Так как молчание затянулось, а героический вид милиционера, продолжающего стоять по стойке «смирно», уже перестал забавлять остальных, вступил я:
— Что касаемо меня, то никакого желания лишать жизни оборотня, хотя он сумел нанести мне раны, несовместимые с жизнью, не наблюдается. Предлагаю разработать план, который был бы нацелен на то, чтобы обойтись без летального для оборотня исхода.
— И для нас тоже, — внесли свои требования девочки.
Я бросил на них строгий взгляд, который должен был выразить мое недовольство их регламентированным участием в разговоре, но, подумав, поддержал их поправку.
— И разумеется, для нас. — Затем я продолжил: — При этом лично я не против несколько покалечить оборотня, учитывая способности докторов Школы, но только в самом крайнем случае. Таким образом, Грегора до смерти не душить, горло не резать, сердце не протыкать. Остальное на ваше усмотрение.
Очевидно, тот факт, что я был единственным, кто знал, где именно мы можем отыскать преступника, вынуждал меня ставить условия и даже командовать. Хотя я и чувствовал себя немного виноватым, скрывая подробности моего утреннего путешествия, однако именно это знание вселяло в меня не очень-то красивое, зато приятное чувство собственного превосходства. Да и вообще: герой я или нет? А герои по своей натуре личности неоднозначные. Д'Артаньян вон перерезал кучу гвардейцев, хамил кардиналу, помогал сокрытию от венценосного Людовика шашней его супруги с английским послом, но ведь герой же, хоть и литературный.
Пока я подобными размышлениями успокаивал свою совесть, остальные члены нашей команды пришли к выводу, что и у них не хватит кровожадности, чтобы, накинувшись всем скопом, завалить легендарного футболиста Школы и с чувством выполненного долга спокойно заняться своими делами.
Я продолжил:
— Могу предложить единственный вариант, который я вижу. Мы находим Грегора и с помощью Тимошки, которая достигла неимоверных высот в своем умении мгновенно перемещаться (я сам видел), запутываем оборотня в рыболовную сеть, потом для надежности связываем его в тугой кокон и в таком виде отправляем на территорию Школы, где должны отыскаться мозгоправы, способные наставить его на путь истинный. Если таковые не найдутся, то его пожизненное заключение меня вполне устроит.
— А у вас можно найти рыболовную сеть? — спросил майор с интонациями Броневого, сыгравшего поражающего своим великолепным цинизмом доктора из «Формулы любви»: «Ну откуда в Италии мята? Видел я их Италию на карте — сапог сапогом. И все».
— В магазине, — твердо ответил я, впрочем не уверенный, что этот браконьерский товар может находиться на прилавке.
— Давайте продолжим разговор за ужином? — предложила Галина, которой не удалось насытиться несколькими угрожающих размеров бутербродами.
— Ужин! — вскрикнула Тимошка, вложив в это слово максимум эмоций.
Женщины снялись с места и побежали на кухню, майор кивнул на телевизор, и я, махнув рукой, разрешил ему поставить с начала его любимую «Бриллиантовую руку», при этом поймав себя на мысли, не слишком ли я великодушен к Грегору, из-за которого мне приходится терпеть столько неудобств.
Оказывается, судя по мельканию столовых приборов, мы все порядком проголодались. Несмотря на набившее оскомину изречение «когда я ем, я глух и нем», мы все его настолько (особенно касаемо слуха) дружно поддерживали, что порой было не дозваться помощи, чтобы кто-нибудь сподобился передать кусочек хлеба. Наши девушки постарались на славу, но, глядя на увлеченно ковыряющегося в кокотнице с жюльеном майора, я вдруг пожалел, что он не мог разделить со мной застолье несколько месяцев назад, когда обнаглевшие во время практики от моего мягкосердечия сестры решили, что продукт «Доширак» обладает всем необходимым набором питательных веществ и для получения «истинного вкуса» требуется только разорвать несколько пакетиков и залить смесь кипятком. Но так как заставить Серегина при таком гастрономическом изобилии есть лапшу было невозможно, я подавил недобрые мысли и продолжил трапезу.
Когда мы перешли к чаю, Галина вдруг обрела дар речи и, намазывая на половинку разрезанной вдоль московской плюшки покупной абрикосовый джем, нараспев произнесла:
— А вот бы сейчас варенья малинового, как у бабушки было.
Не успели мы решить, действительно ли его так уж не хватает для достойного завершения ужина, как на столе возникла и, угрожающе покатившись, спрыгнула с края пол-литровая банка, которую я сумел подхватить до того момента, как она, расколовшись, могла бы вывалить свое содержимое на пол. Я посмотрел на крышку и обнаружил полустершуюся надпись карандашом на приклеенном тем же вареньем (косточки от ягод проступали через линованный листок) клочке бумаги: «МАЛИНА 2003». Волшебное появление необходимого Галине лакомства лично у меня вызвало меньшее удивление, чем факт, что у кого-то могла возникнуть необходимость указывать год консервирования. По моему мнению, ежегодные заготовки в силу своей периодичности должны обязать хозяев уничтожать запасенные продукты до нового урожая. Впрочем, никакая сладость в моем доме, обнаруженная сестрами-сладкоежками, не достигла бы такого преклонного возраста. А пятидесятикилограммовый мешок с сахаром, который ранее хранился у меня в кладовке, я еще летом на машине приятеля отвез в деревню и подарил бабуле, присматривающей за хибарой, которую я когда-то с гордостью называл своей дачей. Кстати, помнится, округлившая глаза от широты моего жеста старушка сбегала в погреб и чуть ли не силой впихнула мне в руки четыре банки. Глядя на поржавевшие от сырости крышки, я еще подумал, что теперь просто обязан вернуть бережливой благодаря своему возрасту женщине стеклотару.
Я поставил варенье на стол и, пока девочки, нисколечко не удивившись появлению сладости, орудовали консервным ключом, полез ревизировать антресоль. Пару месяцев назад я именно туда поместил подарок деревенской соседки, чтобы долгими зимними вечерами баловать себя пахучим лечебным чаем.
Остальные три банки оказались на месте. Взяв одну из них, я сел на свое место, поднял со стола искореженную стараниями сестер крышку и сравнил надписи на бумажках, вызывая своими действиями профессиональный интерес майора.
Все правильно, по закону сохранения энергии ничто не может возникнуть ниоткуда. И если у вас на столе появилась банка варенья, будьте уверены, что ее недосчитаются в другом месте. В данном случае с помощью, по обычаю, неуправляемого волшебства Галины она перенеслась из ближайшего к просительнице хранилища — антресоли моего кухонного гарнитура. Благодаря располагавшимся рядом носителям магических умений, уминающих за обе щеки возникшее лакомство огромными ложками (не помню, чтобы у меня были такие), Галя опять взялась за старое. Да и Серегин, владеющий несколькими примитивными фокусами вроде пальца-зажигалки, тоже мог внести свою лепту. Хотя в пользу преобладающего влияния девчонок говорило то, что возобновившиеся Галочкины магические способности послужили абсолютно неблагородной цели стырить откуда-нибудь поблизости что-либо вкусненькое.
Последовавшая за этим мысль об использовании магической силы Галины в предстоящей операции заслуживала обсуждения, хотя, по-моему, невелика премудрость переместить полкило варенной с сахаром малины на дистанцию в два метра — из шкафа на стол. Лично я бы справился с этим еще лучше Галочки, надежно установив банку на столешницу. И причем мне даже никакой магии бы не понадобилось, только руку протянуть. Но к этому времени женская половина нашей команды уже расправилась с содержимым пол-литровой банки, уничтожив улику, а вместе с ней и мое желание говорить на эту тему.
Когда девочки без напоминания перемыли посуду, даже лишив возможности поучаствовать в этом процессе Галину, я снова с неудовольствием подумал, что авторитет моей девушки и майора милиции в их глазах намного выше одного моего. И хотя можно было вспомнить математику, где два, по обыкновению, больше одного, я почувствовал себя несколько ущербным.
Я оставил кухню и прошел в гостиную, где назло майору поставил вторую «Невыполнимую миссию», включив на максимум звук. Заткнув голос совести, я ждал негативной реакции милиционера, уставшего от похождений суперагента, который стремился всеми своими силами предотвратить распространение по Земле ужасного вируса. И на этот случай даже заготовил фразу, что пример героя Тома Круза поможет мне набраться решимости перед вполне реальной битвой с оборотнем.
Но «волшебная сила искусства» сделала свое дело, и к окончанию фильма вся наша компания уже собралась перед экраном, включая женскую часть команды, искренне переживающую за Найю, которая вколола себе в руку звериную дозу смертоносной сыворотки. И в то время как я наслаждался красочной сценой битвы на мотоциклах (довольно бессмысленной, если подумать), весь женский контингент, собравшийся у меня дома, искренне переживал за судьбу подруги героя, глубина чувств которой поразила даже Галину.
