В этом гроте оказалось на удивление уютно. Умиротворенно даже. Аленка вокруг небольшой копны свежего сена бегает, что-то из него пытаясь создать. Она то подпинывает копешку в бока, то с разбегу заскакивает на нее сверху и принимается топтать, причитая, что как же так можно — в деревне и без пистолета.
— Гриш, а что такое пистолет? — шепотом спрашивает Сель. Гришка неопределенно пожимает плечами.
— Сель, я тебе попозже расскажу, — отвечает он, примеряясь — с какого боку удобнее ловить свою подружку.
— О, дайте, дайте мне винтовку! — тут же отреагировала на наше появление Саша, прижав к правому глазу скатанный в трубку свиток. — Я ящера сумею подстрелить!
Ага. Винтовка это оружие. Наверное, что-то типа арбалета. Или лука. Или…. Гришку потом расспрошу.
Саша сидит сбоку от копны, на траве. Рядом, пытаясь устроить свою голову на ее коленях, растянулся Гай. Он то и дело подпихивает носом одну ее руку — хочет, чтобы погладила, что ли? Сашка его отпихивает, шлепая по носу, и тогда Гай оглушительно чихает.
— Сашенька, чего ты на меня сердишься-то, — тихонько порыкивает он. — Я всего-то и попросил тебя мне свиточек вот этот прочесть. Так такие картинки занятные. Что тебе — жалко? Жалко для друга, да?
— Пусть тебе его жена читает! — вновь хлопнула его по носу Саша. — Нашел, понимаешь, подружку!
— Да, — согласно кричит с вершины утоптанной копны Аленка. — Уже и в друзья когда-то успел пролезть! Мы такие вещи с мужчинами рассматривать никак не можем! Разве что с законным супругом, и то под одеялом! Сель, наконец-то! Я видела — у тебя попона есть!
— Есть, — удивленно задрал голову вверх Сель. — А тебе зачем?
— Стог застелю. Только ты это…. Почисти ее как-нибудь, чтобы она лошадью не пахла.
— А сама? Ты же бытовую магию учила?
— Сама, говоришь? — наморщила лобик Аленка, сползая в объятия Гришки. — Могу и сама, конечно. А тебе не жалко?
— Чего? — не понял Сель.
— Вдруг я вектор неправильно поверну — и останется от попонки кучка золы.
— Какой еще вектор? Там же просто заклинание надо прочесть, и вот так пальцами….
— А давай, ты нам все подробно на примере покажешь? — хмыкнул Гришка, видя, как Аленка наморщила лоб. — А то она как пальцами вот так… и не будет у нас ни попонки, ни сена, ни даже барашка.
Троица, бурно споря, уходит еще за какой-то угол. Что-то я не понял — это горы, или одно сплошное зауголье?
— Са-аш? А давай ты за меня быстренько замуж выйдешь? — заискивающе говорит тихий самоубийца, вновь подсовывая нос под ее руку.
— С ума сдурел?! — вытаращилась Саша. — Вы что тут — все на голову больные? Один женился, меня не спрашивая, и второй туда же. Ладно — Энгель, он хотя бы человекообразный, а ты-то?
— А что я? — удивился дракон, а у меня где-то в душе заскреблось. Не знаю что — но что-то странное. Как предчувствие крупной бяки.
— Ты — ящер! — ткнула его в нос Саша, от чего Гай снова чихнул, окатив предполагаемую невесту дымом. — Да чтоб тебя! Ты еще огнем бы чихать начал! И тогда у тебя ни невесты, ни интересных свитков не останется!
— Так ты согласна? — радостно хлопнул хвостом по стене грота Гай. — Давай быстренько поженимся, и ты мне все-все прочтешь, ага? Я, Гай-цгор, младший сын главы клана Повелителей Небес, беру в жены леди Александру Первую. Обязуюсь оберегать и хранить свою избранницу от бед и напастей до конца ее жизни. Теперь ты.
— Чего — я? — не поняла Саша, глядя, как на ее руке проявляется еще один обручальный браслет. Золотой, с рубинами и изумрудами. Еще и бриллиантовые капельки — будто роса на листве и цветах. Мать моя — жрица бога Ветров! Это же…
— Клятву давай! Что ты будешь любить меня и все мои желания исполнять, как собственные. Клянешься?
— Что?! Я клянусь? Да я сейчас так тебе поклянусь, что костей ты не соберешь, ящерица лупоглазая!
— А вот и поклялась! — вытянул вперед левую лапу точно с таким же браслетом Гай. — Теперь ты моя жена. Читай!
Ой, дурак! И она — дура! И я — тоже! Что ж теперь делать-то? Здесь Стрега нет, а Сашка — она ж сейчас…. Ой-й-й-й….
Ну, оно и началось….
Нет, Саша поначалу сдерживалась, явно не желая превращать уютную ложбинку в подобие пустыни. А потому она ласково-ласково попросила Гай-цгора выйти… куда-нибудь подальше, мотивируя тем, что подобное читать надо наедине, чтобы никто подсмотреть и подслушать не мог. Гай повелся. Посадил новоявленную супругу на шею и взлетел, мгновенно скрывшись за соседней горушкой. А спустя короткое время оттуда донесся грохот взрыва, и в небо взметнулся ледяной столб огня.
И не спрашивайте меня — как такое может быть.
— Генри, это что? — выскочил из-за угла Сель с попоной наперевес. — Где Саша?
— Мужа полетела убивать, — меланхолично ответил я, все еще держа в памяти обручальный браслет на руке сестрицы.
— Энгельберта?!
— Нет. Гай-цгора. Да ты не переживай, может и выживет.
— Я его тогда сам убью, — свел брови в кучу Сель.
— Я помогу, — мрачно сплюнул Гриша, прижимая к груди Аленку. Та только растерянно переводила взгляд с меня на Гришу и обратно.
— Да вы что?! — изумился я, мысленно сочувствуя всему клану Повелителей Небес. — Вы всерьез решили, что Гай может что-то противопоставить нашей беде ходячей?! Нет, серьезно?!
— А ты — нет? — набычился Сель. — Если с ней что случится….
Я только похлопал его по плечу. Эх, не был он в ту ночь в нашем имении. Не видел, что Сашка с парком сделала. Не укладывал в штабеля переломанный сухостой. Отец говорил, что его и пилить — колоть не пришлось. Сразу набирай охапку готовых дров — и в камин.
— Так, ладно, — тяжело вздохнул Гриша, отпуская Аленку и забирая из рук Селя вычищенную попону. — Все равно что-то сейчас мы сделать не можем. Будем ждать. Милая, а из-за чего весь сыр-бор? Какую рукопись Сашка читать не захотела?
Аленка внезапно зарумянилась, махнула на него ручкой, хихикнула и потупила глазки.
Я поднял с пола свиток. Развернул, присмотрелся…. И тихо сполз по боку копешки на травку.
— Да-а, вот и отыскался трактат о любви, — высоко задрал брови Сель, заглянувший мне через плечо. — Я ж ничего не путаю, Генри? Об этом трактате нам рассказывала когда-то та эльфиечка?
Я только и мог, что кивать. Эльфиечка, про которую вспомнил Сель, держала Дом Возвышенных Страстей. Посещали его лишь дети высших аристократических родов, дабы обучиться нелегкому искусству плотской любви. Не собирать же им дешевых… м-м-м…
Нас троих, включая Энгеля, Эд лично водил, когда еще не был женат на Елисабель.
— Да-а… Тяжко дается драконам всеобщая грамотность, — хмыкнул Гриша, тоже заглянувший в свиток. Застелил попонкой сено, принял у Аленки просушенные на солнышке подушки и раскинулся там в позе звезды. — Эх, хорошо! Что, мужики — будем ждать?
— Будем ждать, — согласился я, и полез туда же.
— Будем ждать, — эхом откликнулся Сель. — Аленка, как ты смотришь на то, чтобы пожарить мяса на обед?
— Ни! — надула губки Аленка. — Ни хОчу. Шашлычка бы! Гриш?
— Эх, нет в жизни счастья, — преувеличенно печально сообщил карагачу Гришка и скатился вниз. — Айда, мужики, мясо в шашлык превращать. Шашлык мужских рук требует…
Мы переглянулись и пошли превращать мясо в шашлык.
Вороной скакун тяжело поводил боками, медленно остывая после скачки. Энгельберт вываживал его, тихо поминая самого себя и дурь свою безмерную.
— Куда так понесся-то, — бурчал он, шагая туда-сюда по небольшой полянке. — Можно подумать — ты ее догонишь вот так просто. Она ж теперь и вовсе неизвестно в каких далях гуляет. А ты чуть коня не загнал.
Конь только всхрапывал, будучи солидарен с хозяином. Действительно: у той, кого они так спешили догнать, была фора в месяц. Плюс кони, мало чем уступающие вороному. Все же, в королевских конюшнях худых скакунов отродясь не держали. Даже если эти скакуны были запряжены в тяжелую дорожную карету.
Энгельберт был свято уверен, что его молочный брат и друг отыскал свою названную сестричку. Не мог не отыскать.
