Он от нее глаз не мог отвести! Он за нее готов был весь Торговый порт отдать, только бы заиметь ее в собственное пользование!
Он даже хотел ее сразу же на себя и напялить, но тут Рудольф с Маней очень решительно ему воспрепятствовали:
-- Кыся -- на борту судна, идущего в Нью-Йорк, ты -- получаешь жилетку. А сейчас лапы прочь!
И пока Митя в машине играл с Котятами, мы обо всем договорились с этим жучилой.
Выяснилось, что времени у нас не так уж много. Ровно через два часа один наш грузовой пароход под свеженьким названием -- "Академик Абрам Ф. Иоффе" (раньше он назывался "Заветы Ильича") уже загружен карельским лесом и отчаливает в Америку, именно в Нью-Йорк, в чем этот Котяра-жулябия клялся чем угодно.
И капитан там -- изумительный, и команда -- двадцать семь Божьих ангелов, а кок -- Человек с большой буквы!..
И если уважаемый господин Кыся согласен отдать свою красно-золотую жилетку, то он господину Кысе устроит отплытие в Америку в ближайшие тридцать минут...
Все переговоры с Котом Торгового порта происходили у нас в машине, что, не скрою, тоже сыграло свою положительную роль и произвело должное впечатление на этого жулика. Всем своим видом он показывал, как приятно иметь дело с серьезными и солидными Котами, даже если их просто зовут "Кыся". Ах, если бы он знал, что я теперь еще некоторым образом и "...фон Тифенбах!.."
Так как времени до отплытия оставалось совсем мало, а судно стояло где-то на дальнем причале, я попросил Митю немедленно соединить меня с Мюнхеном.
Рудик и Маня с трудом утихомирили всех своих Котят, чтобы они не мешали "телефонному разговору дяди Кыси с заграницей", и Митя нажал Мюнхенскую кнопку.
При всей своей решительности и здоровом цинизме, взращенном в Мите службой в Государственной автомобильной инспекции, при телефонном соединении с другим государством Митя вдруг начинал чувствовать повышенную ответственность за свою страну, и это придавало его голосу оттенки благородного волнения. Вот и сейчас...
-- Доктор Кох? Здравия желаю! Младший лейтенант Сорокин Дмитрий Павлович! С вами тут господин Кыся поговорить хотят...
-- Здравствуйте, Димочка! -- услышал я Танин голос в трубке. -- А мы уж тут ждем-ждем вашего звонка. Дайте ему трубочку, пожалуйста!
-- Говори! -- сказал Митя и подсунул трубку мне под ухо.
-- Танечка!.. Это я. Можешь подключить к разговору Фридриха?
-- Я уже подключен, -- услышал я Фридриха фон Тифенбаха.
-- У меня новости... -- сказал я упавшим голосом, совершенно не представляя себе, как я им сообщу о своем отъезде в Америку.
-- У нас тоже, -- сказал Фридрих. -- Выслушай их, пожалуйста. Как я полагаю, тебе потом будет легче сообщить нам свои новости. Мы разыскали твоего Александра Плоткина в Нью-Йорке через Конгресс Соединенных штатов. Помог мой вашингтонский приятель.
-- Ой... -- сказал я, уж и не помню по-какому.
-- Мы также выяснили, что из Петербурга пассажирские суда в Америку не ходят. А на самолеты, вылетающие за пределы России, Котов без сопровождающих их Людей, почему-то не сажают. Может быть, ваши власти боятся, что Кот может угнать самолет в другую сторону? Так он и так вроде бы летит "ИЗ", а не "В"... Не знаю. Мы поняли только одно -- тебе, наверное, придется плыть грузовым пароходом. Завтра у меня назначены телефонные переговоры с каким-то очень важным господином из Балтийского морского пароходства, и я надеюсь...
-- Не нужно, Фридрих! -- прервал я его. -- Через полтора часа я уже уплываю именно на таком пароходе.
-- Ах, Кыся! Я знал, что ты -- гениальный Кот! Но то, что ты еще и такой администратор...
-- Это не я, -- честно признался я Фридриху. -- Тут очень помогли мои друзья и один новый знакомый Кот из Торгового порта.
-- Как называется судно? -- тут же деловито спросила Таня.
-- Как называется судно? -- переспросил я у Кота Торгового порта по-Животному, от волнения напрочь забыв название своего парохода.
-- "Академик Абрам Ф. Иоффе"... -- почтительным шепотом подсказал мне этот жулик.
-- Судно называется "Академик Абрам Ф. Иоффе"! -- повторил я уже в трубку по-Шелдрейсовски.
-- Записываю... -- сказал Фридрих. -- Странное, правда, название для российского флота, но... Времена меняются, и мы надеемся, что к лучшему. Итак, Кыся, слушай меня внимательно! Мы сейчас же снова свяжемся с твоим Плоткиным, и он будет встречать тебя в Нью-Йоркском грузовом порту. В регистровом отделе компании Ллойда я постараюсь точно выяснить сроки вашего прибытия в Штаты, чтобы твой Шура не бегал бы в порт каждый день. Так что плыви спокойно. И я позволю себе дать один небольшой совет -- помоги своему Шуре, поддержи его... Первые год-полтора эмиграция -- очень трудная штука. Важно, чтобы кто-то был все время рядом. Ты меня понял?
-- Я тебя очень люблю, Фридрих... -- сказал я. -- Я вас всех очень, очень люблю!
Мой телефонный разговор с Мюнхеном прямо из машины окончательно добил Кота Торгового порта...
Когда же после долгого пути к нужному причалу, потом проскок на судно по трапу при помощи разных отвлекающих маневров мимо вахтенного и пограничника, после поиска наиболее укромного и теплого местечка в машинном отделении, куда, как сказал Кот Торгового порта, "даже таможня не заглядывает", я был спрятан глубоко за пазухой этого "Академика...", и Кот Торгового порта получил мою Рождественскую красно-золотую жилетку из моих собственных лап, он мне выдал последние инструкции:
-- Полсуток -- не высовываться! Почувствовал под собой открытое море, сразу же вылезай и иди представляться капитану. И постарайся ему понравиться. Как -- это уже твое дело. Ну, а дальше, как говорится, -- счастливого плавания... Чао!
-- Погоди, -- спросил я его на прощание. -- А почему ты сам сидишь на берегу, а не плаваешь на этих судах по всему свету? При твоих знакомствах, связях, возможностях.
-- А на хрена мне это?! -- усмехнулся этот Кот, пытаясь напялить на себя мою жилетку. -- Во-первых, я с детства боюсь воды, а во-вторых, зачем мне плавать, когда ко мне все само плывет? Как видишь, за такой жилеткой мне совсем не обязательно было плыть в Германию...
А еще через полчаса я из своего теплого закутка услышал отрывистые команды, веселый мат, смех, разные технические крики, и резко усилившийся грохот корабельных двигателей.
Затем сквозь все эти звуки -- еле слышный плеск воды за бортом, кто-то, кажется, что-то запел, и я понял, что мы отошли от причала.
Я лихорадочно стал вспоминать -- все ли я сделал в Петербурге, обо всем ли сказал Мите -- младшему лейтенанту милиции Дмитрию Павловичу Сорокину, по совместительству -- водителю черной "Волги" и телохранителю высокопоставленных Котов дальнего зарубежья?
То, что Митя выполнит все мои просьбы в лучшем виде, сомнений не было. Важно -- не забыл ли я сам поручить ему что-то важное, вот в чем дело! Потому что прощание происходило в какой-то торопливой сумятице дел и чувств, при постороннем Коте Торгового порта, и я вполне мог что-либо упустить из виду!..
Первое! Спутниковый телефон я оставил Мите. Вдруг нужны будут какие-нибудь лекарства для Водилы. Митя позвонит в Мюнхен и Таня все лекарства пришлет с "Люфтганзой".
Второе. О Рудольфе и его семействе Митя сам обещал позаботиться. Я втихаря предложил было Рудику -- давай, мол, вместе в Америку! А он показал глазами на Котят, на Маню, и только лапами развел...
Третье. Моему бесхвостому корешу Коту-Бродяге передать привет! Ему помогать не надо. Очень самостоятельный Кот, тонко чувствующий и момент, и ситуацию...
Четвертое. Спустя месяц позвонить в Мюнхен, узнать у Тани наш Нью-Йоркский адрес и прислать все свои данные, чтобы мы с Шурой могли бы выслать Мите приглашение в Америку. Хоть он и шутил, но, по-моему, шутил совершенно серьезно. Кажется, все... Вроде бы ничего не забыл.
А вот уже и двигатели работают не так громко, и вода за бортом слышнее, и в моем закутке под ремонтным верстаком на дне инструментального ящика тепло и уютно, и спать хочется -- сил нет! Видать, умудохался я за эти два петербургских дня, передергался.
Я улегся на бок, прижал лапой свое рваное ухо и на секунду прикрыл глаза...
...И сразу же увидел своего любимого Шуру Плоткина! Шура стоял на сверкающем желтом берегу и смотрел в синюю океанскую даль, из которой я должен был приплыть к нему...
А вокруг него сидели штук пятнадцать потрясающих, соблазнительных и невероятно сексапильных АМЕРИКАНСКИХ КОШЕК!.. И все они, вместе с Шурой, ждали меня!
