Твою мать.
Краска обретала форму, запах. Тени, отбрасываемые новым мощным существом, проявляющимся передо мной из темноты, выгибались в трепещущем свете единственного фонаря. А я шаг за шагом отходила назад, глядя расширенными глазами на двухметровую белую зверюгу с шестью глазами, впечатляющим набором когтей и пастью в виде оружия массового поражения.
А еще от нее пахло псиной и сильно — краской. И оно явно хотело жрать.
— Эм. Привет. Я — хорошая, — пытаясь выдумать мало-мальски приличное заклинание и понимая, что у меня ничего не выходит.
Тихий рык, поступь огромных лап, клацающих когтями по камням, и зловонное дыхание, обжигающее щеки.
— А вот интересно… — голос дрожит, оно останавливается и изучающе смотрит на меня, — …когда ты меня съешь — я умру? Или очнусь в палате? Или снова оживу. Как считаешь? — Склоняю голову набок и растерянно улыбаюсь.
— Ты умрешь! — тихо, мощно, так, что нервы натянулись до предела.
Оно еще и говорит!
— Почему? — Стараюсь смотреть в пылающие белым глаза храбро и не мигая.
Только вот больше мне отвечать не собираются. Пасть широко распахивается, оно прыгает, мощно оттолкнувшись лапами от камней. А я, зажмурившись, сжимаюсь в комочек, отчаянно надеясь, что все закончится… быстро.
Рык. Ветер в лицо. Удар в бок и шипение, заставляющее отшатнуться и упасть в грязь.
Открываю глаза и испуганно смотрю на пантеру, стоящую между мной и «нарисованным» монстром.
Мелкий на таком фоне, Мурз выглядит далеко не безобидно. Стиснув зубы, обхватываю колени руками и молча на него смотрю. Мысли закончились секунд пять назад. И почему-то больше не страшно — просто хочется сидеть и как можно дольше ни о чем не думать.
А монстр снова прыгает, но уже на черную кошку, заслонившую собой его жертву.
Визг, вой и смазанные быстрые движения хищников завораживали, заставляя неотрывно следить. Бой продолжался недолго, уже через минуту стало ясно, что Мурз побеждает: кот бил не только когтями, но еще и магией. И с каждым таким ударом от монстра отлетали брызги краски, а в шкуре появлялись прорехи, пугающие даже меня. Правда, пантере тоже досталось: кровь текла из многочисленных порезов, правое ухо разодрано, а переднюю лапу практически перекусили пополам. Но он выстоял. И перед нами осталась лежать черно-белая клякса, медленно стекающая вниз по улице… и мигающая бегающими по ее поверхности рисунками глаз.
— Ты как?
Ко мне подошли и осторожно ткнулись носом в щеку. Глажу Мурза и чувствую липкое на ладони. Кровь?
— Погоди, я попытаюсь тебя подлечить. — Зажмурившись, вспоминаю, как именно это у меня получалось.
Наверное, в тот момент я просто отчаянно захотела ему помочь. Или же ко мне на время вернулись силы. Но под ладонями послушно потеплело, и я снова увидела зеленоватый свет, исходивший от рук. Раны на шкуре кота начали срастаться, затягиваясь буквально на глазах.
Щеку благодарно лизнули шершавым языком.
— Откуда ты взялся?
— Потом. Пошли, тебе нельзя здесь оставаться.
— А меня Вирт бросил.
Кот промолчал и взял меня зубами за куртку, потянув за собой.
Покорно встаю и иду следом, держа руку на его холке. Мягкая, теплая. Вздыхаю и прикрываю глаза.
Кот привел меня в какое-то старое темное здание, заставил закрыть шаткую дверь и не включать свет. Потом по скрипучим ступеням отвел в подвал, где позволил зажечь свечу и указал лапой на постель и стол с сыром, хлебом и кувшином воды.
— Мне надо уйти, а ты пока сиди здесь.
— За Виртом? — изучая не слишком чистое покрывало на кровати.
— Нет, — тихо, — Вирт мне чужой. Он не мой хозяин. Так что успокойся и ляг.
— Хм. Но ведь он…
— Ляг. Или тебе понравилось бегать по улицам?
— Нет. — Смотрю на сыр.
— Марина, я тебя очень прошу: ну хоть один раз не делай глупостей и просто посиди в подвале. До утра. Это ведь не так сложно.
Киваю и покорно сажусь на стол.
— Ладно.
— Вот и умница. Да, кстати, — уже поднимаясь вверх по лестнице и сверкнув желтыми глазами, — можешь успокоиться насчет Вирта. Полчаса назад он покинул этот мир и вернулся домой, так как нашел твое растерзанное тело на улице под магофонарем.
Обалдело оборачиваюсь, но крышка подпола с грохотом падает, отрезая меня от внешнего мира.
Ничего не понимаю. Вообще. Какое тело? Кто растерзал? Он с ума сошел?! Меня же спасли! Или нет?
Смотрю на свою ладонь, подношу ее к стене и осторожно трогаю холодные камни. Я не призрак.
Слезы снова текут по щекам. Усилием воли прекращаю это, вытирая рукавом нос. Я не рева. А Вирт… я ведь сама его послала, сама сказала, что не вернусь.
И все равно. Вирт, ну как ты мог?
Так. Стоп. Но кот мог и соврать! Надо проверить.
Спрыгиваю со стола, шагнув к лестнице, и, взобравшись наверх, упираюсь руками в люк подпола.
…Придавлен чем-то. Тяжелый — не сдвинуть. Магия, магия… надо наколдовать что-нибудь. Надо просто наколдовать.
Не получается!
Из последних сил упираюсь в неподатливый люк, до скрежета стискивая зубы.
Есть! Еще немного, вот та-ак. Ну же. Ну-у!!!
Выбираюсь в темную комнату, чихая от пыли и прижимая к груди пульсирующую от боли руку.
Так. Теперь в трактир. По крайней мере, Гриша просто должен быть еще там. Он-то мне все и расскажет.
Трактир уже был закрыт. Изнутри доносились песни постояльцев, гомон и шум; во многих окнах горел свет. Только вот открытых не было. Пришлось лезть на крышу и спускаться по дымоходу. Удовольствие — то еще. Внизу еще и огонь был разожжен. Да что там: когда я, вся черная, ругающаяся, рухнула в котел и с воплями вывалилась вместе с ним на пол таверны… все затихли и уделили мне максимум внимания. А хозяин, утащив на кухню, еще и по шее пытался надавать, разоряясь, что я ему весь суп испортила. Правда, серебряная монетка неплохо заткнула рот, и мне даже дали немного привести себя в порядок, после чего выпустили в зал, вручив ключ от одной из свободных комнат.
Кивнула, еле сдерживаясь, чтоб не выругаться, и как можно более неспешно взошла по лестнице на второй этаж. Приближаясь к снятой еще недавно комнате и стараясь услышать еще хоть что-то, кроме звука врезающегося в ребра сердца.
Вот она.
Дверь чуть приоткрыта, и из-за нее слышны голоса. Но не Вирта, я не слышу Вирта. Сжав кулаки, осторожно прислоняюсь рядом к стене, вслушиваясь и стараясь даже не дышать.
— Повторяю в последний раз. Магия этого мира больше не может терпеть тебя здесь.
Мурз? А он что здесь делает?
— Я без нее не уйду.
— Да она даже до утра не протянет. Посмотри на нее!
Тихое рычание, в котором отчетливо слышна ярость.
— Мир становится все более и более реальным. Она начала создавать его, но теперь у него свои законы, своя магия, свои правила и жизнь. И он чувствует тебя как нечто чужеродное, пойми это. Ты не можешь и дальше оставаться в этой форме. Либо разделяйся обратно, либо…
— Я не уйду.
Тишина. Только сердце колотится в груди как ненормальное.
— …либо уходи вместе с ней…
— ?..
— Что ж, тогда забирай. Вот она. Только… сильно потрепана, но в этом виноват ты один.
— Она должна прийти в себя и согласиться. Только тогда отключение от жизнеобеспечения может помочь ей проснуться.
— Так разбуди.
— Издеваешься? — шипение.
— Нет. Я серьезен. Разбуди.
Пытаюсь заглянуть в щелку, мало что понимая.
Ошарашено смотрю на лежащую на кровати, залитую кровью по самые ушки, меня и склонившегося над телом и осторожно лечащего жуткие раны Вирта. Кот сидит рядом и нервно дергает хвостом.
Я уже ничего не понимаю.
— Не отзывается. — В голосе эльфа — лед и металл. Я еще никогда не видела Вирта таким. Словно вот-вот сорвется.
— Мне жаль.
— Да ты… — вставая и делая шаг вперед. Кот ощерился, вздыбив шерсть.
Раскрываю дверь, вхожу и смотрю в расширившиеся глаза мужа.
Кот поворачивается, шипит и прыгает ко мне.
Эльф поворачивает голову, очертания фигуры смазываются. И пантеру отбрасывает к окну — она вышибает стекло. Воющее животное падает вниз. По лицу — словно ветром мазнуло. И все.
— Марина.
Сильные, родные объятия, зарывшиеся в волосы пальцы и его теплое дыхание. Я… скучала.
— Что?
На кровати — медленно тает силуэт моей растерзанной тушки.
— Пойдем домой, пожалуйста, — хрипло, сжав руку в кулак и зарываясь лицом в мои волосы. Вторая рука крепко держит за талию, не позволяя даже шевельнуться.
Замираю и упорно молчу, едва сдерживаясь, чтобы не сказать «да». У окна слышен звон падающих на пол стекляшек.
А на подоконнике снова стоит Мурз.
Молча на него смотрим.
— Что ж… похоже, мне снова придется все объяснить.
