- Добро пожаловать в Шир, придурки! - заявил хоббит и покинул столь негостеприимные туалетные чертоги.
Всю оставшуюся до Минас-Тирита дорогу хоббит прислушивался к чему-то. Раздавшийся глухой звук, напоминающий взрыв одноразового резинового эльфийского унитаза, казалось, разрешил все вопросы хоббита. Озабоченное выражение на его лице сняло как рукой. Теперь во всю круглую и хитровато добродушную мордочку хоббита вновь сияла улыбка.
Глава 18. Красноречив, как десять Саруманов.
Минас-Тирит Фолко не смог забыть никогда. Нелепое нагромождение туалетов через каждую тысячу шагов, безумный искусственный ландшафт в виде перепада высот и ужасающая, сбивающая с ног вонь на нижних уровнях города, вкупе с безвкусной раскраской домов и зданий в стиле "а-ля гавайская рубаха" навсегда впечатались ему в память. А верхний, королевский ярус и вовсе поверг его в ступор. Королевская резиденция состояла из небольшого, красивого дворца с башенками, а рядом высилось монументальное, раза в два выше, здание Личного Королевского Туалета.
По словам Отлиса, король чаще бывал в своем Туалетном дворце, чем в своей главной резиденции. В такие периоды отсутствия короля, его никто не решался беспокоить. Принцы - сыновья короля пропадали в туалете вместе с королем целыми днями.
- В таком случае, вас примет только герцог Этчелион, у него есть ограниченная доверенность от короля, - объяснял друзьям местные порядки Отлис.
- Но грядет война, надо объявить сбор ополчения, - забеспокоился Фолко. - Сможет ли герцог Этчелион объявить мобилизацию?
- Нет, это вправе сделать только король, доверенность у Этчелиона крайне ограниченная, потомки Арагорна слишком хорошо помнят историю с Денетором, имевшем генеральную доверенность, - отвечал Отлис.
Беседуя так, делегация послов оказалась возле Врат Дворца. Отлис отсалютовал мечом начальнику стражи и ткнул большим пальцем левой руки к себе за спину, показывая на послов. Тот пригласил послов в небольшую приемную, где начальник стражи вопросительно уставился на наших героев.
- У нас известия чрезвычайно важности, - заявил Монпарнас, размахивая верительными грамотами.
- Я доложу о вас, - развязно ответил ему начальник стражи. - Садитесь пока, я сейчас приду, - с этими словами он ушел.
- Садитесь, садитесь, куда садиться-то? - возмущался Монпарнас, сделавший попытку присесть и оказавшийся на полу - никто не успел предупредить слепого эльфа, что ничего похожего на стул, скамейку или на худой конец, табуретку, вокруг не наблюдалось.
- Вас примет герцог Этчелион, держатель ограниченной доверенности, Хранитель Итилиэна, потомок Фарамира Денеторского и все такое, - заявил начальник стражи, появившийся столь же внезапно, как и исчез. - Он проверит подлинность ваших посольских грамот, а вручите вы их королю, когда он, наконец, вернется из Сортирного дворца.
Их провели в просторный Тронный зал. Фолко жадно оглядел все вокруг - именно здесь Пипхед Пук-Пук приносил присягу Денетору. Хоббит с удивлением отметил, что практически ничего с той поры не изменилось. На троне из красного дерева до сих пор была отчетливо видна вырезанная перочинным ножом надпись "здесь был Пипхед". На стене красовалось граффити того же автора под условным названием "Смерть Денетора". Пипхед при помощи баллончика волшебной эльфийской краски, позаимствованной у самого Гэндальфа, изобразил сожжение Денетора. На облитых бензином дровах лежал хорошо связанный Денетор. Около дров стояли Пипхед, Гэндальф и Арагорн. Пипхед в одной руке держал зажженную зажигалку, поднося ее к дровам, а другой рукой протягивал корону Арагорну.
Фолко вспомнил слова Красной Книги о том, что эльфийская краска практически не поддавалась попыткам смыть ее со стены, поэтому, король Арагорн распорядился оставить сие творение в покое. Это решение удовлетворило не всех. Больше всех возмущался придворный живописец, который как ни старался, так и не смог даже чуть-чуть приблизиться к гениальному творению Пипхеда.
Живописец долго кричал на каждом углу, что все дело в волшебной краске, которая сама складывается в тот рисунок, который измыслил тот, кто разбрызгивает краску, поэтому, этого мерзкого хоббита следует вырубить рисунок из стены, привязать к нему автора и сбросить со стены в ров, заполненный водой.
Не выдержав насмешек хоббита, живописец, покраснев от негодования, с ходу написал портрет прекрасной Арвен в неглиже, и тут же бросился головой вниз с самой высокой башни. Арагорн пришел в буйное неистовство и приказал ослепить всех, кто видел картину.
У подножия трона стояла табуретка, на которой вправе был сидеть только род Наместников. Возле этой табуретки стоял герцог Этчелион. Он был высок, как и всякий истинный потомок Наместника. Его темные одежды украшал фамильный герб - рука, протянутая к короне Гондора. Рядом с герцогом стояло несколько молодых нобилей.
- Типа мир вам, товарищи послы. Я рад приветствовать наших старших товарищей, перворожденных Эльфов. С тех пор, как король Арагорн отменил подоходный налог на эльфийскую расу, мы не видели ни одного эльфа в Гондоре уже триста лет. Привет и вам, могучие гномы. Ваши отцы немало потрудились здесь в счет старых долговых расписок. А вот тебе, невысоклик, мы не рады. У нас уже вошло в поговорку - "увидел хоббита - жди неприятностей". Наши предания рассказывают о четырех мерзких полуросликах, гостивших в замке после Великой Победы. Во время войны их выходки еще можно было терпеть, но на балу они развернулись вовсю. Как они умудрились за несколько часов натянуть столько веревочек и подвесить столько чурбачков, никто не знает. Половина гостей сломала себе различные конечности, а дамы набили себе шишки на лбу. Вдобавок ко всему, надрызгавшиеся до состояния риз хоббиты, принялись разрисовывать стены при помощи баллончиков с краской. Полгода после этого, вся прислуга Замка смывала кощунственные и похабные рисунки во всех залах. Лишь здесь ничего смыть не удалось, и мудрый король Арагорн мудро объявил сие творение образцом искусства. Надеюсь, что хоть ты, полурослик, разубедишь меня в этой примете, но судя по последним полицейским сводкам, это беспочвенная надежда. Я имею в виду странную и загадочную смерть попугая в одном из туалетов на пути вашего следования и последующий взрыв туалета при помощи таинственного волшебного взрывчатого вещества под названием "дрожжи". От всего туалета остался невредимым лишь горшок с попугаем, и то, древняя птица не заслуживала, чтобы ей на старости лет закручивали шею буквой "зю". Но поскольку личность послов неприкосновенна, я не буду затрагивать и другой эпизод, с королевским палачом, который после вашей экзекуции пережил еще одну - врачебную процедуру - извлечение камней при помощи вантуса. Король так смеялся, узнав об этом, что решил не направлять ноту протеста.
- Мы тожы офень вады, - в стиле "ез, ытыз", ответил Мылохлор.
- Да простит нас герцог, но сократим формальности, - начал Монпарнас.
- Да, воистину, где половинчики, там добрых вестей не жди, - заявил Торин.
- Враг, напавший на Арнор еще в предыдущей книге, теперь идет войной на все Средиземье, - ничуть не смутившись, начал рассказывать историю Фолко, открывая свою тетрадь, и в очередной раз пересказал герцогу всю историю их погони за Олмером.
- Да уж, - только и сказал герцог. - Вы где такую траву берете? А так, вы мне очень понравились, давненько не видывал я таких лихих парней. Даже если это все правда, я ничего поделать не могу. Объявить всеобщую мобилизацию может только король, но он уже месяц гостит в Сортирном Дворце. Наш король вычитал в какой-то книжке, что если человек регулярно посещает туалет, отправляя естественные надобности без промедления, то он проживет значительно дольше. Во имя заботы о населении страны, наш король построил Великое Чудо Средиземья - Миллион Туалетов.
- Пиздеж все это, - шепнул Фолко Торину. Миллион туалетов умножить на два стражника, это будет два миллиона только туалетной стражи. А тут все население страны столько не наберется.
- Прошу прощения, - учтиво сказал герцог. - Вы люди нездешние, законов наших не знаете, но в нашей стране особым Указом Короля запрещено употреблять слово "пиздеж", как подрывающее устои государства и королевской власти. Виновных ждут каторжные работы по постройке туалетов в горном массиве Изгажных гор.
На этом аудиенция была закончена.
- Он не поверил мне, - сквозь зубы сказал хоббит. О, Манда Сулима, зачем ты лишила меня дара красноречия?
- Ты был красноречив, как десять Саруманов, - буркнул Торин, - Но никто не хочет оценить наши героические усилия по достоинству и уплатить хотя бы сотню из причитающейся тысячи триалонов.
- Погодите судить герцога, - вступился за Этчелиона Отлис. - Что на уме у этого хитрого скунса не знает никто. К тому же, остается аудиенция у Короля.
- Если и у короля не удастся ничего добиться, тогда придется идти к Дур-Гулдуру, - хмуро подытожил Фолко.
