другую проблему.
Мусора от нас должно получиться немало: путь — несколько дней точно, а Навья еда для нас — яд. Минины вроде как заказали консервов, какие-то снеки сушёные, всякого по мелочи. С питьём сложнее: пить всем надо, а тащить несколько литров каждому — тяжело.
— Всё в порядке, мусор будем скидывать в сумку, и основной запас еды — туда же. При себе еды и воды на день, на всякий случай.
— Сумку? — с непониманием посмотрела на Алека, а потом едва не хлопнула себя по лбу. Точно, бездонная сумка. Всё никак не привыкну к этим колдовским штучкам.
— Ты слишком паникуешь, мы же уже всё собрали, — Петя забрал у Алека свой телефон.
И правда собрали. Неловко признавать, но все покупки были за счёт Мининых. Я честно сопротивлялась, но ничего поделать не могла — походный опыт у меня нулевой, самостоятельно что-то не купить — всё под их присмотром. Зато основная часть артефактов — из моего имущества. Точнее из имущества Яги, но можно считать это моим вкладом. Особенную важность для нас представлял клубочек и блюдце — то самое, которое по мультику «Баба-Яга против!» Оно тоже оказалось колдовским, маленькая копия того, что висело на стене.
К вечеру накатила страшная усталость, и я, всех выгнав, пошла спать. Завтра я обещала прогуляться с Витой, на прощание, а послезавтра, рано-рано утром, мы выйдем в Навь.
Несмотря на взволнованность перед предстоящим путешествием, спала сладко и уютно. Кот урчал под боком, а Изба мерно дышала тёплыми стенами, убаюкивая.
*****
С Витой традиционно прощались в китайщине — сегодня успевали на комплексный обед и по такому случаю я планировала взять десерт. Наверное, фрукты в карамели.
С этими приятными мыслями шла по подземке, но у выхода к Нарвским воротам замерла. Вспомнилась та компания выпускников — они точно поднялись к воротам, но потом их там не оказалось.
Развернулась и быстренько поднялась по гранитной лестнице. На парапете сидела компания подростков, а парочка пенсионеров стояли у самых ворот и фотографировали статуи витязей. Женщина в кислотно-оранжевой жилетке ковырялась в клумбе, высаживая отцветшие тюльпаны.
Ничего не говорило о том, что с этим местом что-то не так. Но всё же… Что-то щекотало под кожей. Чувство сродни тому, что бывает перед сном, когда ты очень устал и лёг, наконец, в постель, а сон не идёт, и кровь бежит по венам, и хочется бежать куда-то, ноги дёргаются, сердце о чём-то толдычит.
Тревожное чувство, неприятно, если хочется спать. А сейчас… сейчас непонятно — приятное это чувство, или нет. Не мешает, но щекочется. Странно. И природа этого чувства непонятна.
Я подошла к самой арке, встав между двумя витязями. Они оба смотрели на меня, протянув каждый свой лавровый венок. А над самой головой вздыбилась шестёрка коней, и кажется, что они вот-вот слетят с этой вершины прямо на меня, утягивая за собой колесницу.
От неудобной позы голова немного закружилась, я снова посмотрела вперёд, разминая затёкшую шею. Перед глазами заплясали блики, похожие на разноцветных головастиков, плескающихся на поверхности воды. Проморгалась. Марево пропало.
— Эй! — меня хлопнули по плечам, я вздыбилась не хуже тех самых коней и резко обернулась. — Чего стоишь?
— Вита блин! — сделала страшные глаза. — Я чуть копыта… — глянула на опасно нависающих коней. — Чуть не померла.
— Пошли! Я смерть как есть хочу!
Она взяла меня под руку и потащила в подземку. Я в последний раз обернулась на ворота, огромные и величественные, и тяжело вздохнула. Волшебства не существует, если они — обычные. Они точно — сто процентов! — какие-то особенные. И те студенты, они же пропали тогда! Понять бы ещё, как…
Помещение ресторана встретило нас приятной прохладой и ароматом специй. У самого входа в огромном аквариуме снова поменялись декорации — не уверена, но, кажется, их меняют каждый месяц. Пёстрые рыбки всё те же — сом, рыженькая, с длинным хвостом, несколько рыбок-клоунов, какие-то полупрозрачные, а ещё плоские, треугольные. А вот галька другая — в прошлый раз была зелёная, сегодня — белая с редкими фиолетовыми и синими вкраплениями. И домик другой, китайский, с искусно вылитыми из стекла красными фонариками.
— Эй, не залипай! — Вита небольно щипнула меня. — О, прикольный домик! — она постучала по стеклу, привлекая рыбок, и быстренько прошла дальше в зал.
Во мне вдруг проснулся созирцатель и я словно в первый раз рассматривала помещение. Полутёмное, с полками под самым потолком, заполненными книгами, с китайскими бумажными фонарями, свисающими по центру зала, гирляндами на окнах, деревянными столиками и плетёными перегородками у крайних мест.
— Ты какая-то сегодня подвисающая, — заметила Вита и позвала официанта. — Что-то случилось?
— Добрый день. Вы готовы сделать заказ?
— Да. Два комплексных обеда… Ты же комплексный? — я кивнула. — С чаем. В одном рис с курицей, в другом — морепродукты. Ты ещё что-то будешь?
— Да, фрукты в глазури.
— Их нет сегодня, к сожалению.
Эти слова отозвались во мне неприятной тревогой, и я вдруг поняла, что в целом чувствую себя неспокойно. Завтрашний день висит надо мной заточенным топором. Даже нет, в сочетании с неизвестностью — самой настоящей гильотиной.
Видимо, что-то такое отразилось на моём лице, что официант тут же добавил:
— Я спрошу на кухне, может, есть какая-то альтернатива?
— Да, хорошо, — неловко улыбнулась.
— На этом всё?
— Да, спасибо…
— Тогда я сейчас уточню и вернусь к вам.
— Ну, что такое? — Вита положила поверх моей руки свою.
— Да ничего, в сущности… — я опёрлась о другую руку и принялась рассматривать подругу. Сегодня она была не накрашена. Точнее накрашена, но совершенно незаметно. Тронутые румянами щёки делали её лицо задорным и невинным, а хайлайтер заострял и без того острый и курносый нос.
— Ты меня не беси, — пригрозила она, нахмурив брови. О, эти брови столького в жизни натерпелись — и сбривались, и выщипывались, и рисовались, и обесцвечивались. И неизменно Вита выглядела с ними — даже отсутствующими — чудом как хорошо. Подружка вообще профессионалка в этом плане, даже самые неудачные эксперименты работают на неё — вот где настоящее волшебство. — Я тебя сейчас ударю.
— Не бей, — сказала уныло. — Просто всё очень странно. И вот сегодня я поняла, насколько. И давит словно. И…
— И уходить не хочется? — проницательные голубые глаза разом расставили все точки. Совершенно без контекста, не погружаясь в тему, Вита просто и чётко обозначила мою главную проблему — уходить не хочется. — Не уходи тогда. Ты ведь уже привыкла. И к дому, и к Коту, и к соседям своим сексуально-ненормальным.
Усмехнулась. Умеет же она подобрать
