Сейчас Светлов был более чем далек от того, чтобы хватать своего непрошеного гостя за горло и заносить над его головой монтировку. Вадим шевельнул губами:
— Слу…чилось.
— Очень, очень хорошо, — объявил Гаппонк. — Прекрасно. И позвольте полюбопытствовать, что конкретно с вами произошло такого, что вы сами выделяете в категорию событий необычных и даже в чем-то удивительных? Я понимаю, что я несколько нескромен и вторгаюсь в подробности вашей личной жизни, но ведь это гак, по мелочи, самую малость?..
Вадим хотел ответить, что, мол, ни хрена себе мелочь! Еще он хотел сказать, что его посетитель вовсе не самую малость, а самым наглым и бесцеремонным образом вторгается в то, что его совершенно не касается. И что такие бесцеремонность и хамство не должны оставаться без адекватного ответа… Но вместо этого он слабо улыбнулся и произнес что-то вроде вот этого, беспомощного:
— Случилось вот что. Я… предложил своей девушке руку и сердце, и она согласилась… да. То есть я предложил ей стать моей женой еще три недели назад, но сегодня… сегодня мы подробно обсуждали планы на будущее. И… на будущее…
— Елене Владиславовне руку и сердце? Давно, давно пора, очень достойная молодая дама! — не замедлил рассыпаться в комплиментах новоявленный Акакий Акакиевич. — Это, конечно, прекрасно, свадьба и семейная жизнь, но не было ли еще чего-то, что, быть может, было для вас даже неприятным?.. Ведь когда любимая девушка соглашается стать вашей женой, это как-то сложно назвать неприятным событием, не так ли?
«Что ему нужно? — Утомительные, вялые, ватные мысли возникали в голове Вадима. — Неприятное событие? А что сегодня было? Самое неприятное событие — это явление этого типа в мою квартиру… я так и не понял, как же он сюда вообще попал. А что еще?.. На работе вроде все нормально, хотя самарский партнер продлил срок с переводом платежных средств… Но в этом ничего страшного, это и раньше бывало. Что еще? Чего ему надо? Неприятности… А, ну толстый Леша вывихнул себе руку. Плохо, конечно, но тоже не смертельно. Еще?.. Ну, разве что… А, ну да. Тоже мелочь».
— И с этого момента прошу поподробнее, — сказал Акакий Акакиевич.
— Толстый Леша вывихнул руку, — машинально повторил Вадим уже вслух. — А еще по пути домой я едва не сбил каких-то дурней. Выпили и полезли под колеса, совсем не смотрят, куда прутся.
— И когда это было?
— Да за несколько минут до того, как я пришел домой и обнаружил тут… вас, Ак… какий Акакиевич.
Тот с силой потер свои крупные веснушчатые руки и вымолвил:
— Так. Так! Значит, за несколько минут? Очень интересно, очень примечательно. Пьяные, значит?
— Да. Выпили…
— А как они выглядели?
— Один высокий, худой, второй — среднего роста, плотный, толстенький. В очках, кажется.
— Ясно. И ведь именно сегодня! — Гаппонк снова принялся тереть руки с такой интенсивностью, словно собирался этим экзотическим методом трения добыть огонь. Он смотрел на Светлова веселым взглядом и подмигивал ему попеременно то правым, то левым глазом, а Вадим не понимал, чего хочет от него этот странный, подвижный, как ртуть, посетитель. — Именно сегодня, и все удачно совпадает. Я вас поздравляю!.. — вдруг громко объявил Акакий Акакиевич и широким жестом протянул Вадиму руку. — Вы мне чрезвычайно помогли! Еще больше вы поспособствовали бы решению моих… гм… насущных задач, если бы ответили: как давно живете в этом городе? Вы ведь родились не здесь, верно? Насколько я знаю, ваш отец — военнослужащий и служил в Германии до девяносто первого года, а потом ваша семья переехала в Казахстан?
— Вы все лучше меня знаете. Наверно, наводили обо мне справки? — Вопрос был очевидно глупым, но Светлов не нашел ничего лучшего, как повторить его еще раз: — Вы наводили обо мне справки? (Гаппонк принялся хихикать и потирать руки, а потом, уже совершенно освоившись в новом для себя месте, снова полез в холодильник; на этот раз не ограничился ветчиной, вытащил упаковку мясной нарезки, разорвал и стал поедать.) Вы не ответили, кто вы такой?
— А вы упрямый, молодой человек. До сих пор задаете одни и те же дурацкие вопросы? Так сколько вы живете в этом городе?
— Около двенадцати лет, — ответил Вадим. — С девяносто третьего года.
— Значит, вам было восемнадцать, когда вы сюда переехали. Оч-чень интересно. А вашей девушке Лене сейчас двадцать один год? Хорошо. Скажите, а вот те двое ребят, которые сегодня едва не попали вам под колеса… смогли бы вы их узнать, если бы встретили еще раз?
— Этих… Думаю, что да. У меня хорошая память на лица, — добавил Вадим, сам поражаясь своей сговорчивости и покладистости, необычной даже для такого выдержанного человека, как он. После этого он немедленно изложил Акакию Акакиевичу все подробности этого незначительного инцидента с двумя подвыпившими парнями. Гость слушал очень внимательно, изредка вставляя короткие острые вопросы. Вадим уже не пытался уклоняться от беседы, тем паче — подкрепляя монтировкой свое нежелание говорить. Он отвечал охотно и даже с удовольствием, потому что внезапно почувствовал в себе растущую потребность изложить все нюансы этой ночной встречи на дороге. Светлов уже сожалел, что не познакомился с ребятами и не справился об их ФИО, прописке и жизненных устремлениях. Да, у мага Гаппонка превосходная способность разговорить кого угодно… В этом ему нельзя отказать.
2
— Интересно, а это были не подлец Винниченко и его прилипала Телятников? — Сказав это, Людмила Венедиктовна Лескова выразительно покосилась в сторону прикрытой кухонной двери, за которой находилась Лена. Едва ли девушку привели бы в восторг подобные изречения матушки…
— Винниченко? Это который…
— Ну да, который! Ты же встретил их в нашем дворе, а он как раз живет в доме напротив. Кто же в такое время будет ошиваться в пьяном виде, кроме как Винниченко, этот отвратительный тип?
Вадим мог возразить, что в таком контингенте Россия как-то никогда не испытывала недостатка. Не стал. Будущая теща продолжала:
— Один высокий и худой, второй среднего роста и толстый, в очках. Ну конечно, они и есть, у нас тут во дворе другой такой парочки и нет. Кстати, я на следующий день после этой вашей встречи говорила с тетей Глашей Ведерниковой, она живет как раз под этим… которым… Так она заходила к нему, потому что он ее залил. Знаешь чем? Вином! Они, наверно, в розлив взяли несколько литров да и опрокинули на пол, сволочи!
— Не надо так горячиться, Людмила Венедиктовна, — задумчиво проговорил Вадим. Из кухни выглянула Лена и сказала:
— Мама, Вадик, мне тут нужно к подруге… Приду часа через три.
— Да, да, приходи, не задерживайся, будем смотреть по НТВ «Свою игру» все вместе, — сказала Людмила Венедиктовна, считавшая себя эрудитом и не упускавшая случая блеснуть своими энциклопедическими познаниями. Лена ушла. Лескова-старшая сказала:
— А ты уверен, Вадим, что этот тип не в сговоре с Винниченко и Телятниковым? От этих двоих чего угодно можно ожидать, хоть и строят из себя интеллигентов! Что он про них так подробно расспрашивал? Быть может, они теперь подрабатывают этими… которые говорят, какую квартиру лучше ограбить…
— Наводчиками? Ну, не знаю, Людмила Венедиктовна. По крайней мере, тот тип в сером костюме если что и взял в моей квартире, так это йогурт и ветчину. Да и не похож он на вора, надо сказать… Нет, тут что-то не то.
— А ты, Вадим, поймай этого Винниченко и спроси у него хорошенько, в чем дело! Он ведь наверняка злобствует, что Лена теперь нашла себе хорошего человека и…
— Если он вообще об этом знает, — сказал Вадим. — Если честно, Людмила Венедиктовна, то я вообще не собираюсь разговаривать с этим Винниченко. Вряд ли он что-либо сможет мне сообщить.
Ленина матушка развела руками и, оттопырив нижнюю губу, состроила себе такое выражение лица, как если бы хотела сказать: да, ты прав, уважаемый без пяти минут зять, ибо этот жалкий Винниченко, бездельник и раздолбай, недостоин даже разговора с таким превосходным человеческим экземпляром, как Вадим Андреевич Светлов.
Разговор этот между будущими тещей и зятем состоялся через три дня после визита мага Гаппонка в квартиру Вадима. До свадьбы оставалось несколько дней… Вадим совершенно не думал о том, что ему предстоит увидеться с нахальным типом в сером костюме еще раз, и увидеться по поводу крайне печальному. Конечно, Светлов не думал. Не о том были его мысли, и его можно понять.
…И совсем другие мысли обуревали Вадимом Андреевичем несколько дней спустя, после трагического инцидента на свадьбе, исчезновения главного подозреваемого, того самого Винниченко, о ком так уничижительно отзывалась Людмила Венедиктовна. Нет, сначала мыслей не было никаких. Одуряющая, гулкая пустота, беспомощность, равной которой Вадиму не приходилось еще испытывать. Потом пришла ярость. Захотелось найти этого Винниченко, который пришел на торжество украдкой, без приглашения, как вор… а потом выбежал на улицу с окровавленными руками. Потом Вадим узнал, что Илья исчез. А вместе с ним исчез, как испарился из квартиры, из-под носа у милиции, и его дружок Телятников. Вадим схватился за голову, потому что в ушах зазвучал тот разговор с Людмилой Венедиктовной и ее слова о том, что не мешало бы подойти к бывшему ухажеру Лены и побеседовать с ним жестко и без компромиссов. Теперь Светлову казалось, что если бы он вовремя разобрался с этим подозрительным Винниченко, то не произошло бы этого — непоправимого!.
