В день перед состязаниями городской храм собрал годовую меру пожертвований, а на исповедь записывались аж за две недели. Лавки закрылись, скот удивленно мычал в запертых хлевах. В избах рыдали дети: помладше — от страха, постарше — что не пускают поглазеть на «калдунов и ведьмов».
На поверку оказалось, что все не так уж страшно. Ну скособочился дом-другой, в мостовой появились новые ямы (проигрывающие старым и по глубине, и по количеству), а гулять ночью по кладбищу и раньше мало кто отваживался. Однако ушлый градоправитель состряпал и отправил во дворец такое скорбное и проникновенное письмо, что Камнедержец на полгода освободили от налогов, да еще выплатили из казны три сотни золотых.
Короче, итогами турнира все остались довольны и постановили присвоить ему гордое звание «ежегодного».
Когда мы с отцом чинно, под ручку, подошли к карете, Дар уже сидел внутри. В черном костюме с белой рубашечкой и вычищенных сапожках, чисто умытый, с тщательно прилизанными волосами, брат выглядел как настоящий аристократ, то есть производил на знающих его людей угнетающее впечатление.
— Сынок, ты здоров? — испуганно спросил отец, мигом забыв о своем «лютом» гневе.
— Да, папенька, — бесцветным голосом отозвался Дар. — Премного благодарен за заботу. Садитесь напротив, сестрица, я счастлив вас лицезреть.
Отец на всякий случай потрогал его лоб, удивленно хмыкнул и, сев рядом, захлопнул дверцу. Бабушка сослалась на мигрень и с нами не поехала, а Витка отправилась на турнир в компании подруг и жениха.
Стоило карете тронуться, как по крыше застучали дождинки. Кучер неразборчиво выругался и подхлестнул лошадей. Погодной башни у Камнедержца не было, и грозовые тучи беспрепятственно плыли над городом, лишь изредка (когда городскому магу хотелось прогуляться) сворачивая в сторону. Но сейчас у нашего чародея и без погоды хлопот полон посох, а съехавшимся в город магам облака гонять несолидно. К тому же особых красот в округе не наблюдалось, и гости предпочитали ожидать начала турнира по корчмам и постоялым дворам.
— Пап, а там точно будет навес? — подозрительно уточнила я.
— Конечно, дорогая, — заверил отец таким фальшивым тоном, что я поняла: понятия не имеет. Ничего, осталось всего несколько дней, как-нибудь дотерплю…
Судя по пестрым, копошащимся и гудящим склонам котловины, зрители занимали места с ночи и теперь боялись отлучиться даже на минутку, дабы не потерять нагретое. Чем бессовестно пользовались лотошники, шастающие между лавками и предлагающие товар втридорога.
Участники турнира рассаживались на первых рядах: и выходить удобнее, и, если что, помочь коллеге управиться с вышедшим из-под контроля заклинанием. За ними шли самые почетные и безопасные места, где расположилась знать. Еще выше сидели горожане и купцы, а на самом гребне холма плотненько, прямо на траве, устроились нищие и селяне. Слетавший оттуда ветер отчетливо пах чесночной колбасой и крутыми яйцами.
К моему приятному удивлению, порядка, по сравнению с первым турниром, было куда больше. Тогда камнедержская стража с ног сбилась, пытаясь одновременно собирать плату за вход, опечатывать оружие, гонять мальчишек и разнимать болельщиков, а в опустевшем городе тем временем вовсю резвились грабители.
Градоправитель учел прошлогодние ошибки и привлек к охране турнира наемников. Не троллей, которые сами не дураки выпить и подраться, и даже не людей, что встало бы Камнедержцу в круглую меночку. Нет, ушлый мужик направил «нижайшую просьбу» своим ближайшим соседям, в Догеву. Дескать, денег дать не можем, но в целях укрепления межрасовой дружбы… Представляю, как хохотал Повелитель вампиров, читая эту писульку. А потом устроил нам ответную шутку: взял и действительно прислал в Камнедержец две дюжины Стражей, которые живо отбили у зрителей охоту буянить — хотя вели себя очень вежливо и улыбчиво. Да и вообще, с тех пор, как верховным магом Догевы назначили человека, нашу прошлогоднюю выпускницу, отношения с вампирами пошли на лад. Раз она с ними как-то уживается, выходит, и остальные люди смогут! Ходили, правда, слухи, что, мол, «от человека у ней самой давно уж только одёжа осталась», но частенько навещавшая Камнедержец чародейка была до того бойкой и языкастой, что верилось в них слабо. Такими только настоящие ведьмы бывают, куда там вампирам!
Кстати, вон и она: у края навеса стояла золотисто-рыжая девушка, оживленно болтающая с троллем-наемником — страхолюдным, плечистым, выше ее на голову. Похоже, парочка была близка к тому, чтобы подраться, но в последний момент договорилась и, отвязав от поясов кошели, начала делить звонкое содержимое маленького черного мешочка. Судя по хитрющим лицам обоих, происхождение у монет было не совсем праведное.
— Господин Рудничный, мое почтение… О-о, Риона, позвольте ручку! — радушно встретил нас градоправитель. — Какой милый мальчик, так вырос… Прошу, прошу, вон ваши места, пятый ряд, третья лавка от прохода… Как занята?! Эй, ты! Да-да, ты, бревно с мечом! А ну, пшел вон! Какая шапка?.. С вечера лежала, место держала?! Ну так засунь ее себе в… ухо, — в последний момент спохватился он, смахивая со лба пот пополам с дождевой водой, — и проваливай оттуда!
Градоправитель был так красен, встрепан и убедителен, что рослый детина разбойного вида сказал всего полдюжины слов и убрался с нашей лавки — чтобы тремя рядами выше скинуть с другой кого-то более хлипкого.
Навес, к моему облегчению, был. Папа так гордо на нас поглядел, словно сам его устанавливал.
Зато с соседями не повезло.
Король опять не рискнул осчастливить турнир своим присутствием, но взамен заботливо отправил премьер-министра, чем добавил градоправителю головной боли. Высокого гостя надо было где-то разместить, накормить, развлечь и вернуть в столицу живым, а врагов у министра хватало. Сейчас он сидел как раз за нами. Слева компанию премьеру составлял Ксандр Перлов, величественный даже с подмоченной дождем бородой. Справа нервно ерзал белорский Всерадетель[2], непрерывно перебирая пальцами по парадному серебряному кресту, как пастух по дудочке. Такое количество конкурентов здорово действовало ему на нервы, но Наум, с которым святоша находился в натянутых отношениях, прилюдно съязвил, что если боги не пожелают защитить своего земного представителя, то на гхыр он такой нужен. Пришлось ехать.
Смотреть турнир в такой компании было все равно что играть свадьбу на погосте. Тем не менее отец радушно поздоровался, завязалась вежливая беседа.
Я поерзала на бугристых досках, осмотрелась. На ристалище шли последние спешные приготовления: мрачные парни в красных накидках убирали мусор, ровняли песок граблями и ими же гоняли воронью стаю, упорно не верившую, что сегодня ей поживы не будет.
— …это какой-то ужас, — монотонно бубнил министр, — я не задержусь в вашем городе и минуты после окончания турнира! Семнадцать покушений за два дня! Стрелы и ножи сыплются на меня…
— Аки град небесный, — услужливо подсказал Всерадетель, — за наши грехи богами ниспосылаемый.
Сравнение министру не шибко понравилось, он еще обиженнее оттопырил толстую нижнюю губу.
— Но я же приставил к вам боевого мага, — попытался утешить его градоправитель. — Согласитесь, это куда надежнее стражников.
— Да, она всякий раз доблестно вставала грудью на мою защиту, — признал премьер. — А однажды даже сошлась с убийцей врукопашную — огромный, жуткий тролль, весь в черном! — жаль, что ему удалось вырваться и убежать. Разумеется, я щедро вознаграждаю ее отвагу…
Ксандр в разговор не вмешивался. Только все пристальнее глядел на рыжую догевскую магичку, занявшую место позади министра. Девушка упорно не замечала учительского внимания, любуясь развевающимися на шестах флагами.
— …но ведь так не может продолжаться бесконечно! В вашем городе орудует шайка наемных убийц, а то и секта — у них даже ножи одинаковые!
— А можно ли на них взглянуть? — вкрадчиво осведомился архимаг.
— Я их выкинула, — быстро ответила магичка. — Они были отравленными.
— Действительно, ужас, — вздохнул Ксандр.
В разговор (к огромному облегчению рыжей) вмешалось пение труб. В центр ристалища вышли трое магов в парадных мантиях, от имени Совета Ковена поприветствовали коллег и зрителей, многозначительно пожелали всем удачи и объявили турнир открытым. После чего неторопливо прошествовали обратно к лавкам: колдовать на турнире дозволялось только участникам, к концу состязаний воздух над ристалищем и без того искрил от магии.
Первые несколько поединков прошли спокойно: ни с ристалища, ни с лавок никого не унесли. На одного из зрителей, правда, свалилась дохлая утка, неосмотрительно пролетевшая над сражающимися магами, но ей только обрадовались и поскорее запихали в торбу.
