– …
– Вернись ко мне, – сказала Киссшот.
У нее был прекрасный голос.
Этим чарующим голосом она околдовывала меня.
– Живи рядом со мной. Ты спас мне жизнь. Хоть ты и странный парень, но я думаю, что благодаря этому, я смогу жить вместе с тобой. Не становись человеком, разве ты не хочешь жить со мной вечно?
– Я отказываюсь.
Я посмотрел в холодные глаза Киссшот.
Я собрал волю в кулак и произнес эти слова:
– Ты питаешься людьми. Для меня этого достаточно.
– Если ты знал об этом, то почему спас меня? Почему ты не позволил мне умереть?
– Киссшот, я ничего не знал… Нет…
Я потряс головой.
– Все не так, я понял это с самого начала, но я просто закрывал на это глаза. Думаю, я хотел умереть ради тебя. Иначе говоря, я дал тебе разрешение кого-нибудь съесть. Но я никогда не предполагал, что в результате моих действий погибнет другой человек. Мои действия были великодушны, но в корне неправильны.
Я не против умереть…
Но мне не нравится, когда умирают другие.
Если подумать, мои мысли эгоистичны.
Невозможно точно охарактеризовать мои идеи.
– Я предполагала, что ты ответишь именно так, – сказала Киссшот, улыбаясь во весь рот. – Я хотела услышать от тебя эти слова.
– Киссшот…
– Теперь мои сомнения развеялись, слуга. Хоть я и догадывалась об этом с самого начала, но теперь я полностью осознала, что ты именно такой человек.
– Какой именно?
– Твоя доброта ко мне будет длиться до тех пор, пока у меня будут неприятности, я чувствовала это. Я подозревала, что ты потеряешь ко мне интерес, как только я верну свой истинный облик.
Эти слова Киссшот были еще острее.
– Ты спас меня не потому, что это была я. Ты бы спас любого, у кого были бы неприятности.
– …
Тем не менее, я не помогаю каждому.
Я помогаю именно тебе.
Так говорила Ханекава.
Однако я…
Даже если бы это была не Киссшот, тогда я…
– Поэтому я чувствовала, что все может закончиться именно так. В любом случае, я спасла тебя именно потому, что это был ты, понятно? Ты пожертвовал жизнью ради меня, но я могла бы впоследствии пожалеть, убив такого галантного юношу.
– Пожалеть…
– Я также благодарна тебе за тяжелую работу, которую ты выполнил ради меня. Подойди ближе, слуга. Твое выражение лица мне подсказывает, что ты уже знаешь. Совершенно верно. Если ты убьешь меня, то снова сможешь стать человеком, как того и хотел.
– …
Я сглотнул.
Я опять осознал, что мой план был очевиден, и ощутил огромную разницу в способностях между мной и Киссшот.
Пытаться противостоять ей в этих условиях… Сейчас все совсем по-другому.
Все совсем не так, как было раньше, когда я сражался с этими тремя. Я чувствую, как меня угнетает жуткий страх и чувство опасности.
Совершенно верно.
Главное отличие состоит в том, что эта битва, несомненно, будет смертельной.
Убийство не запрещено.
Вдобавок, мой противник – Убийца Кайи.
– Не позволяй этим обстоятельствам ослабить твой дух, слуга, – сказала Киссшот.
Она выглядела довольно счастливой.
– Сейчас я в наилучшей форме за все 500 лет. Когда я сражалась сразу со всеми из этой троицы, я не только плохо себя чувствовала, но и была беспечна. Я не подозревала, что мое сердце было украдено, но… на моем уровне было не так много…
– Много чего?
– Моментов, когда мне приходилось становиться серьезной.
Говоря эти слова, Киссшот кивнула мне.
– Честно говоря, даже я не знаю, во что это выльется, но поскольку ты сильнейший из всех моих противников за всю мою жизнь, мне нет необходимости сдерживать себя. Это доставляет мне огромное удовольствие.
– Я могу не оправдать твоих ожиданий.
Я расхрабрился и, шаг за шагом, двинулся к ней.
В обычном состоянии я бы убежал, но сейчас все было по-другому. За моей спиной, внутри хранилища, находится очень важный для меня друг. Мне есть кого защищать, поэтому я не могу убежать.
Мне придется противостоять ей.
Ханекава, смотри на меня.
Потому что я не могу выглядеть жалким в твоих глазах.
– В конце концов, я обычный человек, просто еда.
– Расслабься. Я собираюсь убить тебя со всей враждебностью и недружелюбием, но, несмотря на это, я дам тебе фору. Что там сказал этот сопляк?… Ах да, поединок с равными шансами. Я буду следовать этому правилу.
Это игра.
Говоря эти слова, Киссшот слегка подпрыгнула.
Через мгновение после прыжка, она появилась передо мной в такой позиции, что наши ноги перекрестились.
В своем истинном облике она выше меня.
Следовательно, она смотрела на меня сверху вниз.
– Я не буду летать. Я не буду прятаться в тени. Я не буду превращаться в туман. Я не буду превращаться во тьму. Я не буду исчезать. Я не буду изменять облик. Я не буду использовать силу своих глаз. Я даже не буду создавать материю. Нет нужды говорить, что я также не буду использовать демонический меч Кокороватари, клинок по имени Убийца Кайи. Проще говоря, я не буду использовать активные способности вампира, я обещаю. Разумеется, ты можешь их использовать, хотя максимум, что ты в состоянии сделать, это трансформировать свои руки.
– …
Но даже это я смог сделать лишь потому, что Ханекаву взяли в заложники, а сейчас я ощущаю себя намного ближе к человеку, чем в прошлый раз. Скорее всего, мне будет трудно преобразовать даже кончики пальцев.
Все могло бы быть по-другому, если бы у меня была сила духа Драматурга или было бы больше опыта, но я в этом новичок и ничего не знаю.
– Честно говоря, как у твоего мастера, у меня есть некоторый контроль над твоими действиями, но я не буду ничего делать. Обещаю, я не буду прибегать к такому некрасивому методу. Это будет чистая битва, основанная на бессмертии, поэтому боевой опыт не решает ничего. Смертельный бой на этой дистанции, в таких условиях – это будет равный поединок между тобой и мной, верно?
– Какая же ты скучная, – сказал я.
Стоя вплотную к ней, я уставился в глаза Киссшот.
– Значит, когда ты захотела стать серьезной, ты выбрала это. Или, может быть, это свидетельствует о твоей неосторожности?
– Неосторожность? К твоему сожалению, я не настолько глупа, чтобы быть неосторожной перед лицом своего подчиненного. Но если не дать тебе шанс на победу, в этой игре не будет смысла, верно? Я хочу быть серьезной. Было бы глупо останавливаться на полпути.
А затем она сложила пальцы в форме раскрытой ладони, приготовив руки, словно мечи. На этой сверхмалой дистанции она была готова к поединку.
Я повторил ее действия.
В этих условиях раскрытая ладонь намного лучше кулака.
Учитывая мощь вампиров, разница в силе удара между кулаком и ладонью будет незначительна. В таком случае лучше использовать ладонь, потому что она более гибкая…
– …
Я посмотрел по сторонам.
Хотя солнце уже село, пока еще не слишком поздно. В школе людей может и не быть, но, несмотря на то, как далека школа от жилых домов, нас все еще могут заметить.
Если мы начнем так рано…
Но когда я подумал об этом…
– Ты очень храбр, если смотришь по сторонам, когда я нахожусь перед тобой, слуга, – сказала Киссшот. – Расслабься. Здесь нет больше людишек, рядовой человек не в состоянии даже приблизиться ко мне, когда я нахожусь на пике сил. Если кто-то и увидит меня, то я просто стану слухом…
– Слухом…
Уличные сплетни. Городские легенды. Информация из вторых рук.
Называя слух слухом… Помяни черта, он и появится.
– Кстати, твоя мобильная еда в той хижине не такая?
– Киссшот, я хочу спросить у тебя кое-что.
– Ого. Отлично, в качестве последнего желания я отвечу на любой вопрос. Спрашивай.
– Кто для тебя люди?
– Еда.
– Ясно.
Это был моментальный ответ.
Он развеял последние сомнения.
– Я хотел услышать, как ты говоришь эти слова. Я хотел услышать это из твоих уст!
А затем я начал движение, Киссшот двинулась вместе со мной.
– Я убью тебя, мой хозяин!
– Настало время умереть, мой слуга!
Наверное, она поступила так для уравнивания возможностей. Хоть со стороны и выглядело, что мы начали одновременно, но Киссшот позволила мне начать первому.
Я ударил по лицу Киссшот взмахом ладони в горизонтальной плоскости, в результате верхняя половина ее головы была повреждена и отлетела назад вместе с ее золотистыми волосами.
Словно дожидаясь этого, Киссшот своим ударом снесла голову мне. Хотя она тоже била раскрытой ладонью, сила удара была другой. По сравнению с кулаком Драматурга, сила удара была меньше, но удар был более сфокусирован.
Мы оба потеряли головы.
При обычных условиях, мы бы уже были мертвы.
Однако мы не люди.
Мы – монстры.
Даже если наши головы будут снесены, даже если мозг будет уничтожен, нам нет дела до пятиминутного лимита. Всего лишь на мгновение мое сознание и поле зрения померкло, но потом все стало как прежде.
