Он размахнулся — и вдруг швырнул в животное самой увесистой палкой.
— М-м-ме!!! — обиженно взвыла коза и сорвалась с места. Кусты затрещали, собака залаяла, прачка заголосила, бросила свои огурцы и помчалась догонять взбесившуюся беглянку. Рыжая шавка, довольная неожиданным приключением, первая проскочила в калитку, а коза, взбрыкнув не хуже жеребца, припустила еще быстрей в густую чащу, спасаясь от несущегося по пятам ужасного лая.
Птенчиков слез с сосны. Путь к дому прачки был свободен. Можно обыскивать помещение. Он гордо улыбнулся, прислушиваясь к шуму удаляющейся погони, и двинулся через забор, не замечая, что в траве под сосной осталась лежать выпавшая из-за пояса в момент сражения с сучком рация.
Птенчиков планировал осмотреть дом, но обстоятельства сложились иначе. Пересекая хозяйственный двор, детектив споткнулся о лежащее в траве полено, потерял равновесие и обрушился прямо на поленницу дров, сложенных возле сарайчика.
— Вот, блин… — от души выматерился детектив, забыв, что когда-то был учителем литературы.
— Иван Иванович! — послышался радостный голосок, и из сарайчика выскочила Варя.
Егор Гвидонов лежал на лавке, заботливо укутанный домотканым покрывальцем. Левое плечо было перетянуто чистыми тряпицами, в руках — дымящаяся чашка с каким-то варевом. Дух по сараю шел умопомрачительный, ни в одной больнице так не пахнет — знаток всяческой растительности Варвара Сыроежкина расстаралась на славу. В углу, закопанная в угольки, еще томилась на водяной баньке какая-то целебная бурда, а на деревянном чурбаке стояла миска с вязкой массой, которую Варя тут же принялась усердно помешивать.
Увидев учителя, Егор смущенно отставил чашку и попытался привстать.
— Лежи, лежи, — остановил его Птенчиков. — Видел я твою стрелу, жуткое дело.
— Да ничего, Иван Иванович, Варя говорит, только мышца задета, да и рана не такая уж глубокая.
— Надо, брат, тебе в больницу. Как бы загноение не началось.
— Какое уж тут загноение, с таким-то лекарем! — Егор с обожанием взглянул на Варю. Та скромно опустила ресницы, скрывая счастливое сияние, рвущееся из глаз. «Кажется, дела у ребят налаживаются», — мысленно отметил детектив.
— Понимаю, что другого выхода у вас не было, — решил он сменить тему, — но не слишком ли рискованно оставаться в доме постороннего человека? Не ровен час, прачка опознает в вас бежавших колдунов и выдаст царским молодцам. Зачем ей проблемы с властями?
— О, с прачкой у нас симбиоз, — расхохотался Гвидонов. — Варя успела вчера удивить ее стиральным порошком собственного изобретения, и сегодня та была просто счастлива увидеть ее вновь. Оборотистая попалась бабешка: успела продемонстрировать соотечественникам чудеса суперотбеливания, и теперь отбоя не знает от клиентов. Столько набрала заказов, что не может справиться. А я возьми и пообещай: не печалься, тетушка, я тебе в благодарность за доброту сердечную стиральную машинку сконструирую. Ну вот и сижу теперь… — Егор кивнул на свой «ручник», на мониторе которого и впрямь светились какие-то схемы.
— Чертежи чертежами, а как же ты будешь собирать свою конструкцию, с больным-то плечом?
— Ну, у меня-то руки целы! — весело отозвалась Варя. Птенчиков почувствовал себя лишним в этом сарайчике.
— Ладно, убедили. Оставайтесь здесь, трудитесь во славу чистоплотности и гигиены, а я, пожалуй, пробегусь во дворец, разведаю обстановку.
Варя неожиданно сникла:
— Иван Иванович… Скажите, Соня сумела найти у Бабарихи скатерку?
— Не знаю, — моментально насторожился детектив.
— Когда меня схватили… Там, у Бабарихи… Я видела, что Соня обыскивает старуху. Может, она давно уже улетела домой?
— Вот это мы сейчас и выясним, — сурово произнес Иван, открывая дверь сарая.
Измученные родители Егора и Вари сидели в уютном кабинете Института истории. Перед ними на низеньком столике сиротливо дымился антикварный кофе, извлеченный щедрой рукой Олега Сапожкова из личного загашника. Однако родители ребят едва ли были способны оценить сейчас эту жертву. С тревогой вглядываясь в мечущегося по кабинету историка, они замерли в ожидании новостей.
— Итак, — произнес он, остановившись напротив столика. — Нам удалось получить достоверную информацию о местонахождении ваших детей.
— Где они? Когда мы их сможем увидеть? — взорвались вопросами несчастные родители.
— Когда? — задумчиво проговорил Олег. — Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. А вот где, я могу сказать, — на острове Буяне, в далеком прошлом.
— То есть как — в прошлом? — возмущенно подскочил Гвидонов-старший. — Зачем вы их туда отправили?
— Мы здесь ни при чем. Дело в том, что ваш сын самостоятельно изобрел машину времени и ввел ее, так сказать, в эксплуатацию.
— Потрясающе! — воскликнул отец Вари Сыроежкиной. — До чего гениальный мальчик!
— Чем вы восхищаетесь? — возмутился Гвидонов. — Изобрести что-либо — дело нехитрое. А вот грамотно распорядиться своим изобретением, принеся при этом максимальную пользу обществу и, главное, никому не навредив, — вот в чем заключается настоящий талант!
Сыроежкин растерянно умолк. Олег подумал, что абсолютно согласен с отцом Егора, но от комментариев воздержался: ему еще предстояло сообщить едва обретшим надежду родителям, что связь с прошлым утеряна, судьба их детей неясна, и… Что сказать дальше, Олег, собственно, и сам еще не знал.
Неожиданно створки автоматической двери разъехались в разные стороны, и в кабинет ввалился Аркадий. Он выглядел так, словно за ним гналась целая бригада взбесившихся роботов-утилизаторов: волосы всклокочены, глаза безумны, по добродушному лицу струится пот. Прямо с порога Аркадий набросился на приятеля:
— Всё, с меня хватит! В следующий раз сам пойдешь с начальством объясняться! Знаешь, как шеф называл нашу лабораторию в целом и нас с тобой в частности?
— Потом, потом, — зашептал Олег, выразительно вращая глазами в направлении гостей.
— Он называл нас…
— Позвольте представить ведущего инженера по техническому обеспечению перебросок во времени: Аркадий Мамонов, к вашим услугам, — звонко отчеканил Олег, стараясь перекрыть густой бас приятеля.
Аркадий наконец заметил посторонних и смущенно закашлялся.
— Ох, извините. Аркадий. Очень приятно.
— Он, вообще-то, тихий, — попытался сгладить неловкость Олег. — Но наш шеф даже мумию способен довести до сердечного приступа.
— Всё это очень увлекательно, — произнес Гвидонов-старший, — но хотелось бы всё-таки узнать, когда наши дети вернутся из путешествия.
В кабинете повисла напряженная тишина.
— Да-да, конечно, — спохватился Олег и снова замолчал, беспомощно глядя на Аркадия. Родители ребят беспокойно заерзали.
— Ну, — сказал Аркадий, понимая, что лимит сегодняшних неприятностей еще не исчерпан, — в общем, дело обстоит так…
И он изложил всё, что было известно на текущий момент, закончив рассказ на том, что несколько часов назад связь с Птенчиковым неожиданно прервалась.
— Значит, вы не можете утверждать с полной определенностью, что это именно наша дочь незаконно улетела на остров? — после продолжительного молчания уточнил Сыроежкин-папа.
— Нет, но имеются все основания полагать…
— Варенька не могла совершить ничего противозаконного! — воскликнула Сыроежкина-мама.
— Она хотела помочь нашему сыну. Благородная девочка! — всхлипнула мама Егора, и обе женщины, крепко обнявшись, залились слезами.
— А как же родители Сони? Тоже, наверное, переживают, — задумчиво проговорил Гвидонов-старший. — Надеюсь, им сообщили, где находится их дочь?
— Видите ли, — смутился Олег. — Родители Софьи даже не подозревали, что она пропала. Они сейчас в Африке, пытаются подсадить бактерии кариеса на клыки ископаемых птеродактилей, связь с дочерью поддерживают весьма нерегулярно. Когда мы их разыскали и предложили приехать, вкратце обрисовав ситуацию, они отказались, мотивировав это тем, что получать информацию из ИИИ можно и по видеофону, а кариес должен развиваться в естественной природной среде.
— Ну, отчасти они правы… — пробормотал Гвидонов, неожиданно поймав себя на мысли, что неплохо было бы заняться текущими делами (скажем, продолжить лечение в реабилитационной клинике), предоставив решение ответственных проблем специалистам соответствующего профиля.
Тут створки входной двери очередной раз поползли в стороны, и, едва помещаясь в проеме, в кабинет протиснулся Начальник Управления полиции. За ним почтительно просочился Старший следователь. Не удостоив присутствующих вниманием, Начальник прошел вглубь кабинета, плюхнулся в кресло-трансформер и прикрыл глаза. Через секунду присутствующие услышали мирный храп. Следователь с подобострастием замер рядом.
