Правда — надо отдать ему должное — не все эльфы попали в зону его повышенного внимания. Только те, кто проживал на тот момент в границах будущего королевства Азалийского. Точнее — небольшая группка аристократов. Еще точнее — будущее семейство королей Азалийских. Точного их числа Ветер узнать не удосужился, действуя по принципу: «Нам бы прокукарекать — а там хоть не рассветай».
Благо, ни Стрег, ни грозный Сиверко в Элейнлиль не заглядывали, положившись друг на друга. Как известно — у семи нянек дитя без догляду.
Вот дите и тешилось несколько сотен лет. А может быть — и тысяч. Время — это такое время….
Впрочем, ветер, как известно, величина непостоянная, легкомысленная и быстро остывающая.
Вот и наш экспериментатор, не дождавшись быстрых дивидендов, постепенно забросил свой эксперимент. Благо, у него появились другие игрушки.
Когда же он, собравшись с духом приготовился вручить строгому дядьке свою затрепанную тетрадь, в помещение ворвался вихрь. Ветры даже сразу и не поняли — кто это был.
Ворвался и напал.
— Да-а-ава-а-ай не зде-е-е-сь, — только и смогли расслышать они. И взревевшая Стихия вынесла сорвавшихся с цепи драчунов куда-то….
— Что это было? — шепотом спросил кто-то из братьев. — Кто напал на нашего дядьку?
— Вот я бы знал, — так же шепотом ответили ему. — Кто бы ни был — убрались отсюда — и хорошо. И слава великой Стихии.
— Слава! Слава… слава… — прошелестели, затихая, голоса. Молодые ветры стремительно разлетались по своим рабочим местам.
В Элейнлиле наступила настоящая весенняя солнечная, теплая и тихая погода.
*****
— Ладно. Согласен. Ничья, — откатился от родственника Сивер. — Но потрепал я тебя знатно.
— Как и я — тебя, — откатился в другую сторону Стрег, и охнул, поднимаясь на ноги. — Только я не понял….Ты чего на меня напал-то? Или это у тебя вместо «Здрассти, дорогой брат»? Пойдем в дом, там поговорим.
И первым направился к небольшому особнячку, спрятанному от посторонних глаз где-то в межпространстве.
— Хотел спросить у тебя — кто мать Сашки, — так же охая и морщась, пошагал Сивер вслед за гостеприимным хозяином.
— А что ж не спросил?
— Увидел тебя в этом образе и не удержался, — вновь поморщился Сивер, потирая помятый бок. Хоть он и был могучим бойцом, но Стрег ему мало в чем уступал. Потому обычно их сшибки заканчивались ничьей. Как сейчас, например.
— А сама Сашка где?
Стрег протопал прямиком в ванную, не обращая внимания на плетущегося сзади родственничка. Открыл шкафчик с зельями, выбрал нужное, и, задрав тунику, принялся изучать наливающийся синевой кровоподтек. Он, конечно, божество, и не самое слабое, но и у них синяки не так чтобы мгновенно сходят. Особенно, если поставлены себе подобными существами.
— У драконов. Вместе со всеми приятелями. Ты не ответил, Стрег.
— Бор…
— Сашка зовет меня Сивером, — хмыкнул тот, перехватывая у Стрега флакон, чтобы в свою очередь обработать синяки и ссадины. — Хорошая девочка. Да и братец ее тоже не плох. Напоминают кого-то.
Стрег хмыкнул. Шагнул к двери. Охнул.
— Синяков ты мне наставил, — сказал он. — Пойдем в кабинет, вина выпьем, что ли.
— С ума сдурел? — так же охнул Сивер, отставляя флакон с зельем. — Повелителю Ветров вино предлагать.
— Тогда первач, — согласился Стрег. — Вино и впрямь не солидно как-то.
— И все же ты не ответил, — вернулся к вопросу Сивер, когда страсти улеглись, и были запиты самогоном и заедены жареным мясом. — Кто мать Сашки? Почему ты взялся опекать эту банду сорванцов? Почему именно они попали на Элейнлиль?
— Да потому что твои потомки редкостные идиоты, — буркнул Стрег. — Я еще не разобрался до конца — кто именно из них накосячил. Но разберусь.
Сивер покатал в руках серебряный кубок, постучал пальцами по крышке стола. Исподлобья глянул на родича.
— Стрег, еще раз. Четко, кратко и по делу: что именно они сотворили?
— Если кратко: сперли из закрытого отдела Формулу Разделения. Применили ее, не потрудившись выяснить значение каждого символа. В результате чего в мире появилась новая раса, скрытая от этого самого мира. Раса разумных драконов и раса эльфов неприкаянных. Впрочем, эльфы от этого пострадали меньше, так как у них был опыт выживания в ипостаси человекообразных существ. У них осталась возможность скрещиваться с другими Разумными, и производить на свет себе подобных. Пусть и не таких идеальных. Рождаемость, конечно, снизилась в разы, но шанс есть.
А драконы…. Оторвал бы руки горе-экспериментатору по самый хвост! — зло выругался Стрег.
— А драконы? — поторопил Сивер.
— А драконы… мало того, что их никто не замечает, мало того, что не могут обращаться, так еще и рождаемость практически на нуле. С тех пор, как им пришлось переселиться в Огненные горы, детей было — раз-два и обчелся. За последние три столетия только один, да и тот самец. А самок, подходящих ему по возрасту и готовых к деторождению, нет. Те, которые есть — уже ни на что не способны.
— Хорошо. Ничего пока не понял, но разберусь. Дальше?
— А дальше….
Стрег стремительно поднялся и отошел к открытому окну, за которым буйно цвела местная яблонька. Будто укутанное в бело-розовое облако деревце благоухало, и пчелы весело жужжали, одна за другой ныряя в раскрытые цветы.
— Дальше появилось Пророчество. Автора я тоже пока не вычислил.
— Стрег, а давай, ты не будешь юлить? — прихлопнул кубок к столешнице Сивер. Полюбовался на получившуюся серебряную лепешку. — Пророчество, нарушения, расследование — это все, безусловно, интересно, но пока вторично. Я задал тебе прямой вопрос. Ответ на него ты знаешь. Кто мать Сашки. Говори.
Стрег дотянулся до цветущей ветки, сорвал один цветок. Поднес к носу и вдохнул.
— Ответ и ты знаешь, Бор. Знаешь, но поверить в него не хочешь…. Кстати, ни Сашка, ни ее брат не знают, что они не только троюродные, но еще и единокровные.
— То есть? — налился дурной кровью Сивер, от чего лицо его перекосилось.
— То и есть. Ах, эта свадьба, свадьба…. Был жених серьезным очень, а невеста ослепительно была хороша….
— Талица! — выдохнул Сивер. — Талица….
— Талица, брат мой. Талица и Любава, которая была влюблена в тебя, как кошка.
— И которая изменила мужу прямо на свадьбе двоюродной сестры, — хмыкнул Сивер.
— О, да! Она больше часа караулила тебя, чтобы не упустить.
— Баба пьяна — вся чужа! — пожал плечами Сивер. — Я оставил ее отсыпаться в комнате для гостей.
— Да-да…. Любава отсыпалась, а ты, приняв облик жениха, возлег на ложе с юной Талицей. Кстати, а куда ты его-то пристроил?
— Туда же, — пожал плечами Сивер. — Выпил с ним на брудершафт, он и свалился. Прикрыл мороком, чтобы Талицу не пугать.
— Ни Талица, ни ее муж так никогда и не узнали — кто же провел с юной женой первую брачную ночь, — сухо сказал Стрег. — Сашка родилась ровно через девять месяцев после той ночи. Так-то, брат. Похоть почесал, удовольствие получил, жажду удовлетворил. И адью.
— А при чем тогда ее единокровный, как ты говоришь, брат?
— А что брат? Тоже… родился, как видишь. На двенадцать часов раньше сестры. В том же роддоме. Любава всю жизнь хвалилась, что сына родила от любимого мужчины. И пожалуй, только я знал, что отец Гришки ему не родной.
В комнате на долгое время воцарилась тишина. Только где-то далеко слышалось мерное «тик-так, тик-так, тик-так». А может быть, то пересыпался песок из одной половины песочных часов в другую. Или то капала вода?
— Почему ты не рассказал мне об этом раньше? — глухо спросил Сивер. — Почему, Стрег?
Стрег не ответил. Лишь трудно повел плечом — будто стряхивая непомерную тяжесть.
— Сашка права, — сказал он долгую минуту спустя. — Сашка права — древние боги те еще кобели.
— Даже и спорить не буду, — так же трудно повел плечами Сивер. — Что случилось с Талицей? Как она….
— Авария. Никто не виноват по большому счету. Поздняя осень, мокрая дорога с легкой наледью…. Сашке тогда было десять. Мать Сашки и отец Гришки умерли сразу. Не дергайся. Мужик действительно любил мальчишку, как родного.
