Я стал медленно тянуть за уши, выламывая ей шею и натирая пальцами влажные губы. Гибкая ведущая ловчих долго терпела. Но любое терпение когда-нибудь лопается. Она застонала от боли и широко открыла ротик.
— Высуни язык, — потребовал я, расслабляя хватку на ушах.
Послушалась. Неестественно длинный и острый язычок вывалился наружу. Я ухватился за него и сжал, стал гладить и натирать им между пальцами, обильно смазывая выделяющейся слюной темной эльфийки.
Дыхание Астарии потеплело. Она сама стала работать язычком. Немного неуверенно, но после нескольких рывков за уши, агрессивно всосалась сразу в три пальца по самый корень…
Всё. Больше не выдержу.
С хлюпающим звуком я вырвал пальцы из ее ротика и спустил с себя штаны, освобождая рвущийся наружу каменный член. Приставил его к промежности, стал водить туда-сюда. Влажно. Нет. Мокро. Астария так и не закрыла рот. Она закатила глаза так, что были видны только белки.
Темная эльфийка сладко застонала, когда я потянул ее за уши, насаживая на член. Когда он вошел в нее на всю глубину, из открытого рта Астарии потекла струйка слюны.
— Давай сама, — потребовал я.
Ни единого пререкания. Опиравшаяся о шкаф аристократка стала сгибать и разгибать руки, насаживая саму себя на член простоэльфина.
Астария стонала и ускоряла ритм. Я отпустил уши, но она все равно решила оставить свою голову запрокинутой. Ухватив ее за узкую талию, стал помогать входить поглубже. Металлические чулки до середины бедра поскрипывали и немного мешали. Но прибавляли азарта.
Видимо, у ледяной стервы и правда было мало мужиков. Я долго натягивал ее в удивительно узкое отверстие. Оно так сильно облегало член, что мне стоило неимоверных усилий не кончить в Астарию прямо здесь и сейчас. Только эльфийская физиология позволяла сдержаться достаточно долго.
Стоны ведущей ловчих стали громче и учащеннее. И вот ее ноги затряслись, она закрыла рот, сжала губки и, вернув голову в естественное положение, кончила. Серое тело обмякло, ноги согнулись.
Тяжело дыша, Астария простонала:
— Т… теперь ты… дово…
Шлеп!!!
И так покрасневшая попка Астарии была наказана очередным шлепком. Снежная дева вскрикнула.
— Кто тебе разрешил говорить?
Эльфийка замолкла, стоя на дрожащих ногах. Я еще подержал член внутри нее, наслаждаясь сокращениями после женского оргазма. С хлюпаньем вытащил.
Все было и так влажно, но я просто хотел это сделать. Раздвинув эльфийские ягодицы в стороны, плюнул, метко попав в колечко.
Астария слишком поздно поняла, что я хочу сделать. Она закричала только тогда, когда член по самый корень ушел ей в попку. Попыталась отстраниться, но я, уже привычным движением ухватился ей за уши, не давая возможности дергаться. Астария заскреблась ногтями по деревянным полкам шкафа, учащенно и с присвистом задышала.
Я драл ледяную стерву так, как не драл еще никого. Одной рукой я тянул ее за уши, другой отжигал по попке, ставшей полностью красной, а не серой.
Когда «смазка» почти закончилась, стоны Астарии стали болезненнее.
— Умоляй, — рыкнул я, одновременно засаживая член поглубже и шлепая по округлостям.
— У… моляю! — надрывно выкрикнула Астария. — Прошу! Умоляю! Глубже…
От последнего слова я лишь чудом сдержался, чтобы не кончить. Не ожидал такой мольбы. Я быстро вышел из Астарии, потянул ее на себя, отстраняя от шкафа. Надавил ей на латные наплечники и заставил встать на колени.
На этот раз требовать не пришлось. Она стала очень понимающей и послушной девочкой. Открыла ротик и высунула язычок. Член легко скользнул по нему до самого предела, алые губки смиренно сомкнулись. Она попыталась сглотнуть, но глотку перекрыла головка. Эльфийка стала содрогаться, ухватилась мне за ноги.
Я сжалился и позволил ей отдышаться… Вязкая слюна тянулась от ее ротика к члену, капала на пол.
И снова я не удержался. Длинные уши сами напрашивались. Я натянул ее ротик на себя с удвоенной силой. Астария ухватила меня ладошками за ягодицы, царапая ноготками. Она глубоко, долго и старательно заглатывала с утробными звуками. Я же не особо церемонился. Выворачивал и оттягивал ей уши во все стороны. Астария стонала от боли, но послушно принимала в горло член, обильно истекая слюной.
Больше терпеть было невозможно. Я вытащил член изо рта. Потянул за уши, извернув ей голову так, чтобы все видеть. Стал онанировать на прекрасное личико.
Когда она поняла, что я хочу сделать, то сама открыла ротик и закрыла глаза. Темная эльфийка дернулась, когда тугая струя спермы оросила ее носик, длинные ресницы, губы и белоснежные волосы. Я еще долго стонал, вымазывая все это головкой члена.
— Вылизывай.
Двухвековая ледяная стерва, ставшая послушной девочкой, сделала, как я сказал.
Глава 22. Пронзительное послание
Астария протерла личико, встала, оделась и молча вышла. Она ждала меня в коридоре, облокотившись спиной о стену и скрестив руки. Когда мы обговаривали условия дальнейшего сотрудничества, она смотрела мне в глаза немного по-другому. И, ура! Я больше не был мальчиком. После заглатывания члена, ледяная императрица стала звать меня Рео или «умоляю, глубже!». Ну, ладно, не совсем так. Просто она делает вид, что никто совсем недавно не входил в нее во все отверстия.
В коридоре мы произнесли клятву на словах. Сначала Астария:
— Клянусь светочем Айланией, что эта клятва действует один год. Продолжаю клятву: я не совру тебе. Я не причиню тебе, твоим подчиненным и твоему торговому делу умышленного вреда своим действием или бездействием, если по отношению ко мне с твоей стороны не будет нанесен вред в любом его проявлении. Всеми силами помогу открыть тебе свое дело, если это не нанесет мне сильного материального вреда. Клятва окончена.
Ох, воняет клятва. Например, сильный материальный вред — это как? Да и понятие «вред» очень расплывчатое. Хорошо бы посидеть и подумать над каждым словом. Но времени у нас обоих оставалось немного.
Я тоже произнес клятву, заготовленную Астарией. Хоть мне и пофиг на нее, я не должен этого показывать. Скорчив серьезную и сосредоточенную рожу, произнес:
— Клянусь светочем Эйной, что эта клятва действует один год. Продолжаю клятву: я не сорву тебе. Я не причиню тебе и твоим подчиненным умышленного вреда, если по отношению ко мне с твоей стороны не будет нанесен вред в любом его проявление. Будучи твоей маской, я не предам тебя, переметнувшись к другим, разгласив любые сведения, могущие нанести тебе вред и…
Бла-бла-бла. Когда я закончил клятву, то язык уже начал болеть. Астария была довольна. Да и я в принципе. Теперь нужно делать вид, что я клятву соблюдаю. Будет неприятно, если я на чем-то спалюсь. Потом не отвертишься.
Когда мы вернулись в банкетный зал, нас встретила тишина и перешептывания. Весь благородный двор слышал, как простоэльфин Реордан осаждал неприступную «крепость». Астария долго приводила себя в должный вид, но все равно вернулась довольно потрепанной. Ох, бедные мужики. Ее вид действовал на них, как сучья течка на кобелей. Ого, а это что еще за что? Откуда ко мне столько неприязни и зависти? М-да…
Хоть для темных эльфов норма решать вопросы в постелях, но… это же Астария! Самая узкая щель в Гашарте! Так что покорение ледяной пещеры нехило прибавило мне популярности.
А еще я поимел Шифрейта. И всем стало понятно, кто этой ночью самая яркая звезда. Правда, теперь у меня появились недоброжелатели и завистники. Но, наверное, лучше так, чем Астария во врагах. Да и не смог бы я от Шифрейта получить такие же плюшки. Он в безвыходной ситуации не находился. Мог и послать меня куда подальше.
Интересно, смогу ли я после Астарии с кем-нибудь трахаться? Кажется, я преодолел какую-то границу… Разве что… Катарсия в латексе может дать ей фору. Так, харе! Ты кролик или темный эльф?!
