Я улыбался до ушей, складывая блузу и пригибаясь, то ли для поклона, то ли для того, чтобы аккуратно положить ее на пол.
«Видишь, а ты переживала», — утешил я рассудительность.
«Убейте меня кто-нибудь, умоляю»
«Не ссы, прорвемся. С орками справлялись, а эльфским пидоркам себя заплевать позволим? Нет уж, только через твою смерть.»
Зал слишком сильно старался не обращать внимание на происходящее. Но от меня такие вещи не скрыть. Я все чувствую. Краем глаза заметил, как эльф едва не переполнил своей пассии бокал с вином.
Быстренько проверил Серп. Похоже, Улук-Урай возвращается. И судя по выражению его лица, договориться с козлоногими не удалось.
Ко мне подошел слуга обители, протянул строгий фрак.
— Прошу вас, примите должный вид.
Я накинул одежду. Быдлан и ящерица пялились на меня, хлопая глазами. Я отчетливо услышал скрежетание шестеренок в их головах. Будьте вы хоть тысячелетними Элрондами и Галадриэлями, все равно не поймете обосрал я вас или нет.
Бандит ожил, обратился к слуге обители:
— Страж завета, могу я перерезать горло зазнавшемуся простоэльфину?
— Хоть это и грубо, но я согласна с младшим майром Оранеллом, — поддакнула ящерица, заламывая пальчики. — Простоэльфин леди Астарии хотел нас оскорбить.
Слуга обители в маске без единого отверстия поклонился, ответил:
— Я не усмотрел в словах простоэльфина Реордана оскорбления влиятельных особ.
— Вы не можете отрицать, что их не б… — эльфийка запнулась, ее глаза заслезились. — Он исковеркал слова и… и…
Она заплакала. Так реалистично и красочно, что, если бы не маска, все бы увидели мое ошарашенное лицо. Что за фигня? Это я плакать должен!
Никто не подскочил к страдающей эльфийке. Не стал ее утешать и благородно успокаивать. Наоборот. Смешки направили на нее.
Алината резко затихла. Как ни в чем не бывало продолжила:
— Прошу наложить на него превенцию.
Ипать, актриса. Не почувствуй я фальши в спектакле, то уже аплодировал бы. Что это было? Маска чувствительной плаксы? Хер поймешь.
Слуга обители, терпеливо ждавший конца представления, ответил:
— Повторюсь. Я не усмотрел оскорблений в словах простоэльфина Реордана, майра Алината. Он не будет наказан.
Хе-хе.
— Что ж. Я рад, что многоуважаемый М-Л-А-Д-Ш-И-Й… — я так долго смаковал это слово, что отчетливо услышал скрежет зубов эльфийского бандита, — … майр не в обиде на жалкого простоэльфина. А теперь, позвольте мне откланяться.
Я нагнулся в поклоне, забирая свои грязные шмотки. Му-ха-ха!
«Ты нажил себе врагов», — покачала головой рассудительность.
«Ты что, не сдохла еще? Лучше с врагами, чем с аристократическим пенисом в заднице, ясно?»
И я не уверен, что нажил себе врагов. Ящерица и быдлан — куклы. Плачут и скрежещут зубами, отыгрывая свою роль. Они показывали одно, но чувствовали совсем другое. Это, блин, криповато. Такое ощущение, что сейчас пробьет колокол и начнется… Аристократы превратятся в монстров, а потом кровь, кишки, изнасилование.
Посмотрел на Астарию. Я не видел ее выражение лица, но кожей чувствовал довольство.
— Позвольте мне отойти и привести себя в порядок, леди Астария.
— Можешь идти, Реордан, — сухо разрешила она.
Я закатил глаза, радуясь, что этого никто не видит и отошел в сторону. Прислуга забрал у меня грязную одежду. Безликий страж завета подошел ко мне с подносом.
— Не желаете ли ашомвальского красного, простоэльфин Реордан? Три сотни лет выдержки в бочках из синедрева.
— Благодарю, — принял я благородное бухлишко.
Гоблин Шняпи.
Первый нареченный Вождем орков.
— В смыслии нии удалосиии? — возмущался я на почему-то улыбающегося шамана.
— Сатиры не хотят нас здесь терпеть, молодой вождь.
— Ну такии пустии пиздуютиии отсюдиии! — злился я.
— Это их земля. Они считают, что орки захватили их луга и поля. Так мне сказали.
— Им что травиии не хвататии?!
— Дело не в траве, Трайл, — шире улыбнулся Улук-Урай. — В Варгароне много гордых, но эти создания — одни из самых гордых. И, к их вечному несчастью, глуповатых. Как же ты это называешь?.. Ах, да… Для них выгнать нас — дело принципа.
— Чего улыбатии? — прищурил я глазенки на старого орка. — Смешнотии тебетии?
— Прости, Трайл, — веселился шаман. — Не могу привыкнуть, что наш вождь — гоблин. Кто сказал бы мне об этом пару зим назад, проклял бы.
— Уберитяяя этяяя!!!
Однорукий орк тыкал мне в лицо дикую морковку, нагнетая и без того патовую обстановку.
Козлоногие дали нам время до рассвета. Мы должны собраться и свалить с их земель. По словам шамана, договориться с ними не получится. Хоть я и настаивал попробовать еще раз.
Ответил Горец:
— Они и правда глупы. Ненамного умнее гоблинов.
— Я видилии одного в Мурьякиии. В тавернии.
Горец кивнул:
— Местные ведут с ними дела. От них проще откупиться капустой, чем злить.
— А капусты у нас нет, — зевнул лежащий на моей кровати Дрын.
— Топинамбурии? — посмотрел я на Шикорда.
— Мало, стал-быть, хозяин, — поклонился Дрек. — На посев да и только.
— У нас кроме рыбы давно ничего не осталось, значитсо, — поддержал отца Шикорд.
М-да, проблемка. А ведь мы многонациональная держава, воевать не любим. Лучше бы козлы к нам примкнули. В Москве же как-то уживаются разумные расы с хачами, ошибочно считающими себя кавказцами. Так и мы потерпеть можем. Если будут возникать, пустим на козлячью колбасу. Жрать как раз нечего и…
Хы.
— А они съдобнии?
Слава богам, Трэша не слышит. Она же наполовину деликатес. От нее мы спрятались в общинном доме. Рано ей знать, почему гоблин планерку собирает. И так уже спалился.
— Вкусный! — ожил Бом. — Вкусный козел. Жилы, но вкусный. Как настоящий барашка.
Воу, а братья-то у нас чего только не жрали.
Я почесал гоблинскую репку. Их там голов двадцать-тридцать. И все нажористые козлики.
— Молоко доютиии?
— Хм, не знаю, молодой вождь. Ты правда хочешь их съесть?
Гоблин оскалился гнилыми зубками.
— Беритиии лопатиии. Будем копатиии.
***
Бал стал меня утомлять. Я проводил зеленоватого кизрума усталым взглядом. Оказывается, я зря парился. Эти тварюги здесь в почете. Редкие эльфийские дамочки носили их, как украшение. Я вздохнул. Галантный мудрец во мне скончался. Если ко мне подойдет хоть еще одна слащавая рожа, я пошлю ее н…
— Отличное представление, — поднял кубок Блаженный лайр Эридрас, хранитель порочного дома. Без маски. А что, так можно было?
Ну я и послал его:
— Благодарю вас, Блаженный лайр.
— Хватит, — поднял он руку. — Оставь титулы молодежи. Я стар и устал от этого. Зови меня Эридрасом. Я подошел сказать, что ты неплохо держался. Даже я мало что понял из этой околесицы.
— Старался, — глотнул я винишко.
— Нравится напиток? — кивнул на бокал Эридрас. — Ты только что проглотил примерно семь золотых монет.
Я посмотрел на бокал. Еще половина осталась. Черт, надо куда-нибудь перелить. Еще можно два пальца в рот засунуть и выблевать. Сделаю скидку пятьдесят процентов.
Эридрас достал из складок одежды две маски. Улыбающаяся синеглазая женщина и демон с лепестками сакуры на рогах.
— Как думаешь, какая сегодня подойдет? — весело спросил он.
Какого хрена ему надо? Что за эльфийская конспирация? Какую хочешь, такую и натягивай. Но напряжение в душе эльфа заставило задуматься.
— Демон подойдет, — предложил я.
Старый эльф вздохнул, надел маску, сказал:
— А ведь мы живем вечно, Реордан. И стареем, когда чувствуем себя такими. А рано или поздно все устают жить.
Я вопросительно посмотрел на приставучего мужика. Одев маску, эльф осунулся, погрустнел. Его голос изменился, стал суше.
— Давно меня так не веселила детская перепалка. А ведь я дошел до титула эрдаин. Правда не продержался с ним и двух зим. Меня смели на таких вот сборищах, — кивнул он на танцующих эльфов. — Хотя здесь обычные детишки. Так, посмеяться древнему эльфу. Но именно поэтому я вижу намного больше вас всех.
