгоняет общество любителей творчества Канта.
Цеденбал: посылает еще один взгляд и испепеляет вторую половинку вампира. Дин глаз Головы укатывается под стол.
- Уф, - донеслось из туалета.
Свет отложила метлу в сторону и спросила:
- А где, интересно, всеми разыскиваемая Муза?
- Тогда уж спросите, где сам Кант, - сказал Цеденбал, вынимая из розового облака веник и савок, чтобы собрать пепел, - я, как гриться, вам его не отдам. Он мертв!
- А как же мы тогда узнаем, почему муза Канта беременна? - удивился Жен.
- Не в моей компетенции, - покачал головой (а вернее той самой половинкой, которой задохнулась на второй этаже) Цеденбал и, залезши в облако, исчез.
- Заметьте, - сказал чревовещательный бас Миши Кретчетого, - демон забыл свою радость на люстре!
И на этом, в принципе, все и закончилось.
Кант не появлялся в Замке до зимы, а когда появился, Муза уже не была беременной, а была замужем за Вадей К. Боцманом и имела близняшек- амуров с еще не окрепшими крылышками.
Голова тоже вернулся в Трансервис зимой, но без одного глаза и непривычно молчаливый. Наверное, никто бы и никогда не узнал, что с ним произошло в Аду, куда любой уважающий себя вампир стремиться попасть меньше всего, если бы не бас Миши Кретчетого, который сообщил все, что за свое возвращение голова отдал осколки свиньи- копилки, кепочку с надписью "Я ? вампиров" и свой голос. Последнее, правда, было отдано не на совсем, а на год, но все- таки граф Яркула, живущий с Головой по соседству (на разных этажах) был весьма благодарен Цеденбалу за огромное количество времени тишины и покоя.
Ну, а в Замке все потекло по старому
Серомас через два дня перестал бегать в туалет, и на втором этаже вновь стало можно жить. СашкенШтейн собрал вещи и ушел искать Музу, любую, главное, чтоб симпатичная была.
Ну, а Жен со Свет как жили, так и теперь живут, тихими вечерами любуясь чьим- то глазом, который они нашли под столом по время очередной уборки...
Эпилог.
Вечер удался!
По телевизору заканчивался футбольный матч, в котором наши вели три ноль за десять минут до свистка арбитра. А это означало, что Россия действительно стала чемпионом мира.
Сева Щуплов сидел за столом и пил пиво из пластмассового литрового стакана. Его трехцветная шапка покоилась рядышком. На спинке стула висела коричневая ветровка и один из свитеров. На самом Севе был второй свитер, а под ним, я подозревал, Сева напялил еще и теплую рубашку с длинными рукавами. Сева любил тепло во всех его проявлениях.
