Тогда поднимались на борьбу с напастью все эльфы, кто хоть капелькой нужной силы обладал.
Так и жили. Особо ни с кем дружбы не водили, но и ссориться с эльфами охотников не было. Потому как маги они. Все. Поголовно.
А еще появились однажды в светлых лесах существа странные. Откуда они взялись — никто не знает. Вроде бы на эльфов походят. Вроде и на оборотней. Только не шерстью или перьями покрываются, а чешуей. Думали — змеи. Ан нет. У змей таких лап нет. И чешуя у них серая, черная либо желтая. А эти и белыми бывали, и черными, и разноцветными. Еще и огнем дышать умеют. Или плеваться. Как оно на самом деле было — никто теперь уже и не упомнит. Свидетелей не осталось».
Я отложила книгу, и встала. Потянулась, расправляя затекшее от долгого сидения тело. Огляделась.
Собственно, что и требовалось доказать: мои спутники, убаюканные чтением, мирно дрыхли в своих спальниках, любезно преподнесенных нам Сивером. Книгу, кстати, тоже он принес. Не знаю, откуда у него спальники — вполне земные, кстати. Наверное, оттуда же, откуда торт и пирожные, которыми он нас снабжал с тех самых пор, как набился в попутчики. А книгу, кажется, стащил у короля нашего, Эдвина Х. Во всяком случае, Генри опознал экслибрис на первой странице, как печать королевской библиотеки. Впрочем, нам это фиолетово. Главное — Сивер велел прочесть книгу от корки до корки. И не просто прочесть, а и со всем старанием разобрать, проанализировать, выбрать места, где встречаются нестыковки, неправильности и прочие ляпы. А кому пришлось читать? — Пра-а-ально! Сашеньке, как самой умной. То есть, почему-то ни Аленка, ни братец мой Гришенька читать эту эльфийскую скоропись из виньеток и завитушек не могут. Генри — тот и вовсе обеими руками отмахивался и отпихивался, крича, что ему в детстве хватило за двоих с молочным братцем отдуваться. Потому как Энгель больше любил сам всякую чушь про неведомых зверей сочинять, чем про них же древние предания читать.
Так и записали меня в чтицы, освободив от других дорожных обязанностей. Например, от кухни. Нет, готовить я умею, и даже люблю, но только не на природе. Костер у меня все время то гаснет, то наоборот, грозится в полноценный пожар перерасти. Вода в котле то бурлит, силясь залить пламя, то вовсе кипеть отказывается. Каша выкипает, суп пригорает, а мясо и вовсе едва ли с вертела не спрыгивает почему-то.
Сивер говорит — потому что магия моя пока еще такая же безголовая, как и хозяйка.
О, а вот и мой м… учитель. В свете ночного светила Сивер кажется еще крупнее и могучее. И в то же время мягче. Может быть, и на него действует исходящий от земли жар? Согревает, смягчает, настраивает на лирический лад…. Тьфу ты, Сашенька! Расслабься уже.
А земля под ногами и в самом деле становится все теплее. Может быть, потому что мы уже почти добрались до предгорий? Если верить легендам, которых я за недели пути прочла больше двух десятков, в горной стране царит вечное лето как раз потому что близко к поверхности земли подходит то, что в нашем мире называют магмой, кажется. Я далека от точных наук, звон слышу, а где звонят — не знаю.
Так вот — горы Огненными прозвали не зря. Вулканов с потеками лавы тут не было. По крайней мере, в легендах об этом ничего не говорится.
Зато говорится, что в долинах время от времени просыпались…. Наверное, это были гейзеры. С огненно — красной водой. Временами наступало затишье, и гейзеры спали по нескольку столетий. А потом взрывались снова. И тогда горы вымирали. Оставалась только странная растительность — такая же огненно-красная, не облетающая и неувядающая.
— Уснули? — спросил Сивер, когда я приблизилась на расстояние вытянутой руки. Он стоял спиной ко мне, засунув руки за широкий пояс, отчего мышцы бугрились еще больше.
— Да.
— Да…. Голосом ты владеешь почти в совершенстве. На каком предложении они уснули?
— Не знаю. Не отслеживала. Это важно?
— Нет. Просто интересно.
— Гришка и Аленка привычные, — пожала я плечами, принимаясь стягивать с себя обувь. Хотелось голыми пятками почувствовать тепло земли. — А Генри не ожидал, что я так умею. Чем займемся?
Сивер еще какое-то время смотрел вдаль, туда, где на востоке медленно просыпалась заря.
Мы заехали уже так далеко, что ночь стала намного короче дня, и у нас оставались только эти предутренние часы для занятий.
— Разулась? Умница, — похвалил меня Сивер. — Сейчас постарайся почувствовать силу.
Так он это сказал, что у меня мгновенно закололо где-то в области солнечного сплетения. Так-то с ощущением силы у меня было неплохо. Я ее чувствовала, как легкое дуновение по рукам. Иной раз теплое, иной раз прохладное, пару раз обжигающе — холодное. Еще пару — так же обжигающе-горячее. Короче: все прелести самума, сирокко, ночного бриза и ледяного северного. Оттенки и полутона перечислять не буду. Много их. Я еще не все научилась угадывать.
— Ты не понимаешь, дитя, — с укоризной покачал буйной головой Сивер. — Тебе это надо, не кому-то. Стрег не понял, какую силу он пробудил. Без ума и сама погибнешь, и мир погубишь.
Я села там, где стояла. В теплую красноватую траву. В позу «лотос», заплетя ноги кренделем.
В Огненных горах
Гай-цгор из рода Повелителей Небес был горяч, любопытен, проказлив и непослушен.
В общем, он был возмути… восхитительно молод. Пожалуй — самый молодой из рода.
Община Повелителей Небес была не слишком велика. Всего-то чуть больше полутора тысяч взрослых и мудрых. Еще пара сотен молодых, вставших на крыло не так давно — от полутора сотен до трехсот лет.
Бич всех долгоживущих рас — низкая рождаемость. У драконов не более одного — двух детей в столетие.
Да и…. Огненные горы не так уж и велики, на всех желающих жилплощади не напасешься.
Угрозы для расы драконов извне нет — какой умник сунется туда, где может быть запечен в собственном соку, причем без помощи огненного дыхания хозяев. Потому что сами горы плюются кипятком пополам с пламенем.
Драконам тоже не очень-то хотелось жить среди скал, гейзеров и вулканов, но кто бы их спрашивал.
За тысячелетия они как-то притерпелись, приноровились, пригрелись, наконец.
Потому что драконы — рептилии. Как известно, эти существа любят тепло. В холоде они цепенеют. Все процессы замедляются, и рептилии впадают в спячку.
Драконы от своих неразумных собратьев мало чем отличаются в этом плане, несмотря на то, что обладают неким внутренним огнем, призванным согревать их в холода, не давая впасть в вековую спячку.
Итак, драконы. Раса разумных ящеров. Почему так? Никто не знает. А кто знает — тот помалкивает в уголке.
Возможно, звезды так сошлись. Возможно, сила тяжести скромного мира так распорядилась. Возможно, излучения особые так повлияли. А может, просто у Матери Вселенной дрогнула рука, когда она создавала дивное творение — кто теперь скажет, как оно было на заре времен, когда мир только готовился к заселению.
Может, Мать просто психанула. Мать — она же женщина, а у них…. В общем, всем все понятно.
Одним словом: драконы особая раса. Разумны. Могучи, крылаты, огнедышащи. Которые наперекор всем законам природы порхают в небесах, как перекормленные бабочки.
Впрочем, самолеты в техногенных мирах как-то летают? Так почему бы и драконам не летать? К тому же, сами драконы на эту тему париться не собираются.
Раз тебе дало Провидение крылья — значит, надо летать. Большинство соплеменников Гай-цгора и вовсе не задумывались над этим. Ну, ящеры. Ну, летают. И что?
А ничего.
Как, скажите на милость, добираться до пастбищ, на которых пасутся такие вкусные овцы, коровы и прочая съедобная живность? Да и в горах того же барана или козла пойди попробуй поймай.
Примерно так бурчал себе под нос Гай-цгор, засевший ночью на северном склоне Огненных гор.
Захотелось мальчику поймать…. Хоть кого-нибудь. В идеале — гнома. Который повадился шастать сюда, как к себе домой.
Впрочем, Гай не был так уверен, что это именно гном. Просто отсюда, из одной крошечной пещерки, куда сам Гай помещался с трудом, кто-то регулярно уворовывал обломки розового гранита.
