Нет, бурных аплодисментов, переходящих в овацию, не было – свадьба всё-таки, а не концерт авторской песни. Но я была уверена, что очень многие эххийки, сидевшие в этом зале, дорого бы дали за то, чтобы им подарили такую балладу о любви. А де Ликатес опустил лютню, поклонился растроганной мне и бросил очень короткий взгляд на… Окостенеллу. Я следила за выражением лица рыцаря, перехватила его взгляд, и весь мой сентиментальный настрой мигом улетучился.
Если бы Хрум посмотрел так на любимую меня, тогда понятно, но он одарил своим предельно красноречивым взором эту помесь злой кошки со снежной бабой, и где – на моей собственной свадьбе! Жаль всё-таки, что я его тогда не зарезала… Дурак он, этот рыцарь, и больше никто, – неужели он не видит, что ледяная магесса в принципе не может испытывать к кому-то каких-либо тёплых чувств? Любовь… Чушь это всё! Вот я, например, королева Полуденной стороны Эххленда, – да стоит мне захотеть, и такие штампованные красавчики выстроятся вокруг меня рядами и колоннами, виляя хвостами и повизгивая от восторга! И не потому, что я красавица (хотя и не без этого), а потому что я Повелительница и Владычица. И если мне придёт такая блажь (и если муж не будет очень сильно возражать), я организую аттракцион: ночь любви со мной в обмен на жизнь, и недостатка в желающих не будет, я в этом уверена. Кажется, Клеопатра-египтянка устраивала в своё время что-то подобное, и результаты были потрясные. А вы – любовь… Да кто её видел, и что это такое? Ахи-охи, томные вздохи, серенады соло, письма с лепестками роз и коленопреклоненные кавалеры? Не делайте мне смешно – лучше составьте смету, скалькулируйте, сколько стоит вся эта ваша любовь оптом, в розницу и с доставкой на дом заказчику, и выставьте счёт. И мы его оплатим по безналу, если товар того стоит.
А свадьба шла своим чередом – звучали поздравительные тосты, звенели бокалы, и в этот весёлый гомон вплеталась негромкая музыка, лёгкая, как дуновение тёплого ветерка. Я была прекрасна и обаятельна, расточала улыбки и нежилась в волнах всеобщего восхищения. «Горько» нам, правда, не кричали: нет у эххов, похоже, такого обычая, и слава богу, что нет – не люблю я этого.
И был удивительный танец семи девушек, одетых (точнее, раздетых) во что-то типа лёгкой дымки. Они кружились в центре зала, и цвет их туник – у каждой свой – менялся от бледно-фиолетового до бледно-красного. Танцовщицы напоминали живую бледную радугу, упавшую в банкетный зал, и ещё мне казалось, что я вижу ожившие звуки музыки.
– Танец вечной любви, – пояснил неутомимый Озаботтэс, – брачный танец радужных птиц. Эти птицы обитают на глухих озёрах Поперечного леса, и мало кто видел их танец. Но тот, кому это удавалось, был счастлив в любви до конца своих дней.
– Красивая легенда, – пробормотала я.
– Это не легенда, ваше величество, – живо возразил таукитянин, – это сущая правда. В этом мире легенды так тесно переплетены с реальностью, что их невозможно отделить от ткани повседневного бытия. Эххленд – это ведь магический мир, ваше величество.
– Это мой вам подарок, Алава, – произнёс Шумву-шах. – Вам нравится?
– Очень, мой король, – ответила я искренне. Танец действительно был прекрасен, а если он к тому же несёт в себе какую-то полезную для меня магию, так это вообще классно.
А потом танцевали мы с королём – вдвоём, – и весь зал смотрел, как мы танцуем. Мне было как-то стрёмно выходить танцевать – выдать что-нибудь в ритме я, конечно, могу, но вот насчёт местных танцев я была явно не в теме. Но всё оказалось не так сумрачно: то ли сработали те самые «первичные умения эххийки», то ли Шумву-шах подколдовывал, то ли я была способной ученицей, схватывавшей всё на лету. И мы с его величеством исполнили перед публикой что-то типа вальса, и получилось клёво – я сама это почувствовала. Я летела и возвращалась обратно, а сильные и нежные руки короля вели меня уверенно и надёжно. Я посмотрела на мужа и поняла – да, я всё-таки выиграла свой приз. Вот он, король, обнимает меня за талию и глядит на меня с улыбкой, – чего мне ещё желать (во всяком случае, пока)?
А когда мы закончили танец, и гости выразили свой восторг, Шумву-шах и я чинно поклонились публике и удалились, оставив раздухарившуюся тусовку на попечение рыцарей охраны и заботливого Озаботтэса – пусть веселятся хоть до утра.
В спальне король осторожно и бережно – словно упаковку с чего-то очень ценного – снял с меня платье, и я снова подумала, что сожалеть мне не о чём: я добилась того, к чему так стремилась, а дальше – видно будет, как оно пойдёт-поедет-побежит. А потом я вдруг кое о чём вспомнила и, когда скользившие по моей груди пальцы правителя Полуденной стороны коснулись подарка Причесаха, прошептала:
– Шумву, мой король, этот амулет хранил меня на долгом пути к вам, но теперь в его охранных функциях нет никакой нужды. Через этот оберег страж Рощи Порталов видит, где я нахожусь и чем занимаюсь, – мне бы не хотелось, чтобы чьи-то глаза следили за мной в эту ночь.
– Я могу его снять, моя королева.
– Да нет, не надо – красивая штучка, пусть останется на память. А заглушить его вы можете?
Вместо ответа Шумву-шах сжал бабочку в ладонях, в полутьме спальни вспыхнул голубой свет, и когда амулет вновь коснулся моей кожи, я поняла, что «троянского коня» «дяденьки Причесаха» больше нет – теперь у меня на шее висел просто изящный золотой кулон. Вот и славненько…
А брачная ночь – ночь как ночь, ничего особенного. Правда, Шумву-шах оказался классным любовником – вот что значит многосотлетний опыт. Он умело (и неоднократно) доводил меня до пика блаженства – это тебе не молодецкие «два толчка и дымный выхлоп», после которых маешься и не находишь себе места, а типа мужик рядом с тобой уже мирно сопит в две дырки. Король заботился о том, чтобы наслаждение получила я – о себе он думал уже во вторую очередь, – и мы заснули только под утро: сытые, утомлённые и счастливые.
Но с драконом Костей мне было всё-таки вкуснее…
* * *
В свадебное путешествие мы так и не поехали – Шумву-шах мягко, но непреклонно отклонил все мои требования на этот счёт.
– Пока шла война с тёмными, – объяснил король, – в стране накопилось много дел, требующих безотлагательного решения. Я ваш муж, Алава, но я верховный правитель, и я не могу думать лишь о нас с вами, забывая при этом дела государственные.
Вообще-то он был прав, конечно. Это только дуры набитые считают, что королевская (или там президентская) жизнь состоит из сплошных увеселений, а я, как вы помните, всегда отличалась умом и сообразительностью. И потому я не стала скандалить и вопить «Ты меня не лю-ю-юби-и-ишь!», а взяла и предложила супругу свою посильную помощь. Это было в моих же собственных интересах: во-первых, надо же чем-то заниматься; во-вторых, королева (если она настоящая, а не декоративная) должна быть в курсе всех дел; в-третьих, мне нужно было оценить ситуацию и расстановку фигур на игровом поле под названием «Эххленд» и кое-что прикинуть – неужели вы думаете, что залезть в койку к эльфийскому королю (пусть даже на правах жены) – это предел моих мечтаний? Это вы зря…
Его величество удивился (похоже, Ослабелла не сильно вникала в его дела и заботы), однако искренне обрадовался и даже зауважал вдумчивую меня. И мы с ним теперь немало времени проводили в его рабочем кабинете в куполе дворца, под шпилем – этот шпиль, как объяснил Шумву-шах, служил не только архитектурным украшением, но и концентратором для разного рода магических манипуляций. А проблем на Полуденной стороне хватало.
Вам-Кир-Дык вроде притих, однако имелась достоверная информация из надёжного источника, что Чёрный Владыка не успокоился – на Полуночной стороне быстрыми темпами строился мощный военный флот, во главе которого стоял старший сын Вам-Кир-Дыка, адмирал Им-Кир-Дык. Тёмные эххи готовили очередное вторжение, причём на этот раз они не собирались пробиваться с боями через пустыни, степи и Поперечный лес, а планировали высадить десант прямо на берега Полуденной стороны и нанести удар в сердце – по столице. Пришлось принимать ответные меры: на верфях севера и юга страны срочно закладывались сотни боевых кораблей, чтобы встретить чёрные эскадры в море, ещё на подходе.
Были и внутренние проблемы. Участились нападения диких племён Поперечного леса на сторожевые форты – лесным гарнизонам требовались подкрепления. В степи после гибели Дастар-хана стало поспокойнее, кочевники на время угомонились, зато на Белой реке появились разбойничьи атаманы пан Чох и пан Телей, не дававшие житья купцам и вообще мирным гражданам. Капитан Верт О’Прах изловил атамана Телея – пан был торжественно обезглавлен на площади в Ликатесе, – но второй уголовник продолжал свои дерзкие налёты. Оживились пираты: северянин тан Гейзер, правитель скалистого острова, изобилующего горячими источниками, и южанин Кайлом-бей, самозванный султан Пальмовых островов. И если викинг грабил прибрежные селения и захватывал пленников для собственных нужд, то «пальмовый султан», по данным разведки, снюхался с Вам-Кир-Дыком и поставлял Чёрному рабов в обмен на оружие и магическую помощь. Это уже попахивало делами незабвенного барона Занозиллы, и Шумву-шах намерен был действовать самым решительным образом с тем, чтобы от пальм на островах Кайлом-бея остались бы одни пеньки.
