Михаил не звонил, они как-то не обменялись телефонами, и про встречу не говорили. Про то, что у Мишки ее телефон имеется, она не предполагала. Звонить первой Галка не хотела, но и забыть нового знакомого не получалось, и все время ждала звонка в дверь. Она злилась на себя за это ожидание, за симпатию, ругала себя.
Михаил тоже думал о ней, вспоминал их вечер, но позвонить не решился. Отношения с девушками в целом были у Михаила весьма и весьма сложными — все из-за малого роста. Корни комплексов уходили еще в подростковый возраст: тогда Миша влюбился в первую красавицу класса — высокую блондинку Веронику. Она же отвергла его ухаживания пренебрежительным словом «шибздик». Действительно, в 16 лет парень был худощав и невысок — всего каких-то 163 см. Красивое смуглое лицо, доставшееся от мамы-татарки, положения не спасало. Влюблялись в него многие, обычно маленькие хрупкие девушки, но увы, он был влюблен только в Веронику.
После унизительного отказа, Мишка был зол на себя, и серьезно занялся спортом, к окончанию школы накачал приличные мускулы, мечтая завоевать сердце капризной девушки, но к выпускному его красавица была уже слегка беременна от местного бизнесмена, и поздно было надеяться на взаимность.
Юность прошла, но не прошла тяга к высоким блондинкам, почему-то именно похожих на Веронику выбирало его сердце. Девушки с длинными светлыми волосами и километровыми ногами стабильно нравились, и так же стабильно его отвергали. В институте у него были друзья среди «заучек», были подружки для редкого секса, но влюбленность настигала его всегда при виде длинных ног и светлых волос.
Когда он открыл свою фирму, и смог позволить себе чуть больше, очередная блондинка, Анжелика, отнеслась к нему снисходительно — позволила подарить ей шубку, машину и даже переехала к нему жить. Мишка летал на крыльях, девушка казалось ему безупречной, счастье — безграничным.
Он мечтал о свадьбе и детях, она — о Мальдивах и Сейшелах. Они съездили пару раз на так страстно любимые ею Сейшелы, Лика достаточно населфилась на фоне отелей, бассейнов, волн и ресторанов. Все это тут же размещалось в инстаграме, и кажется, без одобрения подписчиков, еда не казалась ей вкусной. Она терпеть не могла морепродукты, но неизменно размещала в сети фото тарелок с устрицами, лобстером, и прочей «вкуснятиной», которую потом съедал Миша. Мишка любил рыбу, обожал устриц, единственное что он тоже не смог съесть — это осьминог.
Много Мишкиных средств вкладывалось во внешность — Лика все время что-то улучшала, то форму губ, то размер груди, то качала попу. Вечные пилинги, лифтинги и другие космические процедуры — плазма, лазер, заставляли пошире открывать кошелек. Ее идеальная фигура подвергалась системной шлифовке, тело массировали, подвергали строго дозированному загару, до седьмого пота выжимали в спортзале и сауне. Мишка смотрел на все это добродушно, с расчётом — дети появятся, она успокоится. То, что Лика не работает, и даже не планирует, ему даже нравилось — вот он какой мужик, может себе позволить.
Когда фирму пришлось продать, Лика не устраивала ему истерик и претензий — она просто собрала свои вещи, драгоценности и машину, и убыла в неизвестном направлении. Последние ее слова были:
— Милый, я сильно восхищаюсь тобой, отдать все, чтобы спасти близкого человека, это мощно. Но, заинька, мне уже двадцать семь, и ждать пока ты вновь поднимешься с колен, я не могу. Не думаешь же ты, что такая девушка, как я, будет женой простого сантехника? — И она унесла в неведомую даль от бывшего возлюбленного свои силиконовые прелести и идеальные ноги.
После этого Михаил поставил крест на отношениях с женским полом в целом. Тем более, что планы по созданию собственного бизнеса имелись, а лишних денег на идеи, да и содержание очередной подруги, не было. Так прошел почти год. И тут простая девчонка, с совершенно не идеальной фигурой и естественным лицом, привлекла его внимание неожиданного для него самого. Тем не менее, из журнала вызовов на фирме, он сохранил в личный телефон ее номер. Даже покрутил трубку минут десять в руках — позвонить не позвонить? А если она не узнает его по голосу? Как представится? Миша-сантехник? Не звонить…
В субботу, ровно через неделю после знакомства, Галя вышла к машине нагруженная сумками, с мрачным лицом и хмарью на сердце. За целую неделю Мишка так и не позвонил. Зануда-начальник всю неделю проводил ежедневные планерки, на которых разливался пустым трепом, отнимая по часу рабочего времени. Приходилось задерживаться, но только, увы — бесплатно. Верка приехала на своей машине, белая Toyota Vitz, сама в желтом платье и шляпке, сияла солнышком, за рулем трещала без умолку, мечтала о речке, шашлыках, и даже рыбалке. Галка по привычке отключилась и думала о своем, периодически поддакивая.
— Ну что да-да? Ты на что сейчас согласилась? — Очнулась Галка от толчка в бок. — Я сказала, что завтра вызову нам с тобой двух стриптизеров, а ты говоришь да-да, — возмущалась Верка.
— Да ну тебя с твоими идеями, я буду работать, плавать и загорать. И все — это программа максимум. Никаких рыбалок.
Верка приуныла, но ненадолго. Дальше она начала трещать, что на соседнем участке поселился новый мужик — приехал с Севера, военный и строит там дом, два этажа, еще на нулевом этаже большой подвал, мощный как бункер, вот откуда у людей столько денег. Под мерную болтовню Галка задремала, и проснулась уже только на самой даче. До обеда они мыли дом, окна, проветривали одеяла и подушки, разложили вещи. Обед готовили на террасе, на газовой плитке отварили картошки, собрали с грядок зелени и огурцов, больше на участке ничего не росло, да и это посадила Верина мать. Из напитков был квас и минералка. На улице уже было жарко, все дачники уползли в тень, улица вымерла. Только соседний дом, снаружи в деревянных лесах, подавал признаки жизни — там что-то гудело, стучало, сверлило. Верка ушла в гамак, натянутый в тени старой яблони, и засыпая бормотала:
— Хорошо бы его выключить, часика на два, не больше…
Галка вымыла посуду, вынесла в тень складной шезлонг, уселась с книгой и тоже придремала. Разбудил ее запах жареной рыбы. На соседнем участке кто-то прямо на улице жарил рыбу. Верка, фанатка жареных карасей прошептала с закрытыми глазами:
— Карасиков жарят. Вкусных… Я тоже хочу. — и она унеслась к соседям знакомится, и купить хоть парочку рыбок. Однако на желтую шляпку и умильные глазки никто не купился, и продать карасиков сосед и два его рабочих отказались наотрез, наловили утром совсем немного и самим мало. А с удочкой сидеть некогда — надо дом штукатурить.
Галка поняла, что это конец, когда Верка вылезла из кладовки со старыми удочками отца. Она проявила сумасшедшую активность, сбегала, узнала на что ловили, где ловили. Потом копала червей за баней, запарила кипятком крупу. Как только жара спала, они выдвинулись к реке с удочками. Верка убеждала подругу, что ходила на рыбалку с отцом, и всё-всё знает. Мужики ей рассказали, что река изменила русло, и за поселком образовалось озеро-старица, где карася видимо-невидимо.
В озерце они поймали всего двух маленьких рыбок. Галка считала, что хватит, но неуемная Верка потащила подругу дальше. Они забрасывали удочки с берега уже реки, а не старицы, рыбы не было, зато была перевернута чья-то лодка на берегу, под лодкой лежали старые весла. Верка, как заправский рыбак, командовала спуском корабля на воду, они сложили внутрь вещи, взяли по веслу и сели на лавку. Гребля не была их сильной стороной, лодка виляла как червь, но все же двигалась — больше вниз по течению, чем к противоположному берегу. Однако все-же, с горем пополам, девушки уплыли на остров, стали ловить там. Поймали еще четырех карасей покрупнее (Галка не была уверена, что это караси, но Верка-то знает!) Потом налетели комары, искусали голые ноги и руки. Девушки решили искупаться, плавали наперегонки, не замечая, что течение их сносит вниз и вниз, а погода портится и вокруг неуклонно темнеет. Вышли на берег, отдышались и пошли вверх по течению, отмахиваясь от насекомых веточками. Берег был весь одинаковый — полоса песка и кустарник выше их роста. Никаких особых примет. Шли-шли, а лодки-то нет и нет, видно унесло, или украли. Стемнело окончательно, начался дождь. Кусты показались знакомыми, девушки в округе по темноте искали вещи, не нашли. Верка ныла, что у нее там на кукане шесть! Целых шесть карасиков, огромный улов. Забившись под густой кустарник, прижались друг к другу, летний дождь ночью, совсем не то, что в жару — холодно. Верка шмыгала носом, потом сказала:
