Навстречу им побежали солдаты и слуги, кто с ведрами воды, кто с баграми. Тормознув, Орест прижался к стене.
— Дымит в алхимической лаборатории на центральном столе, — перекрывая шум множества ног, выкрикнула Мрия. — Остальное не трогать! А лучше мастера позовите. Если разрушите чего лишнего, он вам все поотрывает.
Один, из бежавших первым, кивнул и, не сбавляя скорости, пробежал дальше.
Поставив на пол пацанов, Наместник холодно посмотрел на жену.
— Своим неподобающим поведением вы позорите меня.
— Мама не сделала ничего плохого! — звонко зазвенел голосок сына, — это я попросил ее и мэтра позаниматься со мной химией. Мы нечая… Я случайно… — он вздохнул и виновато шмыгнул носом, — не совсем случайно, просто мне было интересно, а что получиться, если смешать…
К концу речи голос сына становился все тише и тише. Посопев, он решительно поднял голову, сделал пару шагов, встав перед Мрией, и требовательно произнес:
— Не ругай маму. Можешь меня наказать, но маму не трогай.
Сохраняя недовольное выражение лица, Орест с интересом рассматривал сына.
«А мальчик сильно изменился. Стал активнее, любознательнее и смелее. Не прячется за спину других. Ответственен. Вон как защищает своих. Обо мне бы так заботился» — с долей зависти подумал Наместник.
Вздохнув, он перевел взгляд на жену. Опустив глаза, та молчала. Орест задумался.
«Наказать ее, конечно, можно, но вряд ли стоит. Сын обидится. Да и как наказывать, если я сам две луны только и делал, что развлекался. Э-э-эх, жаль, что мало. Следующим летом надо будет повторить. А жена… Лучше уж она с мэтром занимается, чем интригует, закатывает скандалы от ревности или требует новых украшений, нарядов и развлечений, как это делала Арктида, его предыдущая жена. Эта лазает по деревьям, да химичит у мэтра, зато не лезет с советами и требованиями. Я ее вообще почти не вижу… Хм… А вот это не очень хорошо».
— Занятия химией можете продолжить, только если пообещаете следить за своим внешним видом и соблюдать правила безопасности при работе в лаборатории, — строго произнес он.
И Мрия, и мальчики торопливо закивали головами. Орест мысленно хмыкнул.
— Так же, — он многозначительно помолчал, — не забывайте о своих обязанностях. Как жена Наместника, вы обязаны присутствовать на торжественных обедах и балах. Спешу напомнить, у вас имеются фрейлины, которым вы не уделяете должного внимания. Через пять дней в замке бал. Вам не мешало бы приготовиться, чтобы достойно своего положения выглядеть. — Немного помолчав, добавил, — а этих… сорванцов накажете сами.
Грозно стрельнув глазами в сторону мальчишек, Орест развернулся и отправился в кабинет.
Мэтр Асарио пребывал в глубоком шоке. Будущее представлялось коротким и болезненным. А ведь буквально совсем недавно он был абсолютно счастлив. Буквально до того момента, как к нему в кабинет заявилась эта… эта… Как только на ум приходила юная жена Наместника Провинции, он мысленно сплевывал. Поскольку у старого мастера адекватные определения, как ее обозвать, находились, но сплошь нецензурные. А реально сплевывать не желал, так как убирался в своих комнатах сам, не желая допускать всяких неучей к не совсем законным документам, книгам и особо опасным ингредиентам.
Когда перед ним появилась жена правителя и заявила, что желает заняться изучением алхимии, он очень удивился и глубоко расстроился. Мэтр совершенно не понимал, за каким… лешим это нужно юной, обеспеченной девушке. Расстройство вызывала необходимость тратить, и так редкое, свободное от лечения больных, время на бесполезные занятия с мающейся бездельем девицей. Но когда на учебе стал настаивать и единственный наследник правителя, которому еще в игрушки положено играть не один год, магистр вообще пал духом. С испугом глядя на упрашивающего малыша, мэтр надеялся, что у госпожи хватит ума и твердости характера отказать столь малому ребенку в настолько опасных занятиях. Напрасно. Мало того, что эта сумасшедшая, которой самой не мешало подрасти, позволила почти младенцу присутствовать на занятиях. Так еще и двум мальчикам, пусть и немного постарше, разрешила приходить на уроки, приказав им присматривать за наследником. Когда мэтр услышал ее слова, чуть за голову не схватился. «Присматривать! Этим! Да кто бы за ними присмотрел!»
Воспоминания того разговора вызвали у алхимика бурю эмоций. Он хватанул склянку, стоящую на столе и залпом выпил. Затем долго смотрел на посуду в руке и мысленно благодарил судьбу, что это оказалась простая вода, а не нечто из исследуемого. Хотя и не мог понять, откуда она здесь взялась. Новая череда воспоминаний вытеснила беспокойство за собственную небрежность.
Когда мэтр Асарио понял, что от навязавшихся учеников нельзя отказаться, он, мученически скривившись, задал риторический вопрос, а так ли ему нужно место врача в замке правителя. Тяжело повздыхав, он нехотя признал, что таки да. И хотя единственной страстью старого мастера являлась алхимия, однако на материалы и опыты требовались деньги и немалые. Занимаемая должность врача при Правителе хоть и съедает две трети времени, все же обеспечивает средствами и прикрывает от неудобных вопросов со стороны властей и церкви. Так что терять это место очень не хочется. Одна надежда, что эта, растудыть ее, нехорошая девчонка быстро наиграется и займется чем-то более приличествующем ее положению.
Начал занятия мэтр Асарио с общей теории о свойствах веществ и как при смешивании тех или иных ингредиентов получить совершенно другое вещество. Ученики слушали с огромным интересом и энтузиазмом. Что не замедлило вылиться в серьезное происшествие, о котором стало известно Наместнику. Мэтр, когда узнал о случившемся, выхлебал половину своих запасов сердечных и успокоительных капель. Попытался избавиться от учеников под предлогом опасности занятий. Не удалось. Эта взбалмошная девица уговорила мужа профинансировать покупку дорогостоящего ингредиента, о котором мэтр мечтал не один год, и алхимику пришлось сдаться.
Поразмыслив, мэтр Асарио решил перейти к самому казалось бы безобидному — лекарственным травам. Всю декаду он на уроках рассказывал о произрастающих в окружающих лесах растениях, их свойствах, о составлении смесей. Даже стал получать удовольствие от преподавания, поскольку давно его так внимательно и с большим интересом не слушали. Если госпожу привлекали лечебные аспекты трав, то мальчики больше оживали на описаниях побочных эффектов от смешивания тех или иных компонентов. Мэтр увлекся темой, расписывая полезные свойства невзрачной травки, растущей в труднодоступных местах окружающих столицу лесов. Не удержавшись, посетовал на недостаток времени и преклонный возраст не дающие возможность отправиться на поиски этого удивительного, не смотря на невзрачный вид, растения.
И вот теперь мэтр Асарио полулежал в кресле с мокрой тряпкой на лбу, проклиная свой длинный язык, судьбу, загнавшую на эту работу, и эту дуру, юную жену правителя, отправившуюся в лес за чертовой травой. Мало того, что эта слабоумная, выросшая в замке и воспитывавшаяся в монастыре, поперла в лес, в котором, как он был уверен, никогда не бывала и видела только проездом из окна кареты. Так она еще и единственного малолетнего наследника правителя провинции захватила с собой.
Перед затуманенным взором мэтра проплывали всевозможные виды казни, которым его подвергнут, как только до Наместника дойдет, по чьей вине пропали жена и сын. А в том, что навязавшиеся ученики заблудятся, он не сомневался. Ведь даже он, с десяти лет обучавшийся у лекаря и излазивший с учителем не один лес, не раз по нескольку дней кружил, не находя выхода.
Одна надежда, что сестра-направляющая их найдет. Про этих монашек немало различных и невероятных слухов ходит, почему бы им не совершить и это чудо.
Мрия проснулась с тяжелой головой и ломотой во всем теле.
С наскока вспомнить, чем вчера занималась, не удалось. Самочувствие чем-то напоминало состояние, когда она, еще на Земле, в угоду компании перебрала вина. В тот раз она хоть и набралась до нестояния, но памяти и соображения не потеряла. И утром к плохому самочувствию примешалась солидная доля стыда и злости. На себя. Стыдно было за дурацкий смех без причины, за невладение телом, которое норовило запутаться в собственных ногах, заваливалось и преувеличенно жестикулировало, мало обращая внимание на команды мозга. Это было бы смешно, если бы не было тА-Ак противно! Злилась же она, за то, что поддалась на провокацию из-за желания быть как все. То, что остальные вели себя еще хуже и напоминали стаю диких, сумасшедших обезьян, мало успокаивало. С тех пор Мрия старательно избегала компании, для которых главным развлечением являлось нажраться в зюзю.
«Здесь же, в новом мире, статус у меня такой, что уговаривать выпить никто не рискнет, а самой нет причин. Или есть? Хм. Не помню. Может, муж посодействовал? Вряд ли. Орест хоть и бабник, но не пьяница… Мне так показалось… Да и какой смысл ему меня спаивать? Тогда что? Может, заболела. Хотя с чего? Что же я такого делала?» — мысли вяло текли в голове, а глаза не желали открываться.
