– Говори что угодно, – заорал он, – история запомнит нас, а не каких-то там аркканцлеров!
Восемь часов утра. В это время пьяницы пытаются либо забыть, кто они такие, либо вспомнить, где живут. Посетители «Залатанного Барабана» склонились над стаканами и наблюдали за орангутаном, который играл в «Варваров-Захватчиков» и жутко орал всякий раз, когда проигрывал пенни.
На самом деле Гибискус хотел уже закрываться. С другой стороны, закрыться сейчас означало то же самое, что взорвать золотой рудник. Ему оставалось только следить за тем, чтобы чистые стаканы всегда были в наличии.
– Ну, как забывается? – участливо осведомился он.
– ПО-МОЕМУ, Я ЗАБЫЛ ТОЛЬКО ОДНО.
– Что именно? Ха, глупо спрашивать, раз ты это уже забыл…
– Я ЗАБЫЛ, ЧТО ЗНАЧИТ НАПИВАТЬСЯ.
Трактирщик посмотрел на выстроенные рядами стаканы. Здесь были бокалы для вина, стаканы для коктейлей, пивные кружки. Были глиняные кружки в виде веселых толстяков. Было даже ведро.
– Думаю, ты идешь верным курсом, – сказал он.
Незнакомец выбрал бокал посвежее и направился к машине «Варваров-Захватчиков».
Она представляла собой механизм крайне сложной и замысловатой конструкции. В большом корпусе из красного дерева подразумевалось наличие множества шестеренок и всяческих приводов, единственной функцией которых являлось перемещение по прямоугольному просцениуму шеренг грубо вырезанных варварских захватчиков. Игрок при помощи системы рычагов и блоков управлял небольшой самозарядной катапультой, перемещавшейся чуть ниже захватчиков. Катапульта метала вверх маленькие шарики. Захватчики в свою очередь отстреливались (при помощи храпового механизма) маленькими металлическими стрелами. Периодически звонил колокольчик, и конный захватчик нерешительно скакал по верхней части машины, забрасывая поле копьями. Вся конструкция непрерывно скрипела и грохотала – частично из-за самого механизма, частично из-за того, что орангутан яростно крутил обе рукоятки, скакал на педали «Огонь» и что было мочи вопил.
– Я бы давно убрал эту штуковину, – сказал трактирщик. – Но она пользуется успехом у посетителей, понимаешь?
– ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, У ОДНОГО ПОСЕТИТЕЛЯ.
– Ну, во всяком случае лучше это, чем фруктовая машина.
– ДА?
– Он сожрал все фрукты.
Со стороны «Варваров» донесся полный ярости крик.
Трактирщик вздохнул.
– Невозможно поверить, столько шума из-за какого-то пенни.
Примат бросил на стойку доллар и удалился с двумя полными пригоршнями монет. Если опустить в прорезь пенни, можно было опять дергать за большой рычаг. Словно по волшебству, все варвары восставали из мертвых и заново начинали свое неуклюжее вторжение.
– Он даже пытался их споить, вылил в машину свою выпивку, – заметил трактирщик. – Возможно, это всего-навсего игра воображения, но мне кажется, что варвары шатаются сильнее, чем прежде.
Некоторое время Смерть наблюдал за игрой. Более унылого зрелища ему видеть не доводилось. Фигурки все равно дойдут до конца и исчезнут, так зачем в них стрелять?
Зачем?…
Он приветственно помахал бокалом собравшимся пьяницам.
– ВЫ, ВЫ! ВОТ ШТО… ВЫ ЗНАЕТЕ, ШТО ЭТО Т'КОЕ, ИМЕТЬ ПАМЯТЬ Н'СТОЛЬКО Х'РОШУЮ, ЧТО ТЫ ПОМНИШЬ ДАЖ' ТО, ЧТО ЕЩЕ НЕ ПРОИЗОШЛО? ТАК ВОТ. ЭТО… ЭТО – ОБО МНЕ. О ДА, ОБО МНЕ, ЛЮБИМОМ… КАК БУДТО… БУДТО, ЭТО… БУДУЩЕГО – НЕТУ! ДА! ТОЛЬКО ПРОШЛОЕ, К'ТОРОЕ ЕЩЕ НЕ НАСТУПИЛО. И… И… И… ТЫ ВСЕ Р'ВНО ДОЛЖ'Н ТАК ПОСТУПИТЬ. ЗНАЕШЬ, ЧТО БУДЕТ, А ДОЛЖ'Н!
Он обвел взглядом лица. Посетители «Барабана» привыкли к навеянным алкоголем проповедям, но только не к таким.
– ТЫ ВИДИШЬ, ВИДИШЬ, КАК ВСЕ, ЭТО… ВОЗВЫШАЕТСЯ, НУ, КАК АЙСБЕРГ, ТАМ, ВПЕРЕДИ, НО ПОДЕЛАТЬ… НЕ-Е, НИЧЕГОШЕНЬКИ НЕ МОЖЕШЬ. П'ТОМУ ШТО, ШТО ПОТОМУ… ЭТ' ЗАКОН. А ЗАКОН НАРУШАТЬ НИЗЯ… П'ТОМУ ШТО ОН – ЗАКОН.
ВИДИТЕ ЭТОТ СТАКАН? ВИДИТЕ? НУ, СТАКАН? ВО-ОТ, ЭТО КАК ПАМЯТЬ, 'ОТ ОНО КАК! ЕСЛИ НАЛИТЬ ЕЩЕ, ШТО-НИБУДЬ ВЫЛЬЕТСЯ, П'РАЛЬНО Г'РЮ? ФАКТ! У ВСЕХ ТАКАЯ ПАМЯТЬ. ЭТО ТО, ШТО УДЕРЖИВАЕТ ЛЮДЕЙ ОТ СУМС… СУМСШ… БЕЗУМИЯ. КРОМЕ МЕНЯ. БЕДНЫЙ Я, БЕДНЫЙ! Я ВЕДЬ ВСЕ-ВСЕ ПОМНЮ. СЛОВНО ЭТО СЛУЧИЛОСЬ ВОТ ТОЛЬКО ШТО, ЗАВТРА. ВСЕ-ВСЕ…
Он посмотрел на стакан.
– СТРАННО, КАК ВСЕ КРУЖИТСЯ В ПАМЯТИ, ДА?
Такого впечатляющего коллапса трактир еще не видел. Высокий черный незнакомец падал навзничь медленно, как исполинское дерево. Никаких вам подгибаний коленей, никаких задеваний столов на пути к полу. Он просто перешел из вертикального положения в горизонтальное одним идеальным с точки зрения геометрии движением.
Некоторые люди зааплодировали, когда он брякнулся на пол. Потом обшарили его карманы, вернее, попытались обшарить, так как никаких карманов не нашли. А после его сбросили в реку[23].
В огромном кабинете Смерти горела одна-единственная свеча, горела, но короче не становилась.
Сьюзен отчаянно пролистывала книги.
Жизнь – не такая простая штука. Она это знала, потому что данное Знание было связано с работой. Да, есть простая жизнь, которую ведут простые живые существа, но эта жизнь… она… в общем, простая.
А есть и другие виды жизни. Жизни городов. Жизнь муравейников и пчелиных роев, более сложная, чем просто сумма жизней составных частей. Жизнь есть у миров. Жизнь богов зависит от веры верующих.
Вселенная, кружась, несется навстречу жизни. Жизнь – удивительно распространенный товар. То, что посложнее, получает такую же сложную жизнь – примерно так же, как что-то массивное получает обильную порцию тяготения. Вселенная обладает определенной склонностью к настороженности, а это подразумевает под собой некую жестокость, вплетенную в саму материю пространства-времени.
Возможно, и музыка может обрести жизнь – со временем. Жизнь не более чем привычка.
Люди часто говорят: «Никак не могу выбросить из головы эту треклятую мелодию».
Это не просто ритм, но ритм сердца.
Все живое склонно к размножению.
С.Р.Б.Н. Достабль любил вставать на рассвете, дабы не упустить возможность загнать червячка ранней пташке.
В углу мастерской Мела он поставил стол. В целом он не стремился иметь постоянный офис. Одной из положительных сторон было то, что так его легче было бы найти, а одной из отрицательных – то же самое. Но успех всякой коммерческой деятельности Достабля зависел от его способности найти клиентов, а не наоборот.
Тем утром его удалось отыскать достаточно большому количеству людей. И многие из них держали в руках гитары.
– Ну что? – спросил он у Асфальта, чья плоская голова едва возвышалась над самодельным письменным столом. – Все понятно? Два дня уйдет на дорогу в Псевдополис, там в «Бычачьей Яме» найдете господина Клопстока. И не забывайте брать чеки – на все, запомнил?
– Конечно, господин Достабль.
– Неплохая мысль, на время уехать из города…
– Да, господин Достабль.
– Я уже сказал, чтобы вы брали чеки?
– Да, господин Достабль. – Асфальт вздохнул.
– Тогда проваливай. – Достабль перестал обращать внимание на тролля и сделал знак рукой терпеливо ждавшей группе гномов. – Ладно, эй, вы, подойдите сюда. Что, жаждете стать настоящими лунами?
– Да, господин!
– Тогда послушайте, что я вам скажу…
Асфальт посмотрел на деньги. Вряд ли их хватит, чтобы кормить четверых в течение нескольких дней. А за его спиной продолжалось собеседование.
– Как вы будете называться?
– Э… так и будем, господин Достабль, – сказал главный гном.
– «Гномами»?
– Да, господин.
– Почему?
– Потому что мы – гномы, господин Достабль, – терпеливо объяснил главный гном.
– Нет, нет и еще раз нет. Не пойдет. Совсем не пойдет. У вас должно быть название… – Достабль помахал рукой в воздухе. – В котором должна звучать музыка Рока… Не просто «Гномы», а… Название должно быть… не знаю… более интересным.
– Но мы гномы, правда мы хотим прославиться везде, – сказал один из гномов.
– Везде… Везде… Модное название… И крутое… О! – воскликнул Достабль. – «Гномы Интернэшнл»! По-моему, очень неплохо. Ладно. Могу записать вас на среду в «Виноградную Горсть». И, конечно, вы выступите на Бесплатежном Фестивале. Естественно, вам ничего не заплатят, потому что фестиваль – бесплатный.
– Мы написали песню, – с надеждой в голосе произнес главный гном.
– Хорошо, хорошо… – Достабль что-то быстро записывал в блокнот.
– Она называется «Кучи».
– Отлично.
– Мы можем спеть…
Достабль поднял голову:
– Спеть? Я вообще ничего не успею, если буду слушать музыку. Свободны. Увидимся в среду. Следующий! Вы все тролли?
– Да.
На этот раз Достабль решил не спорить. Тролли гораздо больше гномов.
– Хорошо. Но писать вас будем через «у». «Трулли». Именно. Отлично звучит. «Залатанный Барабан», пятница. И Бесплатежный Фестиваль. Так?
