На сем интерес Бони к эльфийским делам стал угасать, точнее, он почувствовал себя здесь лишним. Эльфы его явно стеснялись и не знали, как себя с ним вести, а он, в свою очередь, не знал, чего от них требовать. Панибратского отношения уж точно не хотел, но и того, чтобы на колени перед ним бухались, не хотел еще больше. Объявлять себя эльфийским правителем Боня не собирался, это ведь не только права, но и куча обязанностей, главная из которых — постараться сделать свой народ счастливым. А эльфийский народ Боня своим не считал, слишком уж у них культура от привычной ему отличалась.
Так что он решил свести все к договорной основе. Эльфы признают его своим деусом (и пусть сами решают, что это для них значит), он их обеспечивает маной для нормального функционирования Великого леса. Древние делятся с ним своими знаниями и достижениями, дают ознакомиться со всеми старинными предметами, которые будут в их распоряжении, и шлют к нему в академию учеников и преподавателей. Кроме того, выделят несколько десятков семей для поселения на острове рядом с академией уже в качестве подданных. Ну и отводок мелорна дадут (а не дадут, так он и сам возьмет).
Боня сообщил об итогах своих размышлений древним, а заодно и всем, кто оказался поблизости. Возражений не было. Маги со всем согласились и даже, как заметил Боня, вздохнули с облегчением. Все-таки наводить в поселке порядок согласно своим понятиям при Боне они не решались. Вдруг ему что-нибудь не понравится? Так и авторитет потерять можно.
Насколько добросовестно они будут выполнять свою часть договора, Боня уверен не был. Как бы не пришлось снова прилетать. Так что Боня решил задержаться на денек-другой, вспомнить свои знания об устройстве радио и переложить их на язык магем.
Магема преобразования маны в электричество в справочнике мумриков была, равно как и магемы сенсоров, срабатывающих при подаче на них электрического сигнала, и формула излучения радиомагнитных волн задаваемой частоты и мощности. А вот магем непосредственного преобразования электросигналов в звук и наоборот Боня не обнаружил. В принципе из имевшихся магем можно было собрать и приемник, и передатчик, но Боня решил не заморачиваться, а создать что-нибудь типа телеграфа.
Схема получилась довольно сложной. Боня использовал «цифровую кодировку» букв, отведя под каждую пять позиций (есть сигнал — нет сигнала). В местном алфавите было всего двадцать семь букв, так что и под знаки препинания место осталось. Но провозился изрядно. Под каждую букву отдельно по кусочку схемы выделял. А сколько возни оказалось с приемником! Точнее, с печатающим устройством… Боня никогда не задумывался, насколько это сложная вещь, причем — чисто механически. Печатающую головку он сделал матричной, каждую букву из точек формировал. Хорошо хоть чернила не нужны были, использовал информацию из справочника. С кареткой возиться не стал, но пока научился равномерно передвигать ленту ровно на позицию одной буквы — намучился.
Всего Боня предусмотрел шесть каналов связи, пронумеровал их и выделил эльфам на прием номер два (номер один, понятное дело, для себя приберег). Решил, что для начала шести точек связи ему хватит: себе (в будущей академии на острове), эльфам (в Великом лесу), в Денае… Ну и три в резерве, все-таки еще и империя есть, и алы, и хумы, и орки в степи. Еще и не хватит на всех.
Боня поинтересовался у Лючиэль, где кроме Деная есть эльфийские представительства. Оказалось, что нигде. Эльфов уже давно никто равными себе не считал. В Денае, строго говоря, официального посольства тоже нет, это Гильдельберт сам так себя называл, честолюбие свое тешил. Боня даже подумал, не сделать ли его своим представителем, но решил оставить его эльфам, а со своими потом разобраться. Тем более академию Боня еще не создал, официального статуса так и не приобрел, рано о представительствах думать.
Неожиданно разговор с Лючиэль перешел на совсем другую тему: Великая Мать стала проситься к нему в будущую академию в качестве главы предполагаемого там эльфийского поселения и просто заведующего хозяйством.
— Вот ты уедешь, — жаловалась она, — Галадриэль сразу себя Великой Матерью объявит. А мне куда деваться? Меня же весь поселок шпынять станет. Я хозяйство вести умею, да и всех тут знаю. Пару десятков семей подостойнее подберу и переезд организую.
Боня подумал и согласился. Затевать кутерьму с выборами Великой Матери смысла не было. Все равно проигравшая останется недовольна. А толковая помощница ему в академии пригодится, не все же самому делать или на Свету грузить. Тем более драконша детьми грезит, ей не до общественных дел будет. Правда, еще гаргульи есть, но эльфами пусть лучше Лючиэль командует.
Еще неожиданно пришлось объясняться с единорогами. Как-то узнав, что Боня скоро собирается отбыть, они примчались из леса и устроили целую пантомиму, требуя взять их с собой. Древние на них даже слегка обиделись. Боня, как мог, объяснил им, что сейчас он со своей командой улетает и тащить их на себе никто не сможет. Единороги с надеждой уставились на Свету, но понимания не встретили. Так что деус предложил им, если не передумают, дождаться старта Лючиэль с переселенцами. Единороги расстроились и, понурившись, двинули к эльфийке. Та прямо-таки расцвела и принялась им по очереди шептать на ухо что-то утешительное и ласковое, не забывая иногда кидать победные взгляды в сторону Галадриэль.
Боня уж было решил, что можно и отчаливать, но тут из леса вылетела целая туча пикси. На глаз — больше сотни. Вид у них был такой, словно они несколько тысяч лет провалялись где-то в опавшей листве, ставшей со временем перегноем. Тусклые, полупрозрачные, какие-то серо-зеленые, крылья в грязных разводах. Как долетели — непонятно. Бонины две дюжины сначала напряглись и заняли вокруг него круговую оборону, сердито гудя крыльями. «И как это у них получается так ловко выражать эмоции гудением», — в который раз удивился Боня но, увидев состояние вновь прибывших, сломали строй и даже кинулись поддерживать наиболее болезных на вид.
Из их прибытия Боня сделал два вывода. Во-первых, мелорны как-то регулируют плотность энергетического облака в лесу, поддерживая его на гораздо более низком уровне, чем облако вокруг Бони. Иначе пикси не потребовалось бы так много времени, чтобы очухаться. А во-вторых, проблем у него явно прибавилось, так как таскать с собой такую ораву даже очень симпатичных пикси означает распугать все человеческое население любого города, который ему придется посетить.
Боня попросил «своих» пикси построить вновь прибывших покомпактнее на площади перед его шатром и накрыл всю толпу облаком концентрированной маны. Действовал он почти на автомате, судорожно стараясь придумать, что же делать с такой армией. Он был уверен, что оставаться в лесу никто из них не захочет. Даже единороги стремились быть к нему поближе, чего уж ждать от мелких и крылатых, которые в эльфийских лесах жили на положении бедных родственников и только в силу необходимости после исчезновения маны в других местах.
Пикси тем временем довольно быстро приходили в норму, на глазах оживали и обретали яркие цвета и четкие контуры. Первоначально они «оделись» во что-то вроде зеленоватого тумана, но постепенно, видимо копируя Бониных «гусар», стали одеваться в похожую форму, только все больше в зеленых тонах. Это навело Боню на мысль, может быть и не самую удачную, но больше в голову все равно ничего не пришло.
Боня объявил, что формирует из пикси личную гвардию и что их дюжины отныне будут называться эскадронами, а форма должна отличаться по цвету. Он попросил их построиться по эскадронам и наконец-то смог пересчитать. Вместе со старыми эскадронов оказалось ровно пятнадцать, без остатка можно поделить на три и пять. Боня решил, что будет пять полков по три эскадрона. Эскадроны внутри полка можно различать по номерам, а вот полкам надо придумать названия. Богатой фантазией Боня не обладал, так что использовал знакомые имена: Преображенский, Семеновский, Измайловский, Бутырский и Сухаревский. Положив им цвета красный, синий, коричневый, зеленый и желтый соответственно (так как станции метро «Семеновская» и «Измайловская» находятся на одной и той же синей ветке московского метро, для второго полка Боня задействовал коричневый цвет).
Своих «старых» пикси Боня определил в разные полки (Преображенский и Семеновский), поручив им заняться обучением новобранцев. Преображенцев он обещал взять с собой, а остальные воинские части временно оставить в эльфийском лесу для доукомплектования (некоторые «эскадроны» не имели полного состава) и обучения, попутно объяснив, что гусары вовсе не всегда сопровождают особу деуса всем скопом, а несут службу по очереди, а также следят за исполнением его воли в вассальных территориях. («Во как загнул!» — сам себе удивился Боня.)
